Марина Гилл - Ветер пыльных дорог
– Нет, не имеете, сэр.
Гонец стоял по струнке, взгляд направлен прямо на Эдмона, и лицо ничего не выражает. Если он что-то и знает, вряд ли выдаст ему, начни Эдмон расспрашивать.
Его гложило предчувствие, что это как-то связано с назревающим мятежом. Заговор баронов уже не был чем-то призрачным, и скоро произойдёт восстание, в этом он был уверен. Королю в любом случае нужны такие люди, как он, – преданные и умелые. Так почему же тогда всё выглядит так, будто его хотят заточить в темницу?… Снова кольнуло подозрение, что, возможно, дело в другом – в Аньес.
Сломав печать, Эдмон развернул пергаментный лист, исписанный красивым каллиграфическим почерком. Не иначе, как за Его Величество поработал писец. Послание содержало следующее:
«Любезный сэр Марильяк,
Этой ночью случились непредвиденные обстоятельства, которые требуют Вашего немедленного присутствия. Просим Вас немедленно прибыть к Нам в Наш замок Виндзор для обсуждения дел не только государственной важности, но в большей мере важности личностной.
Его Величество, король Англии и герцог Аквитании»Эдмон нахмурился. Письмо совсем не приоткрыло завесы тайны, а только больше заинтриговало его. Какие непредвиденные обстоятельства могли случиться? Да ещё и личностная важность… В одном он уверился точно: здесь как-то замешана его дочь.
– Если вы будете меня сопровождать, – обратился он к ожидавшему ответа гонцу, – то прошу подождать меня здесь. Я скоро вернусь.
Гонец кивнул, и Эдмон пошёл наверх. Одев один из своих самых лучших сюрко – как-никак предстоит личная встреча с самим королём! – Эдмон, не теряя более ни минуты, спустился вниз.
– Идёмте, – сказал он гонцу.
Эта утренняя прогулка, конечно, будет отличаться от предыдущих, думал Эдмон, садясь на своего коня. Обычно он ездил верхом только в Хэмпстед-Хите [9] и не более получаса, к тому же такие прогулки не представляли собой опасность. Хотя с чего бы вдруг встреча с королём могла быть опасной для него? «А с того, – хмуро ответил он себе, – что Аньес несомненно что-то натворила, и это коснётся меня». Но, если дело настолько важное и Аньес, в самом деле, провинилась, то что сейчас с ней?… Эдмон переживал за дочь.
По прибытии в резиденцию Эдмона провели в королевские апартаменты. Перед ним открыли двери стражники, а в кабинет короля его пригласил камергер Луис Альдиго.
Его Величество вальяжно сидел в кресле и лениво пролистывал какие-то бумаги. На вошедшего король Джон даже не взглянул, продолжая заниматься своими делами. Эдмон стоял у дверей минут пять, ожидая пока на него обратят внимание, когда, наконец, король поднял голову и в упор посмотрел на посетителя.
– Вы приехали. Мы этому рады, – медленно проговорил он. – Хотите увидеть свою дочь?
– Конечно, – осторожно сказал Эдмон. – Но для начала я бы хотел узнать, почему Ваше Величество столь срочно меня вызвали.
Джон повертел в руках лист пергамента, а потом вдруг спросил:
– Знаете, что это?
– Что именно? – не понял Эдмон.
– То, что мы держим в руке?
– Не имею понятия, Ваше Величество.
– Конечно, конечно… – пробормотал Джон, утыкаясь взглядом в строки исписанного листа и внимательно читая.
Эдмон вздохнул, приготовившись к ожиданию. Хоть бы присесть предложил! Бросив взгляд на короля, он скривился. Да, Эдмон был предан английскому королю, но только из-за памяти к его отцу и брату – истинным и великим правителям Англии. Этот же отпрыск Плантагенетов [10] был никчёмным предводителем, и глубоко внутри Эдмон симпатизировал именно мятежникам. Лучше будет, когда, наконец, сменится правитель! За те шестнадцать лет, что Джон сидел на троне, страна видела одни только бедствия.
– Папа Иннокентий написал нам, уверяя, что мы всегда можем на него положиться. – Он снова замолчал. Это уже начинало давить Эдмону на нервы. До сих пор было не ясно, чего же он от него хочет. – Как вы думаете, можно ли ему верить?
– Разве я могу советовать, когда вы лучше меня знакомы с Его Святейшеством? – застигнутый врасплох, отозвался Эдмон.
– Разумеется, нет, – криво усмехнулся король. – Впрочем, ничего другого нам не остаётся… Сегодня пришло известие из Нортемптона [11]. Бароны подступили к стенам города. Донесения были правдивы: около месяца они строили планы в Брэкли [12], и вот теперь решились. Сегодня же наши подозрения оправдались: мы поняли, что в замке есть те, кто поддерживает мятежников. Большинство из них ускользнули ещё позавчера, некоторые вчера. – Немного помолчав, он добавил: – А некоторые умудрились сбежать ночью.
Эдмон похолодел. «Этой ночью случилось непредвиденное…». Уж не это ли «непредвиденное» имел в виду король?
– Вы… вы хотите сказать, что моя дочь вместе с мятежниками?
Король пристально поглядел на него и кивнул.
Эдмон с недоверием улыбнулся.
– Но такого просто не может быть! Моя дочь так стремилась ко двору… Это просто немыслимо!
– Видите ли, вашу дочь склонили к переходу на другую сторону. Есть один человек в нашем королевстве, Чарльз Лэнгтон, виконт Товертон. Мы подозревали его в измене, но доказательств не было. Теперь они есть. Вашу дочь видели позавчера в обществе Лэнгтона, и её предупредили об опасности. Однако же… Вчера она вместе с виконтом исчезла на весь день, а вернувшись… успела оскорбить Наше Величество и ударить графа Дерби, который, как известно, всегда был к ней добр.
Эдмон в бессилии закрыл глаза. Оскорбила, ударила, связалась с мятежником!.. Права была Матильда, когда говорила, что Аньес ещё натворит здесь дел. Главный вопрос – что теперь с ней?
– Конечно, после её побега мы сразу же поняли, к кому нужно заглянуть в первую очередь. Однако в доме Лэнгтона уже никого не было, когда мои люди туда приехали. Очевидно, они направились в Нортгемптоншир, в лагерь восставших.
Из всех слов Эдмон понял только одно: ей удалось сбежать. Слава Богу! Эдмон еле удержался, чтобы не перевести дыхание от такого известия. Но всё же опасность до сих пор витала в воздухе.
– Благодаря одной нашей верной подданной мы нашли человека, который помог вашей дочери бежать из Виндзора. Одна из фрейлин, леди Рене д'Антремон.
– И что теперь ждёт эту девушку? – спросил Эдмон, чтобы хоть как-то выиграть время перед тем, как ему придётся отвечать за поступок дочери.
– Пока она в темнице, и мы не решили, как с ней поступить. Сейчас есть более важные дела, требующие нашего внимания. Вас же, сэр Марильяк, мы вызвали, чтобы предупредить. За вашим домом будут наблюдать. Если вы чем-либо поможете вашей дочери, а она, мы уверены, придёт к вам за помощью, мы истолкуем это как измену. И знайте, что ваш первый долг, как подданного Короне, выдать предателя. Невзирая на родственные отношения.