Элизабет Роллз - Служанка в высшем свете
Его светлость возразил:
— Ничего подобного! Я сказал, что ее больше нет с нами. Это вы сами предположили…
— Вы никак не возразили против моего предположения и, по сути, подтвердили его! — отрезал Макс. — Фактически вы намекнули, что она покончила с собой!
— Это не ваше дело! — взревел Фарингдон. — Она под моей опекой и…
— Уже нет, — проинформировал его Макс. Подойдя к Верити, он предупреждающе сжал ее руку. — В настоящее время она находится под моей защитой.
Фарингдон понимающе улыбнулся, и голос его сделался масленым:
— Разумеется. Но вы действительно хотите, чтобы стало известно, что вы соблазнили невинную девушку и увезли ее из-под семейного крова? Что вы открыто держите ее в своем доме? Я так не думаю, Блейкхерст. Видите ли, ваша репутация хорошо известна. Естественно, я вам соврал. Для защиты моей подопечной от ваших… э-э… бесчестных намерений. Конечно, если вы хотите дать мне некую компенсацию, небольшую сумму в счет заботы, которую она получала… — Он откровенно ухмыльнулся. — В конце концов, судя по постельному белью, вы полностью оправдали свои деньги!
Первое мгновение Макс не мог поверить своим ушам. Фарингдон хотел заключить сделку, продав потерянную невинность Верити и сделав ее блудницей.
Верити резко втянула в себя воздух, и Макс понял, что она тоже все прекрасно поняла. Он заговорил, не дав ей открыть рот:
— Чтобы прекратить этот разговор, сообщаю вам, что ваша подопечная сделала мне честь, согласившись стать моей женой. Уведомление появится в газетах в ближайшее время. Еще одно оскорбление — и вы будете иметь дело со мной!
— Что? — вскрикнул Фарингдон. — Я запрещаю это! Вы не имеете права!
Макс еще крепче стиснул вдруг задрожавшую руку Верити. Реакция Фарингдона ошеломила его. Да нет же, этот человек не может быть настолько глуп!
— Она не достигла совершеннолетия, — усмехнулся Фарингдон, несколько придя в себя. — Я все отменяю. А она немедленно вернется со мной. Я не знаю, сколько вранья она вам тут наплела, Блейкхерст, но…
— Могу и сделаю, — оборвал его Макс. — А вам предлагаю задуматься над тем, что его светлость герцог Веллингтон крайне высоко ценил полковника Скотта. Поверьте мне, если я передам ему эту историю, вам будет трудно вновь появиться в обществе, Фарингдон. Уведомление будет опубликовано в газетах, и если вы не хотите погубить себя, вы приме re его с достоинством. До свидания, милорд.
— Не так быстро, Блейкхерст, — ответил Фарингдон. — Как опекун мисс Скотт, я желаю услышать, что она захочет сказать. Я нахожу ее в вашем доме, и вы сообщаете мне, что состоите в браке, но я еще не слышал ни слова от моей племянницы. — Он повернулся к Верити.
Дверь распахнулась, и Макс мысленно чертыхнулся, когда, прихрамывая, вошел Ричард.
— Все нормально, Блейкхерст? Клипстон, похоже, счел мое присутствие желательным.
Мысленно послав к черту своего слишком рьяного дворецкого, Макс ответил:
— Лорд Фарингдон хотел бы удостовериться, что я, принося обеты его подопечной, не держал за спиной скрещенных пальцев. Поскольку ты, Ричард, сегодня чуть ранее стал свидетелем нашего бракосочетания, то не мог бы ты взять на себя труд успокоить его светлость, сказав, что все обстояло как должно?
Ричард вытаращил глаза.
— Я… прости, Макс, что?
Господи помоги! Макс выдавил из себя утомленную улыбку и вздохнул:
— Да, я знаю, Ричард. Меня тоже шокировало, что он считает, будто мое слово требует подтверждения, но это не важно. Вы устраните его заблуждение, и все забудется.
Ричард прямо встретил его взгляд:
— Вы уверены, Блейкхерст?
Макс ответил таким же прямым взглядом.
— Совершенно уверен, Ричард. Иначе мне пришлось бы вызвать его. А это скучно.
Пожав плечами, Ричард обратился к Фарингдону:
— Не понимаю, почему вы подвергаете сомнению слово Блейкхерста. Брак состоялся. Довольны ли вы?
Вместо ответа, Фарингдон повернулся на каблуках и вышел, захлопнув за собой дверь. Ричард взорвался:
— Проклятье!
Макс жестом заставил его замолчать. Напряженно вслушиваясь, он ждал…
Раскатистый грохот известил, что лорд Фарингдон собственноручно закрыл входную дверь. Макс неохотно повернулся и встретил пристальный взгляд Ричарда.
— И что ты намерен делать сейчас? — спросил Ричард, стиснув зубы.
Макс взглянул на часы, стоящие на каминной полке:
— Пять часов. Рикки, возьми дорожный экипаж и пришли ко мне Хардинга. Вы с Альмерией отвезете Верити прямо в Блэкени. Я буду там, как только смогу получить разрешение. Ты сможешь быть посаженым отцом невесты и выступить вместе с Альмерией в качестве свидетеля.
— Что?
Два потрясенных вопля слились в один.
— Рикки! — рявкнул Макс. — Отправляйся. Немедленно. — Он выдержал взгляд Ричарда и добавил: — Тут ничего не поделаешь. Я должен успеть до того, как Фарингдон поймет, что мы солгали. Я ни на грош не доверяю этому подлецу.
Выругавшись, Ричард обратился к Верити:
— Добро пожаловать в семью. — И захромал прочь.
На глазах Верити рушился до основания весь ее мир.
— Милорд, графы так не…
— …Поступают, — докончил он за нее. — Еще как поступают.
— Берешь ли ты эту женщину в свои законные жены?..
Через три дня дрожащая Верити стояла рядом с Максом в гостиной в Блэкени и слушала размеренный голос священника. Этого не могло быть. Она должна была обезуметь, чтобы позволить ему принести в жертву ради нее свою свободу.
— Будешь ли ты любить ее, утешать ее, почитать и заботиться о ней в горе и в радости, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит вас?
— Да.
Спокойный ответ Макса покоробил ее. Он вовсе не собирался жениться на…
Но, что же изменится для него? Ничего. Он будет свободен вести любой образ жизни по своему выбору. Сознание этого ее не утешало. По своему выбору она могла лишь вернуться в Фарингдон-Холл. Макс резко втянул в себя воздух, и это вернуло ее к реальности.
Священник смотрел на нее с выражением ожидания на лице. Она непонимающе оглянулась.
— Да! — пробормотал за ее спиной Ричард.
— Д-да…
Голос ее был едва слышнее шепота, но это удовлетворило священника, и он продолжил:
— Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине?
Верити застыла, когда Ричард вышел вперед, завладел ее правой рукой и передал ее священнику. Она застыла еще больше, когда священник положил ее руку в ладонь Макса. У нее пересохло во рту, а в горле застрял удушливый ком. Как он должен ненавидеть ее! Он взглянул на нее лишь единожды, когда она подошла к алтарю.
