Барбара Эвинг - Гипнотизер
Корделия пребывала в состоянии шока. Она прошла сквозь толпу, мимо полисмена, пирожника и продавцов, которые размахивали еще горячими газетными листками и выкрикивали: «Убийство!», не замечая ничего и никого вокруг. Если бы женщины Престон хоть когда-то теряли сознание, то Корделия точно грохнулась бы в обморок от осознания того, что ей только что удалось сделать. Она прошла прямо на площадь Блумсбери, присела на железную скамейку и долго сидела так, погруженная в транс. Она сделала то, что умела делать тетя Хестер. Корделия ощутила странное тепло в своих ладонях: произошло нечто невероятное. И на мгновение миссис Спунс узнала Рилли. Только с наступлением сумерек Корделия снова отправилась на Литтл-Рассел-стрит. Ее лицо было бледным, как восходящая луна.
Она не смела вернуться на Райдингхауз-лейн. В ранний час следующего утра Корделия поспешила в библиотеку. Ей пришлось подождать, пока откроют двери для посетителей. Она взяла несколько книг о гипнотизме и френологии. Вернувшись в подвальчик, она принялась читать и делать заметки. Потом зажгла свечи и еще ниже склонилась над книгами. Часы шли — она старательно произносила слова, которые встречала впервые. Корделия прочла о слепке головы мистера Берка из Эдинбурга, осужденного за похищение людей, который сделали после того, как его повесили. Френологи провели специальное исследование и выяснили, что зона, отвечающая за деструкцию, была у Берка чрезвычайно выражена. Она сделала еще несколько записей. Ей надо было поговорить с Рилли.
Было уже довольно поздно, когда Рилли появилась в Блумсбери.
— С ней все в порядке? — быстро спросила подругу Корделия.
Рилли кивнула.
— О, как мне жаль, — снова начала Корделия. — Рилли, я так разволновалась, что не могла прийти к вам. Я еще ни разу не переживала подобного в своей жизни.
Рилли все еще стояла на пороге.
— Она узнала тебя?
Рилли опять кивнула.
— Ты загипнотизировала ее, да? — наконец спросила она.
— Да, — сказала Корделия, — но я не хотела. Она все еще узнает тебя?
— Нет, — ответила Рилли и увидела, что Корделия слегка поежилась, словно от холода.
— Входи же, Рилли, прошу тебя, входи, давай выпьем портвейна, ради всего святого, — засуетилась Корделия.
— Я ходила к мистеру Кеннету сегодня утром, — сообщила Рилли.
— Ничего?
— Ничего. И догадайся, что еще?
— Что же?
— Ты знаешь, что вчера было совершено убийство.
— Да, — подтвердила Корделия, наполняя их стаканы.
— Была убита одна из девочек, которые часто появляются у миссис Фортуны.
— Одна из Эмм?
— О да. Глупышка. Из тех, кто знакомится с мужчинами на улице. А ведь миссис Фортуна всегда их предупреждала.
Корделия подумала о том, какому риску подвергались ее мать и тетя, — давно, много лет назад. Она подумала о тех мужчинах, которых Кити принимала в задней комнатке, когда Корделию отсылали на площадь Блумсбери, вручив один пенни. Она снова поежилась, словно что-то сжимало ей сердце.
— Думаю, нам обязательно надо выпить! — заявила она.
Она не выпила и половины стакана, когда решилась на признание:
— Послушай, Рилли, кажется, мне в голову пришла неплохая мысль, правда.
— О том, где раздобыть работу?
— Да, именно. Послушай меня!
Взяв свои записи, Корделия стала перед Рилли так, будто собиралась прочесть ей текст новой роли.
— Послушай, Рилли, я должна тебе кое-что рассказать. Мне уже давно хотелось с тобой поделиться, но пришлось немного глубже изучить тему. Я прочла несколько книг и думаю, что у меня родилась замечательная идея, которая поможет нам стать по-настоящему богатыми!
И она начала читать:
«Соединение полов как следствие случайности ведет к нарушению законов природы, в результате чего появляется неполноценное потомство, людей настигает безвременная смерть и преследуют несчастья».
— Что? О чем ты говоришь? — удивилась Рилли.
— Тише!
— «Права любви как основы всего, законы природы жестоко попираются. Хотя считается вполне нравственным, когда, несмотря на взаимную антипатию, мужчина и женщина живут вместе, ибо связаны «святыми узами», будучи в полном неведении относительно личных качеств друг друга, — их в этом случае соединяет не Бог, а их собственное невежество… то есть религиозная церемония не может изменить законов природы». Рилли, я только что прочла тебе отрывок из книги по френологии! Послушай еще раз: «…будучи в полном неведении относительно личных качеств друг друга». Действительно, как люди могут лучше узнать один другого? Конечно, с помощью френологии. А чтобы сделать все это более увлекательным, можно погрузить их в транс один или два раза. Что ты скажешь, если мы займемся этим? Мы могли бы давать советы тем (Рилли услышала в голосе подруги нотки презрения), кто намерен сочетаться узами брака!
Корделия начала мерить шагами комнату, пролистывая книги, которые только что прочла.
— Конечно, ни ты, ни я не были замужем…
— О, но ты же как будто была замужем…
— Как оказалось, мое замужество было фиктивным…
— Но вообще-то я была замужем, Корди.
— Что? — Корделия с изумлением посмотрела на подругу.
Рилли слегка пожала плечами.
— Когда ты была в Уэльсе.
— Но ты мне ничего не рассказывала!
— Рассказывать было особенно нечего. Я видела тебя всего два раза, и мы никогда не переписывались.
Корделия села. В ее глазах застыло крайнее удивление.
— Прошу тебя, расскажи, — попросила она.
— Ну что же, — начала Рилли, подбирая юбки и усаживаясь между зеркалами под звездным потолком тети Хестер.
Она глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
— Он был актером, его звали Джеком, и у него были озорные глаза. Я всегда была неравнодушной к мужчинам такого типа, Корди. Он был комедийным актером. Мы несколько раз работали в одних постановках и однажды вместе отправились на гастроли в Йорк. Мы поехали в Халл, и именно там нам пришлось спускаться с облаков.
Увидев изумление на лице подруги, она остановилась.
— Видишь ли, Корди, я не хотела рассказывать тебе о всех театральных новшествах, пока ты находилась в Уэльсе, все это было так увлекательно! В спектакле мы с Джеком, одетые ангелами, спускались с крыши на веревках, как будто спускались с облаков. Мы словно летели. Однажды вечером мы оказались так близко друг к другу, и Джек шепнул мне: «Выходи за меня замуж!» Я согласилась.
— В Халле?
— Да. В субботу перед спектаклем. — Рилли замолчала на мгновение, а затем тихо произнесла: — Мне нравилась замужняя жизнь, Корди. Было так чудесно и уютно. Знать, что ты кому-то нужен. Спешить домой, потому что тебя там кто-то ждет. Мы много смеялись.
