Барбара Эвинг - Гипнотизер
— О, надо было прийти к вам вчера! — воскликнула Рилли.
— …но управляющий предпочел взять молодую даму. Ну, вы же знаете этих управляющих!
— Конечно же, он взял мисс Фортуну! — в один голос отозвались Рилли и Корделия.
— Мы останемся без работы во время летнего сезона, — с горечью в голосе заключила Рилли. — Не надо было уходить из «Макбета».
— Если ты забыла, то спешу напомнить, что нас собирались попросить из «Макбета», — язвительно заметила Корделия. — Роль колдуний планировали доверить слону!
— Именно так, — с видом мудреца изрек мистер Кеннет, как будто слоны каждый день выступают в роли колдуний. — Я слышал, что они выписали слона для этой постановки. Прошу вас, обязательно приходите на следующей неделе, — повторил он ровным голосом, словно произнес мантру.
— Давай вернемся в Блумсбери, — сказала Корделия, обращаясь к Рилли. — Кажется, у меня возникла одна идея.
— Пожалуй, я сначала отправлюсь посмотреть, как там моя мама.
По Райдингхауз-лейн и Грейт-Титчфилд-стрит с важным видом прохаживался полицейский. Часть улицы была полностью перекрыта.
— О, черт побери! — не заботясь о хороших манерах, выпалила Рилли. — Готова поспорить, мама снова бегала по улице голой.
Она схватила полисмена за руку.
— Что это значит? Что случилось?
Задрав голову, Рилли вглядывалась в свои окна — ей почудилось, что она услышала голоса.
— Не могу сказать, мадам.
— Но я должна увидеть свою мать, она беспомощная и старая.
Полисмен немного смягчился.
— Произошло убийство, мадам.
— Убийство? Но не здесь, не так ли?
— На Грейт-Титчфилд-стрит, мадам.
Рилли и Корделия в недоумении посмотрели друг на друга. Именно так, как предсказывала Регина. Как раз за углом.
— Мне необходимо подняться к своей матери, — нетерпеливо повторила Рилли, указывая наверх. Полисмен видел, что они очень взволнованны.
— Я проведу вас, — сказал он. А затем с уверенностью добавил, словно это должно было их приободрить: — Убит кто-то молодой.
Старушки производили столько шума, что было совершенно очевидно — ни одна из них не стала жертвой преступления. Регина, высунувшись из окна, вопила:
— Я же вам говорила! Я же говорила, что в окрестностях бродит убийца!
Она хлопнула дверью, плотно затворив ее, и отказалась выходить.
Миссис Спунс сидела на деревянном стуле, без одежды, с не свойственным ей сердитым и взволнованным выражением лица и произносила что-то совершенно непонятное, энергично кивая в сторону ночных горшков.
— Я хотела простыней! — говорила миссис Спунс. — Они были по полпенни, как и сказал Берт за столом, а теперь что? Я вижу сумку с пирожными!
— А кто такой Берт? — спросила Корделия, но Рилли лишь пожала плечами.
Они наклонились к горшкам, чтобы убрать их подальше от ног рассерженной миссис Спунс. Содержимое горшков было выплеснуто прямо за окно (что делалось исключительно в критических обстоятельствах). Потребовалась вода, и Корделия начала бесконечные хождения вверх-вниз. Регина все еще вопила из соседней комнаты. Рилли была раздражена и рассержена. Но радовалась хотя бы тому, что ее старушки целы и невредимы. Она пыталась навести порядок среди разбросанных вещей матери, а миссис Спунс в это время стучала босыми ногами о пол. Она была просто неуправляемой, громко разговаривала сама с собой и даже разлила воду по всему полу.
— Как можно сделать такое с деревом, скажите мне на милость? — воскликнула миссис Спунс.
Пытаясь отвлечь ее, Корделия провела руками перед ее лицом, как делала это с котом. Спустя несколько минут миссис Спунс затихла и стала следить за руками Корделии, как ребенок, завороженный новой игрушкой. Ладони Корделии двигались вперед и назад — она была полностью сосредоточена на маленьком лице миссис Спунс.
Вдруг комната словно погрузилась в тишину, лишь изредка нарушаемую словами: «А я вас предупреждала!», доносившимися из комнаты Регины, — миссис Спунс становилась все спокойнее и спокойнее. Рилли, которая была занята тем, что подбирала грязную одежду, вытирала воду и пыталась подмести пол, перестала двигаться. Ритм дыхания Корделии и миссис Спунс наконец совпал, Корделия ощутила странное тепло в своих ладонях. А затем миссис Спунс неожиданно повалилась набок и упала со стула.
— О Бог ты мой! — закричала Рилли, бросаясь на помощь к матери. — Ты сошла с ума, Корди, она расшибет себе голову!
— О, как мне жаль! — вскрикнула Корделия, и они вдвоем попытались поднять хрупкое голое тело.
Наконец они положили миссис Спунс на кровать, которую она делила с дочерью, и укрыли покрывалом.
Корделия с ужасом глядела на нее, и ее сердце гулко билось в груди.
— Она жива? С ней все в порядке? Она заснула?
Рилли внимательно посмотрела на мать.
— Она жива, но она как будто спит.
— Как мне жаль! — запричитала Корделия, и ее лицо побелело. — Я не знаю, что заставило меня сделать это.
Миссис Спунс лежала с абсолютно спокойным лицом, оно тоже казалось белым, словно отрешенным. Ее глаза были открыты, дышала она очень медленно. Вид у леди был странным.
— Сделай же что-нибудь, — с тревогой в голосе прошептала Рилли, снова принимаясь за грязную, дурно пахнувшую одежду.
Сбросив ее в угол, она вернулась к матери.
— Разгипнотизируй ее!
— Я не знаю, что заставило меня сделать это, — повторила Корделия.
— Так сделай же что-нибудь сейчас, чтобы вернуть ее в нормальное состояние, Корди! — Лицо Рилли покраснело пуще прежнего.
Корделия глубоко вздохнула, а затем начала проводить руками над лицом миссис Спунс и ее бедным беззащитным телом. Старые морщинистые руки были распухшими и красными. Прошли долгие три минуты. Четыре. Ничего не происходило.
— О Бог ты мой! — запаниковала Рилли, ее щеки пылали.
— Боже мой! — вскричала Корделия, и пот залил ей лицо. — Что же я сотворила?
Она снова попыталась делать пасы руками. Вызывая в памяти лицо тети Хестер, она вспоминала, как поступала та в подобных случаях. Пасы, дыхание, ритм, слова: «Доверьтесь мне и моей заботе». Корделия заставила себя полностью сосредоточиться на миссис Спунс. Наконец спустя некоторое время, которое показалось Корделии вечностью, старушка дернулась, слегка повернула голову и, увидев Рилли, улыбнулась.
— Ты моя хорошая девочка, Рилли, — произнесла миссис Спунс.
— Аллилуйя! — прошептала Корделия, вытирая вспотевшее лицо тыльной стороной ладони.
Но Рилли не слышала ее, как не слышала ее слов и миссис Спунс. Корделия увидела, что ее подруга удивленно глядит на мать, не выпуская ее руки. Миссис Спунс узнала Рилли. Мать узнала ее. В глазах Рилли стояли слезы, и она любовно укрыла маленькое старое тело одеялом.
