Патриция Мэтьюз - Золотая судьба
— Я понимаю. Вас беспокоит отдельный кабинет. Но я просто хотел оградить вас от грубого общества, с которым мы можем столкнуться в общем зале. Но может, вы против?
— О нет. Все в порядке, — поспешно ответила она.
Хартер поверх ее головы кивнул официанту:
— Мы берем кабинет.
Аннабел почувствовала неловкость — она не привыкла к подобному ощущению и не любила его. На мгновение она засомневалась в разумности своего решения прийти сюда с этим человеком, но когда их отвели в маленький кабинет с бархатными занавесками и накрытым скатертью столом, эти мысли исчезли. Здесь было так изысканно — первая цивилизованная комната, которую она видела с тех пор, как они покинули Нью-Йорк. Аннабел вскрикнула от удовольствия и с размаху опустилась на диван, красная бархатная обивка которого гармонировала с занавесками.
— Как здесь красиво! — воскликнула она.
Хартер широко улыбнулся и потянулся за бутылкой вина, которую официант оставил в серебряном ведерке.
— Я рад, что вам понравилось, — сказал он, наполняя бокал густой темно-красной жидкостью. — Давайте выпьем немного вина, пока нам принесут еду.
Блюда были хорошо приготовлены, гораздо лучше, чем те, что подавались в большинстве заведений Доусона, и хотя Хартер ел с аппетитом, мысли его были заняты совсем не едой.
Он пребывал в прекрасном расположении духа и тайком разглядывал сидящую напротив молодую женщину. Разве мог кто-нибудь предположить, что ему так повезет в этом оторванном от цивилизации городе?
Да, это настоящая удача! Хартер надеялся, что палатка Ли пуста, и был немного разочарован, услышав ответивший на его оклик голос, но все обернулось чудесно. После того как он обнаружил снимок, сделанный Белиндой на тропе, не составило особого труда незаметно сунуть его в карман. Он не успел внимательно изучить фотографию, но, насколько он мог судить, там не было ничего, что могло быть поставлено ему в вину. Действительно, гора с плеч. А потом он обнаружил, что Аннабел отвечает на его ухаживания и что она даже красивее, чем он думал, — ему на самом деле сегодня везло!
Хартер взял бутылку и повернулся к Аннабел:
— Еще немного?
Ей-богу, она была лакомым кусочком — высокая грудь, тонкая талия. Большинство женщин здесь походили на рабочих лошадей или были настолько потасканными, что общение с ними не доставляло никакого удовольствия.
Аннабел хихикнула.
— Думаете, стоит? — произнесла она. — Я хочу сказать, что, кажется, совсем опьянела.
— Вы нисколько не пьяны, — ответил он, наполняя ее бокал до краев. — Всего капельку, чтобы не дать исчезнуть румянцу с ваших щечек. Прелестных щечек, должен вам сказать. — Он погладил ее.
Она опять засмеялась и покраснела.
— О, вы такой… такой… льстец! — Она залилась смехом. — О Боже!
Он рассмеялся вместе с ней:
— Давайте пересядем на диван, там нам будет удобнее.
— О, мне и так удобно…
Но Хартер уже подхватил ее под локоть и помог переместиться на обитый бархатом диван.
Он знал об Аннабел гораздо больше, чем она о нем. Он знал, например, что, несмотря на все ее кокетство, девушка неопытна. И хотя она была твердо уверена в своей власти над мужчинами и гордилась своей способностью укрощать их, Хартер не сомневался, что весь опыт Аннабел ограничивается юнцами ее возраста, неуверенными в себе и легко управляемыми. Тот факт, что она не представляла себе, что ее ждет, усиливал его удовольствие. Он любил девственниц. Он любил быть первым, подавлять и подчинять себе женщин, твердо веря, что так предначертано Богом: мужчина — хозяин, а женщина обязана служить ему.
Последний бокал вина начал действовать, и прекрасные глаза Аннабел остекленели. Хартер взял у нее бокал.
— Я чувствую себя немного… странно, — слабым голосом сказала она.
— Просто вы слишком взволнованны, вот и все. Все будет хорошо — вам только нужно прилечь. Давайте я расстегну ваш корсет, чтобы было легче дышать.
— Я… я…
Ее рука нерешительно поднялась, чтобы оттолкнуть его, но Хартер, шепча успокаивающие слова, начал сражаться с пуговицами на ее платье. Желание его все усиливалось. Глаза Аннабел были закрыты, и она, казалось, не сознавала, что происходит. Хартер увидел белую гладкую кожу над кружевами и лентами. Он осторожно раздвинул кружева и нащупал шнурки корсета. Боже, и как только женщины умудряются втиснуться во все это?
Наконец он добрался до мягких, женственных округлостей, несколько секунд любовался ими, а затем положил ладонь на правую грудь Аннабел, ощущая шелковистую гладкость кожи под своими огрубевшими пальцами и наслаждаясь ее теплом. Затем, уже не в силах справиться с желанием, он грубо сжал ее, и Аннабел вскрикнула.
Ее глаза открылись, и ужас, который он увидел в них, еще больше распалил его.
— Нет, нет! — крикнула она, преодолевая вызванное вином головокружение.
Она была пьяна, но уже понимала, что происходит. Он был доволен — именно это ему и нравилось.
Хартер грубо сдернул с нее юбку, порвав застежки, затем потянул вниз нижние юбки и кружевные панталоны, обнажив стройные ноги.
Его глаза жадно впились в треугольник вьющихся волос между бедер девушки. Теперь Аннабел плакала и слабо сопротивлялась, но Хартер был силен как бык.
Смеясь, он раздвинул ей ноги и уставился на ее лоно, одной рукой пытаясь расстегнуть брюки. Да сегодня у него действительно удачный день!
Глава 7
Легким и точным движением Белинда вставила рамку с пленкой в камеру.
Человек, позировавший ей, был типичным золотоискателем. Среднего роста, лет тридцати от роду, с густой бородой, он был одет в рабочую одежду — толстые штаны, заправленные в высокие, до колен, сапоги, линялую голубую рубашку и потрепанную черную шляпу с широкими полями. Он опирался на кирку, приняв соответствующую, по его мнению, позу: одна нога согнута, правая рука покоится на рукоятке кирки, левая протягивает к камере кошелек.
На его лице, прорезанном морщинами, была написана гордость. Белинда подумала о его оставшейся дома семье и о том, как они отреагируют на фотографию уехавшего в дальние края отца. Она надеялась, что он вернется домой победителем, сохранив все добытое им золото.
Белинда мягко нажала на рычажок камеры.
— Спасибо, мистер Джонсон. Фотографии будут готовы в понедельник.
— До свидания, мисс Ли, — кивнул старатель.
Он сошел с помоста, и его место тут же занял следующий.
— Я бы хотел сфотографироваться с ковшом для промывки золота, — робко попросил новый клиент.
— Тогда становитесь туда, к реке. — Она показала на нарисованную на заднике реку, и старатель неловко присел на корточки, делая вид, что моет золото.
