Барбара Картленд - Любовный узел
От горничной, прислуживавшей ей, она узнала, что в отличие от джентльменов, завтракавших внизу в столовой, дамам еда подается прямо в их спальни.
— Я думала, мисс, — сказала горничная, которую звали Эмили, — что вы захотите сегодня встать пораньше, чтобы посмотреть стипль-чез.
— Стипль-чез? — удивилась Катрина.
От своего отца она слышала о скачках с препятствиями и о бегах, но никак не ожидала увидеть то или другое в Линде.
— Его милость устраивает стипль-чез на своем ипподроме, и это такое потрясающее зрелище! — Заметив вспыхнувший интерес в глазах Катрины, Эмили продолжила. — Это нельзя сравнивать со скачками, которые его милость устраивает в конце года, и где участвуют только он сам и его друзья. Нет, в стипль-чезе может принять участие любой желающим, у которого есть лошадь. Здесь фермеры бросают друг другу вызов, а толпа радостных болельщиков приветствует громкими возгласами своего фаворита. Это по-настоящему здорово и весело!
— Надеюсь, я смогу посмотреть! — воскликнула Катрина.
— Уверена, что так и будет, мисс. Судьей является его милость. Он сам награждает победителей призами или выбирает для этой цели одну из гостящих у него дам.
Катрина не сомневалась, что ей доставит удовольствие побывать на ипподроме. Вот только ей бы очень хотелось, чтобы рядом находился отец, который, конечно же, разъяснил бы ей все подробности происходящего.
Закончив свой завтрак, она быстро надела наиболее подходящее, по ее мнению, платье и скромную шляпку, а затем спустилась вниз, хотя знала от Эмили, что тетя Люси еще не выходила из своей спальни. Таким образом Катрина хотела избежать запрета поехать на ипподром герцога.
Уже из распахнутых дверей холла она увидела, как несколько джентльменов садились в стоявший возле дома большой открытый экипаж с двумя продольными скамьями.
Неподалеку конюхи держали за поводья нескольких скакунов, ожидавших своих седоков.
Лорд Кимберли, с которым накануне Катрина сидела рядом за столом во время обеда, первым заметил ее и крикнул:
— Вы едете с нами, мисс Дарлей? Полагаю, остальные дамы присоединятся к нам не скоро.
Катрина улыбнулась ему, вспомнив, как приятно ей было с ним беседовать.
— Я бы с удовольствием поехала, если, конечно, можно, — ответила она.
— Раз хочется, значит, можно, — улыбнулся граф, — а разрешение спросим потом.
Раздался дружный смех, и один джентльмен произнес:
— Приятно слышать от вас подобные замечания, Кимберли, но, если вы будете придерживаться подобной философии, вам будут грозить неприятности в министерстве.
— Уж это точно! — согласился граф. — Однако, думаю, было бы неплохо, если бы мисс Дарлей присоединилась к нам. Разумеется, всю ответственность мы взяли бы на себя, если потом она оказалась бы из-за нас в затруднительном положении!
Снова все рассмеялись.
Забираясь в экипаж и устраиваясь возле графа. Катрина раздумывала над его словами.
— Надеюсь, вы хорошо спали, — обратился он к ней, когда экипаж тронулся с места.
— Да… спасибо, — поблагодарила Катрина.
Она почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь, словно граф или кто-то еще из присутствовавших мог знать о том, что случилось ночью.
Вскоре они добрались до принадлежащего герцогу ипподрома, который находился недалеко от его особняка.
Катрина увидела, что там собралось уже немало наездников со своими лошадьми и огромное количество зрителей.
К ездокам подбегали дети, преграждая им дорогу. Несколько мужчин, Катрина предположила, что это были пастухи, привели с собой собак, некоторые из которых злобно лаяли, другие же спокойно ходили за своими хозяевами, мирно повиливая хвостами.
Катрина окидывала все зачарованным взглядом. Из рассказов своих родителей она именно так и представляла себе скачки, устраиваемые в сельской местности в Англии, особенно в богатых поместьях.
Вместе с лордом Кимберли они обходили наездников, решивших принять участие в состязании. Притом граф внимательно осматривал скакунов и разговаривал с их владельцами. Было заметно, что так же, как и отцу Катрины, ему доставляло удовольствие общаться с простыми людьми.
Неожиданно все повернули головы в одну сторону. Девушка тоже посмотрела туда, куда были обращены взоры остальных, и увидела подъезжавшего к старту герцога на черном жеребце.
Его сопровождали шестеро гостей, тоже ехавших верхом. Однако герцог выглядел настолько великолепно и так величественно сидел в седле, что Катрина не могла оторвать от него своего восхищенного взгляда.
Среди толпы и участников скачек, тут же снявших головные уборы в знак приветствия, послышался говор:
— Доброе утро, ваша милость! Рады вас видеть, ваша милость!
Подъехав к наездникам, герцог развернул коня таким образом, чтобы можно было обратиться ко всем участникам скачек. Затем четко, властным тоном, он сообщил им правила. В частности, он напомнил, что на обратном пути необходимо сделать круг по беговой дорожке, прежде чем идти к финишному столбу.
Наблюдая за тем, как участники готовятся к старту, Катрина сожалела, что сама не могла состязаться с ними.
Среди наездников не было ни одной леди. Жены и возлюбленные пришли на ипподром лишь для того, чтобы подбодрить мужчин.
Как только участники с некоторым трудом выстроились в одну линию, герцог отъехал и сторону. Дождавшись, пока возьмут под уздцы самую норовистую лошадь, он выстрелил в воздух из стартового пистолета.
Скачки начались.
Наездники мчались вдаль, а герцог с остальными джентльменами следовали за ними, следя, чтобы те не сходили с беговой дорожки.
Катрина не сводила взгляда с герцога, никто другой ее больше не интересовал.
Вскоре она заметила, что подъехали два открытых экипажа. В одном из них сидела ее тетя и еще несколько дам, второй экипаж занимали графиня Калвертон, незнакомая леди и два джентльмена.
Выйдя из экипажа, джентльмены тотчас присоединились к графу Кимберли, проверявшему в тот момент одно из препятствий на беговой дорожке.
Пока Катрина колебалась, следовало ли ей подойти к экипажу, в котором находилась се тетя, Анастасия сделала ей знак рукой.
Сначала Катрина подумала, что ошиблась, но потом поняла, что это был повелительный жест, который она никак не могла проигнорировать.
Как только она приблизилась к экипажу, графиня приказала не терпящим возражения голосом:
— Садись! Мне нужно поговорить с тобой.
Катрина не посмела ослушаться. Ливрейный лакей открыл ей дверцу, и она устроилась на заднем сиденье рядом с графиней.
