Сьюзен Робинсон - Лорд Очарование
Порыв жгучего холода поднялся от клинка к ее пальцам, по руке, по груди, пока не добрался до ее разума. В мгновение ока она оказалась в другом месте, — в темном и замкнутом, пахнущем металлом, кожей и потом, — и она была так напугана, что едва не справила нужду тут же. Ее голова оказалась заключенной в металл, и она не могла свободно ее поворачивать. Узкие треугольные щели ограничивали ее видение, и она только наблюдала, как мужчины дерутся и умирают.
Она заметила штандарты Кларенса, Глостера, Норфолка и Бэкингема. Мимо проскакала галопом лошадь без всадника, едва не задев ее. Она подняла руку и услышала бряцание металла. Она посмотрела на свою руку. Та была заключена в рукавицу из тщательно соединенных металлических пластин, которые точно повторяли форму руки. И в ее руке был меч. Она услышала крик и обернулась.
На нее наступал вооруженный рыцарь на боевом коне. Его шлем сверкал на солнце, когда он поднял свой меч и нацелил его на нее. Каким-то образом она знала, что должна пригнуться в последний момент и нацелить острие своего меча вверх.
Вне себя от ужаса, она ждала, пока рыцарь не окажется над ней. Она пригнулась. Блестящие металлические пластины легко скользнули, и она вонзила свой меч под его рукой в пространство между нагрудником и плечевыми пластинами, где только кольчужные вставки закрывали уязвимую плоть. Острие пронзило кольчугу. Она подпрыгнула, вонзив меч до конца.
Резко дернувшись, боевой конь потянул за собой меч и ее саму. Она полетела за конем и его умирающим всадником, затем рывком вытащила клинок. Это внезапное освобождение заставило ее потерять равновесие и упасть на спину. Ужас охватил ее, когда ее голова ударилась о внутреннюю сторону шлема. И хотя он был скроен точно под ее размер, вес вооружения несколько замедлял движения.
Она перевернулась и стала на колено — и увидела сплошное пространство отполированного металла. Нагрудник и плацкарт,[36] поднятые руки в ратных рукавицах. Острие меча вонзилось в нее и попало в прорезь для глаза. Мучительная боль. Кровь хлынула потоком. Она полилась на лицо и наполнила шлем. Она тонула в своей собственной крови…
Сегодня Пэн помнила это видение также ясно, как и в первый раз. После того, как оно закончилось, она очнулась и обнаружила своих родителей, склонившихся над ней, напуганных и недоумевающих. Когда она описала то, что испытала, ее отец сказал ей, что этот меч принимал участие в сражениях во времена Войны Роз.[37]
Но с этого дня он стал смотреть на нее по-другому. С этого дня она поняла, что чувства ее отца к ней изменились. В них закрались опасение, немного недоверия и усталости, а, возможно, и страха.
Этот разрыв научил ее скрывать свой дар и ужас пережитого. С того момента она старалась не касаться мечей и кинжалов, потому что они, казалось, несли наибольшую угрозу. А теперь Тристану нужна шпага. Рано или поздно он вспомнит про кинжал — кинжал, рукоять которого, инкрустированная рубинами, такого красного цвета, что, казалось, готовы были расплавиться и стечь словно кровь, и извивающимися золотыми змеями. Что же тогда будет? Не принесет ли кинжал с собой тот ужас, которого она боялась? Не превратит ли он Тристана в одного из тех жестоких, молодых людей, которых она считала невыносимыми?
Пэн ходила взад-вперед на пороге часовни, бурча про себя и заламывая руки.
— Свят, свят, свят, свят, я должна найти способ избегать его сегодня вечером. Я не буду ужинать в зале. Нет, он придет в мою комнату. И почему он должен быть таким полным сил? Вероятно, я могу его отвлечь, — остановилась она на полпути.
— Пир! Я его так накормлю и напою, что пресыщение избавит его от желания получить шпагу. Его желудок будет настолько полон, что он не сможет встать с кресла. А если нет, то я прикажу Дибблеру вовлечь всех в игру в футбол во дворе. Без сомнения, футбол Дибблера закончится шумной потасовкой.
Довольная своим решением, Пэн направилась во внутренний двор к кухням. Но когда она поспешно прошла через ворота во внутренней стене, ее поразила шаткость ее плана.
— А что же делать завтра, и послезавтра, и послепослезавтра? Я не смогу отвлекать его от цели вечно.
А возможно и смогла бы. Она в нерешительности стала посреди двора замка. Забудет ли он про шпаги, если она перестанет отказывать ему в обладании ее телом? Матерь Божья, что за грешная мысль, которая трансформировалась в еще более грешную, когда часть ее существа в предвкушении отозвалась на идею про то, что он мог бы сделать. Господи, она не сознавала, насколько хотела его. Ей нужно мыслить ясно, логически, а не под влиянием желания.
А забудет ли он? Да, конечно. Но ненадолго. Так как она знала одно наверняка: если Тристан чего-то желал, он не успокаивался, пока не получал это. И сейчас она начала понимать, что совсем не хочет, чтобы он перестал преследовать ее.
Пэн стала постукивать ногтем по зубам. Для нее лучше не ступать на тропу искушения. Резко вдохнув, она продолжила свой путь через замковый двор. Нет, она должна ему помешать другим, более безопасным способом.
Кухня находилась в отдельном строении рядом с домом. Она остановилась у открытой двери, пробурчав про себя. Что же делать, что же делать… А! Она довольно потерла руки. Почему она не додумалась до этого раньше? Тристан не сможет найти шпагу, если нечего будет находить. Сегодня, когда все лягут спать, она прикажет Дибблеру, Эрбуту и Сниггсу выкинуть все шпаги и кинжалы в ров. Нет, не в ров, в море. Да, море лучший вариант. Меньше шансов, что Тристан сможет выловить их назад.
Пэн усмехнулась и зашла на кухню.
— Нэни, Твисл, слушайте. Сегодня вечером у нас будет пир.
Западное побережье Англии.Прячась в тени утеса, Кристиан де Риверс наблюдал за капитаном корабля, сидящим на лошади на краю берега. Мужчина беспокойно ерзал в седле. Было темно, и, без сомнения, ему сильно не нравилось находиться одному на этом участке пустынного берега. В это время контрабандисты и бродяги рыскали по скалам и утесам возле пляжа. Звук прибоя гремел в ушах Кристиана. Пока он наблюдал за своей добычей, конь капитана корабля отступил от мокрых пальцев морской пены, цеплявшихся за песок.
Что он скажет Дерри? Приветствую, друг мой, я потерял твоего младшего брата и думаю, что он утонул? Он не должен был позволять Моргану преследовать этого злодейского священника в одиночестве. Но он опасался, что Жан-Поль узнает об участии королевы в затее отослать и женить этого дурака и пьяницу Дарнлея на шотландской королеве Марии Стюарт. А теперь Морган пропал.
Внезапно, туча, которая закрывала полную луну, отплыла. Кристиан дал знак людям за своей спиной. Он подтолкнул своего коня и медленно выехал из укрытия и приблизился к ожидающему капитану корабля. Серебряный свет луны осветил его, когда он остановился. Капитан корабля обернулся и вздрогнул, когда заметил всадника, которого не было на пляже, когда он оглядывался в прошлый раз. Он коснулся своей шпаги, но Кристиан снова пришпорил коня и двинулся вперед. Капитан корабля украдкой посмотрел на него, пока он приближался и откинул капюшон своего плаща.
