Ханна Хауэлл - Горец-грешник
— Так почему бы вам не обратиться к ним? — спросила она.
— Если бы кто-то из них смог что-либо узнать, мне бы прислали весточку. Правда, одна из моих кузин говорила, что мне грозит опасность, но какая именно — объяснить не смогла. Мои братья решили все-таки защитить меня, и именно поэтому вы видите здесь наш небольшой отряд.
Трудно было удержаться от того, чтобы не расспросить Торманда о его семье и способностях, которыми, по его словам, обладали его родственники, но Морейн подавила это побуждение.
— Если вы знали о грозящей вам опасности, то почему же не уехали отсюда?
— Потому что это слишком походило бы на бегство виновного, и, кроме того, убийца может последовать за мной, так что мой отъезд не положит конец его злодеяниям. Появятся лишь новое место и новые жертвы.
Она кивнула:
— Да, сэр, у меня, гм… были видения, которые указывали, что вы каким-то образом связаны с этими страшными преступлениями, хотя убийца не вы. В моих видениях вы могли стоять в луже крови, но ваши руки оставались чисты. К сожалению, даже если я поклянусь на Святом Писании, моих слов будет недостаточно, чтобы снять с вас обвинения. Мне могут не поверить.
— Мы понимаем это, госпожа Росс, — кивнул Саймон. — И в наши планы не входит, чтобы вы говорили о таких вещах перед теми, кто готов увидеть руку дьявола в том, чего они не понимают. Мы лишь надеялись, что, возможно, вы поможете нам отыскать этого убийцу. Три женщины мертвы, а мы не имеем ни малейшего представления, кто это сделал или почему. Одни только догадки. Нам крайне необходимо найти какую-то зацепку, с помощью которой мы могли бы двигаться дальше.
— Вы хотите, чтобы я рассказала вам о своих снах? Но к сожалению, в них нет никакого следа. Лицо этого чудовища оставалось во мраке, не выдавало себя.
— Нет, мы пришли сюда в надежде, что вы сможете помочь нам иной гранью ваших необычных способностей.
— О чем вы говорите?
— О вашем даре, прикоснувшись к какой-либо вещи, увидеть то, что с ней связано.
Глава 6
Морейн понимала, что видит три обычных заколки для волос, которые протянул ей сэр Саймон, но никак не могла отделаться от чувства, что на ладони рыцаря лежит гадюка, которую ей надо поцеловать. Она терпеть не могла прикасаться к вещам, ставшим немыми свидетелями смерти, трагедии или насилия, но когда в силу необходимости ей приходилось это делать, возникающие видения, как правило, бывали малоприятными. Если эти вещи были найдены рядом с убитыми женщинами, она боялась той правды, которая могла открыться. Тем более что сны, тревожившие ее в последнее время, были довольно страшными.
— Где вы их нашли? — наконец спросила она, заранее зная ответ. — Такие заколки вряд ли могли принадлежать знатной даме.
Это было не совсем верно, но Морейн сомневалась, что мужчины заметили что-то необычное в этих заколках.
Отвечая на вопрос, Саймон пристально смотрел на Морейн:
— Я находил их на местах преступлений.
— Эти женщины были убиты в своих постелях, не так ли?
— Нет. Их приканчивали в других местах, а когда они были мертвы или почти мертвы, тела переносили в опочивальни. Заколки я находил всякий раз возле жертв. Конечно, они могли принадлежать каким-нибудь женщинам, не имеющим никакого отношения к убийствам, а, скажем, жившим раньше в этих домах или встречавшимся там со своими возлюбленными.
Морейн не удивилась, почувствовав, как задрожали ее пальцы, когда она потянулась за заколками. Интуиция подсказывала ей, что если она коснется этих заколок, то ее дар в миг обернется страшным проклятием. Она вздрогнула, когда Торманд неожиданно накрыл ее руку своей сухой теплой ладонью. Было заметно, что он искренне беспокоится за Морейн, но не только поэтому у нее перехватило дыхание.
От прикосновения его изящной, но крепкой руки с длинными и неожиданно сильными пальцами по ее телу прокатилась волна такого нестерпимого жара, что Морейн едва удержалась от того, чтобы тотчас не отдернуть свою руку. Искренняя теплота, светившаяся в его необычайно красивых глазах, недвусмысленно давала понять, что и Торманд почувствовал дыхание этого телесного огня. Чтобы голосом ненароком не выдать своего смятения, прежде чем заговорить, Морейн пришлось проглотить застрявший в горле комок.
— Я не смогу вызвать видение, пока не прикоснусь к эти вещам, — сказала она, надеясь, что легкую хрипловатую дрожь в ее голосе припишут страху перед тем, что она может увидеть.
Впрочем, этот страх она тоже испытывала, он неприятной тяжестью ворочался у нее в животе, словно кусок плохого, малосъедобного мяса.
— Вам не обязательно это делать, — произнес Торманд, не совсем понимая, что же заставляет его вмешиваться, пренебрегая собственными интересами.
Ему нужны были ответы, которые могла дать эта девушка. Правда, он сомневался, что она может действительно докопаться до истины, лишь прикоснувшись к предмету. Ее страх был неподдельным, именно поэтому ему вдруг расхотелось, чтобы колдунья Росс использовала свой дар. Однако три женщины мертвы, и слишком многие вокруг начали подозревать его. Было неразумно отказываться от возможности хоть что-то узнать. Но, заметив ее страх, он не решился настаивать.
— Думаю, что я должна, — тихо сказала она. — Убивают женщин. Возможно, они небезгрешны, но, уж конечно, не заслужили того, что с ними сотворили. И кроме того, многие начали подозревать вас, не так ли?
— Да. — Он с неохотой отнял свою руку, и не только потому, Что хотел защитить девушку от того, что ей предстояло увидеть или почувствовать. — Если до этих заколок дотрагивался убийца, то ваши видения вряд ли будут приятными.
— Поверьте, я знаю это, сэр. Три женщины мертвы, и если этого безумца не остановить, могут погибнуть и другие. Смогу ли я простить себя, если хотя бы не попытаюсь остановить этот кошмар? Разве не для того Господь наградил меня таким даром? — Она посмотрела на сэра Саймона: — Думаю, одной будет достаточно.
Саймон положил ей на ладонь одну заколку, и Морейн крепко сжала ее. Мелькнула мимолетная мысль, что не так уж страшно окунуться в этот дурман под обеспокоенными взглядами шести рыцарей. Образы нахлынули на нее такой стремительной и тяжелой волной, что казалось, мозг не выдержит подобного удара. Рой отрицательных эмоций закружился вокруг Морейн, лишая дыхания и останавливая сердце.
Страх. Боль. Ненависть. Ледяная ярость. Удовольствие, рожденное болью и страхом жертвы. Безумие венчало эту страшную пирамиду и приводило в нестерпимый ужас несчастную женщину. Сверкал нож, текла кровь. Морейн так хотелось вырваться из кошмара, сбежать от запаха крови и смрада смерти, но она не могла пошевелиться.
