Ханна Хауэлл - Горец-грешник
Тем не менее она уже гостеприимно распахнула дверь, когда Торманд неожиданно остановился, глядя на Уильяма.
— Какой огромный кот! Таких я, пожалуй, еще не видел, — сказал он и потянулся, чтобы погладить его.
— Будьте осторожны, сэр, — предупредила его Морейн, — Уильям не жалует мужчин.
И почувствовала, как тревожно подпрыгнуло у нее сердечко, поскольку Торманд уже чесал за рваными ушами Уильяма.
— Как странно, — пробормотала она, моля только, чтобы такое поведение кота не было знаком того, что Торманд явился сюда с самыми лучшими намерениями.
— А что, если ему просто не доводилось встречаться с мужчинами, которым следует доверять? — Торманд произнес эти слова вполне дружеским тоном, но в душе у него родился вопрос: что же за люди встречались на пути этой девушки?
Он слегка нахмурился, когда она ввела их в свой маленький чистенький домик. Мысль о том, что здесь, в этой бедной, но вполне уютной комнатке рядом с ней может обитать какой-то мужчина, беспокоила его, и это было весьма похоже на ревность.
Он не сомневался, что многие холостые, и не только, горожане докучают ей своими, с позволения сказать, ухаживаниями, полагая, что одинокая, оставшаяся без семьи бедная девушка должна быть вполне доступной, но не появился ли среди этих ухажеров тот, кому она ответила взаимностью?
Стремление поскорее получить ответ на этот вопрос тревожило Торманда. Конечно, он желал ее, был бы не прочь уложить в постель, но не хотел испытывать более сильного чувства. Торманда не волновало ее происхождение, и, уж конечно, ему было абсолютно безразлично, кем считают ее суеверные глупцы, но он просто не готов был изменить свой образ жизни. Он хотел, чтобы она стала его любовницей, но не больше. Ему всего лишь тридцать один, и наследник ему пока не нужен. Впереди еще несколько лет вольной жизни, а уж потом Торманд Мюррей начнет искать пристанища, тихой и спокойной гавани. Сейчас он воздерживается от таких игр просто потому, что любой мужчина нуждается в передышке от слишком бурных плотских увлечений, сказал он себе.
Когда Морейн привела и представила гостям Уолина, Торманд с усилием удержался, чтобы не нахмуриться. С голубыми глазами и черными волосами, мальчик был очень похож на Морейн, но больше всего его обеспокоило не это. Мальчуган сильно напоминал Торманду кого-то еще. Однако ему так и не удалось вызволить из памяти нужное воспоминание, которое продолжало прятаться где-то в глубинах подсознания.
Вскоре гости, получив по кружке отличного сидра, тесно уселись вокруг стола, на который Морейн поставила большую миску с овсяными лепешками, щедро политыми медом. Некоторое время разговор шел вяло, и Торманд лишь наблюдал, как его родственники пытаются заигрывать с Морейн. Это раздражало, хотелось даже прервать, по всей видимости, напрасно затеянный визит. Но в этот момент Морейн остановила на нем взгляд своих глаз цвета морской волны, и Торманд почувствовал, как его сердце подпрыгнуло от радости.
Это не очень хорошо, размышлял он. Совсем ни к чему. К сожалению, у него не было никакого желания сбежать отсюда, хотя происходящее все больше и больше начинало походить на ловушку, в которую уже попали слишком многие из его родственников — ловушку, в которую попадает сердце мужчины.
— Очень приятно принимать гостей, это вносит желанное разнообразие в мою монотонную жизнь, — сказала Морейн, — но мне кажется, вы приехали сюда не для того, чтобы познакомить меня со своими родственниками, сэр Торманд.
— Конечно, нет, к тому же я не приглашал этих чудаков составить нам с Саймоном компанию, — ответил Торманд, бросив на своих ухмыляющихся кузенов взгляд, весьма далекий от братского. — Просто эти господа решили, что я нуждаюсь в защите, и пристали ко мне, словно репей к собачьему хвосту.
Морейн с грустью позавидовала Торманду. Ведь несмотря на то что Торманд делал вид, что сердится на братьев, было видно, что он по-настоящему любит их. Они были его семьей, и Морейн без труда поняла, насколько крепки связывающие их узы. А вот у нее никогда не было семьи. Как рассказывала мать Морейн, сразу после ее рождения отец бросил их, а мать так и не смогла по-настоящему полюбить ее. Она никогда не наказывала Морейн, но и не испытывала никаких чувств к своему единственному ребенку, так что Морейн росла как деревце, о котором забыл садовник.
Она решительно отринула грустные мысли. В конце концов, ее мать всегда заботилась о том, чтобы у ребенка была еда, одежда и крыша над головой. Она также передала Морейн свое умение врачевать страждущих — способность, которую Эйни Росс развивала в себе и дочери с настоящей страстью. После жестокого изгнания из города приобретенные знания позволили Морейн как-то устроить свою жизнь. Поэтому, даже если бы мать передала ей по наследству только этот дар, Морейн все равно была бы ей благодарна до конца жизни. Пусть у нее нет красивой одежды и большой любящей семьи, как у этих Мюрреев, но зато у нее есть то, чего нет у других: способность помогать людям.
— Мы слышали, что у вас бывают видения, — брякнул без дальних подходов Торманд.
Он понимал, что это не лучшее начало разговора, но не знал, как более тонко подступиться к делу. Морейн несколько замешкалась с ответом, опасаясь признаваться в том, за что многие считали ее ведьмой, но потом вспомнила, как сэр Торманд защищал ее от разъяренной толпы.
— Да, иногда, — ответила она. — Видения, сновидения — называйте это, как вам будет угодно.
— Из-за них она кричит по ночам… — сказал Уолин.
— Ну, не всегда. — Морейн подвинула к мальчишке миску с овсяными лепешками в надежде, что еда заставит его немного помолчать. — Но я не могу вызывать видения по чьему-то желанию. Они приходят ко мне сами. И к тому же не всегда понятно, что именно они означают.
Услышав колебание в ее голосе, Торманд сказал:
— Не бойтесь, мисс. В клане Мюрреев есть люди, обладающие подобным даром. В основном это девушки. Поверьте, никто из нас не считает вас колдуньей. Более того, и я, и сэр Саймон, и мои братья считаем ясновидение особым талантом.
Морейн с удивлением посмотрела на этого необычного человека. Украдкой взглянув на остальных гостей, она поняла, что Торманд нисколько не лукавит. Рыцари молча и с сочувствием смотрели на нее, словно понимая, каким тяжелым грузом ложится такой перст судьбы на плечи избранника. Морейн знала некоторых людей, которые считали ее способности дарованными Богом, а не дьяволом, но она никогда не встречала тех, кто бы открыто признавал, что члены его семьи обладают похожим дарованием. А в голосе сэра Торманда, когда он говорил об этом, даже звучала нотка гордости.
