Кэтрин Кинкэйд - В поисках любви
Надеясь восстановить с ним нормальные отношения, она лучезарно улыбнулась.
– Все сразу! Может быть, начнете с… с… – Она хотела выбрать самую безобидную тему. Наконец ее осенило. – С еды! Расскажите мне побольше о том, что и как в Индии едят. Не считая ужина и завтрака в этом поезде, я все время питалась здесь по-английски, главным образом консервированными продуктами. Рози, моя подруга, с гордостью подавала спаржу и лосося в банках, хотя мне хотелось чего-нибудь свежего. Единственная свежая рыба, которую мне удалось здесь попробовать, был вареный строматей. Наверняка им дело не ограничивается?
Кингстон усмехнулся, его синие глаза загорелись.
– Еще бы, мисс Уайтфилд! Я бы с радостью поведал вам обо всем, что может предложить Индия, в том числе из области рыбных деликатесов. Но сначала вы должны ответить мне на вопрос: разве еда не считается вульгарной темой для разговора? Ее предпочитают скорее дамы низших сословий, а настоящие леди стремятся любой ценой избежать.
Эмма поняла, что заплыла в опасные воды.
– Говорить хозяйке комплименты по поводу предложенных за ее столом угощений считается неприличным, так как может создаться впечатление, что она готовила сама, хотя всем известно, что это не так. Но вне обеденного стола обсуждать кушанья не возбраняется.
– Вот, значит, в чем заключается тонкость! Рад, что вы ее разъяснили, потому что я всегда терялся и нарушал табу. К счастью, – он бросил на нее пронзительный взгляд, – мои дети теперь будут гарантированы от подобной ошибки. Я надеюсь, что вы постараетесь, чтобы они ее не допускали.
– Я сделаю все, что в моих силах. – Эмма представила себе, какое множество ошибок способен допустить в свете такой человек, как Александр Кингстон. Неужели у него самого не было нормальной няни-англичанки? Она сдержалась и не стала задавать ему этого вопроса, но, боясь, как бы он снова не погрузился в оскорбительное для нее молчание, поспешила напомнить:
– Мы говорили о кушаньях, мистер Кингстон.
– Ах да, кушанья! Рассказать вам о том, как индус относится к пище, или довольствоваться перечислением того, что можно купить на типичном индийском базаре?
– же говорю: меня интересует буквально все.
– Все? Этого я и боялся. – Он задумчиво потер подбородок.
Если верно утверждение, что по форме подбородка можно судить о характере человека, то Кингстон отличался невероятным упрямством: К тому же он излучал необыкновенную силу, свидетельствующую о том, что у него есть свое собственное мнение по любому вопросу.
– Дайте-ка сообразить, с чего начать… Еда для индусов – это очень серьезно. Еда – дар богов. Поэтому к ней относятся с благоговением и окружают бесконечными предписаниями. Так я по крайней мере слышал.
– Что за предписания?
– Время года, климат, место, где едят, даже возраст самой пищи – все это влияет на состав блюда. Но прежде всего оно должно включать шесть раза, или вкусов: блюдо не будет считаться совершенным, даже попросту пригодным для еды, если в нем не будет чего-нибудь сладкого, соленого, вяжущего, горького, острого и жгучего.
– Боже! – Эмма попыталась вспомнить, почувствовала ли она этот букет в блюдах, которые ела накануне вечером и этим утром. – Как странно! Но чем вызвана необходимость такого сочетания вкусов?
– Видите ли, считается, что каждый из вкусов в правильном сочетании с другими приносит конкретную пользу. Мои друзья-индусы утверждают, что еда влияет не только на здоровье, но и на мировоззрение человека.
– Поразительно! Впрочем, это не слишком отличается от наших взглядов. Ведь и мы придаем большое значение тому, как есть и в каком порядке. Хороший обед обычно начинается с супа, потом приходит черед рыбы, котлет, жареной птицы, потом дичь… Но продолжайте! Что является самым характерным для индийской кухни?
Кингстон откинулся и вытянул свои длинные мускулистые ноги.
– Лучше начать со специй, которые в Индии используются не только для придания пище вкуса, но и для возбуждения аппетита. В этом случае тоже имеет значение время года. Зимой требуется подогрев…
Эмма увлеченно слушала перечисление наиболее распространенных специй, рассказ о роли молочных продуктов в индийской кухне и использовании ги – топленого жидкого масла из молока буйволицы. Теперь она знала, что в состав большинства индийских блюд входит далс – дробленая чечевица, распространенная по всей Индии. Знание и энтузиазм рассказчика оказались так велики, что наряду с кулинарными сведениями Эмма узнала много нового из области географии и культуры.
Слушая описания наиболее лакомых блюд, популярных в разных частях Индии, она с удивлением подумала, что Рози и ее знакомые никогда не упоминали об этих деликатесах и, судя по всему, даже не знали об их существовании. Она высказала свою мысль вслух.
– Это потому, – заметил Алекс, – что британцы воображают, будто британская кухня, как и британские политика, правление, традиции и религия, является образцом для всего остального мира, который должен именно у них учиться искусству готовить и вкушать пищу. Они не могут себе представить, что у другого народа есть кухня ничуть не хуже, чем у них.
– В вашем тоне, мистер Кингстон, слышна горечь. Насколько я понимаю, сами вы точку зрения англичан не разделяете?
Он посмотрел на нее исподлобья. Его взгляд помрачнел.
– Мои предки – британцы, и я обязан ее разделять, но раз я считаю своей родиной Индию, то сильно сомневаюсь в неоспоримом превосходстве Великобритании. То, что срабатывает в Англии, не обязательно должно сработать здесь. Более того, сама Индия настолько велика, что правило, действующее в одной ее части, не всегда применимо к другой. Даже такое простое блюдо, как рис, на юге готовят по-своему, на севере – по-своему; тем не менее блюда из риса в Пенджабе могут быть не менее питательными и вкусными, чем в Мадрасе или Бенгалии. Здесь приходится признавать и ценить многообразие.
«Еще как приходится! – подумала Эмма. – Как в еде, так и в людях».
И все же почти все друзья Рози пришли бы в ужас от одной мысли, что она едет в одном купе с Александром Кингстоном, увлеченно обсуждает с ним такой вульгарный предмет, как еда, и вообще направляется в мофуссил, чтобы работать няней у его детей. Британцы не приветствуют многообразие – они относятся к нему с величайшим подозрением, а порой и презрением.
Эмма от всего сердца радовалась, что покинула Калькутту. Рано или поздно она, несмотря на все свои старания, обязательно совершила бы или сказала что-нибудь непростительное, поставив тем самым Рози в затруднительное положение. Ирония теперешнего ее положения заключалась в том, что ей предстояло обучать детей Александра Кингстона правилам хорошего тона, которые она сама так любила нарушать. Внезапно ей захотелось убедить его, что она вовсе не принадлежит к типичным представительницам английского общества в Калькутте. Она была готова, более того, желала всей душой окунуться в подлинную глубинную жизнь этой дивной страны. Но как сказать об этом ему?
