К. Харрис - Что приносит тьма
– Если Эйслер пытался продать большой голубой бриллиант, – заговорил Девлин, – откуда, по-вашему, он мог взяться?
Хоуп остановился у основания ступеней, снова морща рот, словно это служило обязательной прелюдией к мысли.
– Хм. На самом деле, трудно сказать. Происхождение многих крупных драгоценностей в лучшем случае, как бы выразиться… зыбкое?
– Вам не известен подобный камень?
– Нет, не известен. С другой стороны, как я уже говорил, любителем-ювелиром в нашей семье является мой брат. Возможно, он и слышал о таком. К сожалению, Генри сейчас в провинции. – Хоуп кивнул дворецкому, который пошел открывать дверь.
– А когда вы в последний раз видели Эйслера?
– Боже правый, даже не уверен, что смогу ответить на ваш вопрос. Единственное, что знаю точно – давненько.
– Вам не приходит на ум, кто мог желать расправиться с торговцем?
Каучуковые губы банкира дернулись:
– Как явствует из газет, Рассел Йейтс. Чрезвычайно дурного тона тип. Я всегда считал, что он плохо кончит.
Дворецкий неподвижно замер у распахнутой двери. Поднявшийся ветер погнал по улице сорванное объявление, принес резкое, пронизывающее обещание дождя.
– Йейтса ведь еще не повесили, – заметил Себастьян.
– Нет, но довольно скоро повесят.
Снаружи донеслись зычный мужской смех и культурная, с легким ирландским акцентом, речь:
– Да поди ты к черту, Тайсон! Говорю тебе, эта лошадь здорова – надежна, как Банк Англии.
– Это должно меня утешить? – отозвался второй голос, с интонациями не Ирландии, а скорее Херефорда и Итона, и до того знакомый, что Девлин оцепенел.
В дверном проеме показался высокий, широкоплечий мужчина. Он стоял вполоборота, все еще оглядываясь на шедшего за ним невидимого ирландца. Джентльмен лет двадцати пяти был одет типичным городским франтом: ладно скроенный темно-синий сюртук от Шульца, сапоги от Хоббса, шляпа от Локка. Однако мощное сложение и военная выправка говорили сами за себя. Новоприбывший повернулся и, по-прежнему улыбаясь, шагнул на верхнюю ступеньку крыльца. Но тут его взгляд упал на Себастьяна, и смех замер на губах.
– О, как удачно, – обрадовался Хоуп. – Девлин, позвольте представить вам лейтенанта Мэтта Тайсона и юного кузена моей супруги, Блэра Бересфорда.
Ясные серые глаза Тайсона встретились с глазами Сен-Сира. У лейтенанта были каштановые волосы, четко очерченные скулы и квадратная челюсть, отмеченная ухарским шрамом на подбородке, который скорее усиливал, нежели умалял его грубую привлекательность.
– Мы с лейтенантом знакомы, – ровным тоном отозвался Себастьян.
– Отлично, отлично, – просиял банкир, напрочь не замечая потрескивавшей между мужчинами затаенной враждебности.
Спутник Тайсона – значительно моложе и учтивее него – снял шляпу и с мальчишеским пылом пожал виконту руку. У ирландского родственника Луизы, выглядевшего не старше двадцати лет, были мягкие золотые кудри, веселые голубые глаза и лицо ангела.
– Девлин? – переспросил Блэр Бересфорд. – Боже правый. Это честь, милорд, действительно честь для меня. Так вы знали Мэтта еще на Пиренеях? – Юноша со смешком глянул на приятеля: – Надо же, ты никогда мне не рассказывал.
– Наше знакомство было… непродолжительным, – ответил Тайсон, дернув мускулом на мощной челюсти.
Себастьян заметил ожидавшего внизу у коляски Тома. Худенькая фигурка грума с ничего не выражавшим лицом неподвижно стояла у голов лошадей, только взгляд перебегал с одного мужчины на другого.
– Джентльмены, – попрощался Девлин, коснувшись полей своей шляпы.
Не оглядываясь, он спустился с крыльца, вспрыгнул на высокое сиденье коляски и взял вожжи, бросив Тому:
– Дадим лошадям пробежаться.
Мальчишка поторопился занять свое место на запятках, и серые рванули вперед.
– Вы его откуда-то знаете? – поинтересовался Том, когда Себастьян с бешеной скоростью пустил лошадей вверх по улице. – Того, здорового?
– По Испании. Он служил в Сто четырнадцатом пехотном полку, хотя, судя по всему, уже бросил военную службу.
– Чевой-то мне показалось, не шибко он был рад свидеться с вами, – высказал свое наблюдение грум. – Я б сказал, нисколечко не рад.
– Вероятно потому, что в нашу последнюю встречу я председательствовал на судившем его трибунале.
– А чего он сделал?
– Согласно вердикту моих сослуживцев-офицеров, ничего. Его оправдали. А обвиняли в ограблении и убийстве молодой испанки и двоих ее детей.
ГЛАВА 14
Себастьян весь день уклонялся от мыслей об этом, однако понимал, что пришло время посетить находившийся на Тауэр-Хилл хирургический кабинет своего давнего друга, Пола Гибсона.
Гибсон, бывший полковой врач Двадцать пятого легкого драгунского полка, познал многие тайны жизни и смерти, наблюдая в непосредственной близости бесчисленные раздробленные, изрубленные, обожженные и искалеченные на полях сражений тела. Французское ядро оторвало самому доктору ногу до колена, оставив ему мучения от фантомных болей и пристрастие находить облегчение в маковой настойке. Теперь Пол делил свое время между преподаванием анатомии при больницах Святого Томаса и Святого Варфоломея и приемом в собственном небольшом хирургическом кабинете неподалеку от высящихся бастионов лондонского Тауэра.
Бросив экипаж под присмотром Тома, Девлин пробрался узким проходом вдоль старинного каменного дома доктора и направился в конец неухоженного двора к небольшой постройке, где Гибсон выполнял вскрытия. Там же хирург подпольно анатомировал тела, выкраденные с городских погостов бандами темных личностей, именуемых «воскресителями». Закон запрещал иссечение человеческих трупов, делая исключение лишь для казненных преступников, а это означало, что врачу, желавшему совершенствовать свое мастерство или расширить понимание человеческой анатомии и физиологии, ничего не оставалось, как только иметь дело с похитителями мертвецов.
Ступая проторенной в буйной траве тропинкой, виконт услышал отдаленный громовой раскат, ощутил шлепанье дождевых капель. Воздух наполнился запахом влажной земли и смерти. Дверь постройки была оставлена открытой. Сквозь проем Себастьян увидел бледное мужское тело, простертое на гранитном анатомическом столе. Это лежал Рис Уилкинсон, и, судя по всему, хирург только за него взялся.
– А вот и ты, мой мальчик, – осклабившись, поднял глаза Гибсон, когда приятель остановился на пороге.
– Что-нибудь обнаружил? – поинтересовался Себастьян, стараясь не слишком присматриваться к тому, что делает анатом с трупом. Сен-Сир шесть лет провел, сражаясь за короля в Италии, Испании и Вест-Индии. Он видел смерть во всех ее наиболее уродливых, раздирающих душу и выворачивающих желудок проявлениях. Он и сам убивал – больше раз, нежели мог припомнить. Но когда дело доходило до разрезанных, искромсанных, выпотрошенных мертвых тел, Девлин не обладал спокойным безразличием Гибсона. Особенно когда тело принадлежало человеку, которого Себастьян числил своим другом.
