Джо Беверли - Самый неподходящий мужчина
От ее проницательности у него перехватило дыхание.
— Святочные развлечения.
— А до этого? Вы были неразлучны с Эшартом в течение нескольких месяцев. Едва ли это требовало отдачи всех сил.
— Вы будете удивлены, — сказал он непринужденно, — но когда я ушел из армии, то решил дать себе немного поразвлечься.
Она задумчиво посмотрела на него.
— Моя жизнь в Уорксопе была тихой и однообразной, но это давало время для наблюдений. Люди ищут развлечений, которые соответствуют их натуре. Бездельники забавляются каким-нибудь очередным ничегонеделанием. Активные тешат себя по-другому. Даже во время болезни. Люди праздные не вылезают из постели, а энергичные не могут усидеть на месте и непременно попадают в неприятности.
— И с чем же могут быть связаны неприятности от моего пребывания здесь?
— Со мной.
Правдивость этих слов лишила его дара речи.
— Более того, — продолжала Дамарис, — вы мне кажетесь ястребом в клетке с певчими птичками.
Рассмеяться над этим было легко.
— Вы представляете Родгара, Эшарта, лорда Брайта и других щебечущими канарейками? Очень скоро вы поймете свою ошибку.
— Возможно, дело в вашем армейском опыте. В сиянии вокруг вас.
— Вы видите во мне святого?
— Я не сказала «нимб», сэр. Как будто у вас есть цель, тогда как остальные просто бездельничают.
Черт возьми! Ему следует быть осмотрительнее. Он и вправду чувствовал себя бодрым и полным жизни, когда был вовлечен в важную миссию, а девушка опасно наблюдательна.
Две женщины появились из коридора чуть впереди. Они окинули Фитца и Дамарис испытующим взглядом. Он вспомнил об их общей цели — убедить всех, что сердце Дамарис не разбито.
— Быть может, это сияние исходит от вас, — пробормотал он, — мой прелестный осенний закат.
— Не говорите глупостей.
— Я упражняюсь в поэтическом флирте. Напоказ.
Фитц увидел, что она вспомнила. Они приближались к верхней площадке главной лестницы, где толпились другие. Гул голосов внизу указывал на то, что люди уже собрались для состязания. Супружеская пара средних лет подошла с противоположной стороны. Найтсхомы были добросердечными людьми, которые не избегали его, поэтому они начали свой спектакль перед ними.
Фитц отступил назад и продекламировал:— Дамарис входит в огненном сиянии, невиданном с начала мироздания. Ее глаза — прекрасные сапфиры — пронзят меня насквозь, как острые рапиры.
Люди захихикали, и Дамарис тоже.
— Надеюсь, вы фехтуете так же хорошо, как и рифмуете, сударь.
Он приложил руку к груди и с улыбкой поклонился:
— Этот экспромт вырвался прямо из моего бедного сердца.
— Вполне милыми стихами, Фитцроджер, — прокомментировала леди Найтсхом. — Вы, похоже, вполне оправились, мисс Миддлтон.
Дамарис побледнела, но Фитц поднес ее руку к губам и поцеловал, удерживая ее взгляд.
— Поиграйте со мной в поэтическую игру, милая леди. Нам исцеление обещает иная жизни полоса.
Несколько мгновений она смотрела не мигая, и он испугался, что у нее не выйдет даже простая рифма, но вдруг она сказала:
— Ах, сударь, ваши обещания да пусть услышат небеса.
— Какие только в этом мире не происходят чудеса!
— Так пусть же ветер раздувает у нашей лодки паруса!
Леди Найтсхом зааплодировала, а Фитц снова взял Дамарис под руку и двинулся к лестнице. Толпа расступилась, пропуская их, слушатели последовали за ними. Люди комментировали их удачный экспромт.
Удивила ли их сообразительность Дамарис так же, как его? Он был восхищен ее проявлением. Дамарис Миддлтон необыкновенно храбрая и, возможно, одна из тех, чьи таланты в полной мере раскрываются лишь в критические моменты. Случается ли Господу допускать ошибки? Если бы Дамарис родилась мальчиком, возможно, добилась бы таких же успехов, как ее отец-пират.
Когда они достигли подножия лестницы, он напомнил ей:
— Улыбайтесь и обожайте меня.
— Но только на время, — уточнила она с ослепительной улыбкой.
Дамарис надеялась, что ее улыбка не выглядит гротескной. Это глупое рифмоплетство помогло, но у нее все еще тряслись поджилки от необходимости смотреть в лицо людям, которые были свидетелями ее вчерашнего поведения.
— Расслабьтесь, — проговорил Фитц ей на ухо, когда они смешались с гостями в зале. Расставленные кругом стулья дожидались зрителей, и некоторые были уже заняты. У Дамарис возникло чувство, словно они сели, чтобы наблюдать за ней, а не за состязанием.
Она вела себя так, словно вчерашнего и вовсе не было. Послала улыбку немолодой мисс Шарлотте Маллорен, на которую та неуверенно ответила. Обменялась замечаниями о погоде с доктором Иганом. Спросила у леди Брайт Маллорен о ребенке леди Уолгрейв.
Девушка повернулась к Фитцроджеру, пытаясь придумать какую-нибудь остроумную реплику, но нервозность стерла все мысли в голове.
— Здесь вам нечего бояться. Мы вместе будем за вас сражаться, — заверил ее Фитц. — Черт, я не собирался говорить это в рифму.
Она рассмеялась и молча поблагодарила его.
— Вы думаете, рифмоплетство заразительно? Если так, я нашла нечто целительное. Что может рифмоваться с «заразительным»?
Он вскинул бровь, и она поморщилась.
— Я это тоже не нарочно. Мы попались в рифмующую ловушку!
— Для наших языков игрушку...
— Фитц.
Они оба, смеясь, обернулись и увидели Эшарта об руку с Дженивой, чья белокурая красота подчеркивалась сиянием счастья. Улыбка Дамарис не дрогнула. У нее есть роль, которую она должна играть. И какой смысл злиться на мисс Смит за ее красоту? Это все равно что проклинать небо за то, что оно голубое. Да и будущая маркиза Эшарт казалась такой же напряженной, как и она.
— Дорогие друзья, — ораторствовал Фитц, — в этот радостный час мы приветствуем вас. Развлечений мы жаждем сейчас.
Эшарт рассмеялся, но был в некотором замешательстве. — Что, черт возьми?..
— Мы с мисс Миддлтон попались в ловушку рифмования.
— А это, уверяю вас, сущее наказание, — подхватила Дамарис.
— Ну, не знаю, — подала голос мисс Смит. — Это все же не хуже, чем отпевание. — Потом нахмурилась: — Ужасно.
Эшарт поцеловал ей руку.
— Слава Богу, этой напасти мы не подвержены.
— За исключением любви, — заметил Фитцроджер. — Стрелой Купидона вы оба повержены. Быть может, в этом ваше спасение.
— Волшебное средство, полученное из влечения? — подхватила Дамарис. — Значит, нам нужно любви воздействие. Так давайте же немедля действовать!
Эшарт зааплодировал, как и некоторые другие, кто стоял поблизости. Они снова становились центром внимания, но на этот раз производили хорошее впечатление.
— Вы искусно рифмуете, — заметил Эшарт, —декламируете же оба ужасно. Но могли бы обратить это наказание в свою пользу на сцене.
