Джулия Гарвуд - Музыка теней
– Ты веришь ему? – спросил Кольм.
– Да, после того, как он объяснил, я ему поверил. Он сказал, что отец Гилрой попросил его помочь. Гилрой – это тот монах, который молился надо мной, – добавил он.
– И отцу Франклину было неинтересно, откуда ты взялся? – спросил Бродик.
– Ему было интересно. Он спросил, кто меня ранил, я сказал, что не помню. Я слышал, как он спрашивал о том же у отца Гилроя, но тот ответил, что лучше ему не знать подробностей.
– А отец Гилрой что тебе рассказывал?
– Он сказал, что разгружал телегу с зерном, поднял глаза, а там я.
– Один? И никого рядом? – спросил Кольм.
– Тот же вопрос я задал отцу Гилрою, но он толком ничего не ответил. Сказал, что не может сказать ни да ни нет.
– Загадками говорил, – проворчал Кольм.
Лайам попытался встать. Опираясь на камень, он поднялся на колени, но повалился назад. Лайам выругался, проклиная свою немощь, и решил передохнуть, прежде чем предпринять еще одну попытку.
– Со мной этот отец Гилрой загадками говорить не станет, – сказал Кольм. – Он скажет мне то, что я хочу знать.
– Кольм, ты пойми, отец Гилрой пытался защитить меня. Он говорил, что те, кто меня ранил, могут пробраться в аббатство и…
– Убить тебя, – продолжил его мысль Бродик.
– Да, – ответил тот. – Гилрой считал, что эти демоны не остановятся ни перед чем даже в святых стенах. Они с отцом Франклином решили сохранить в тайне мое пребывание в аббатстве из соображений безопасности. Но была еще одна проблема. Они не могли находиться со мной день и ночь, не вызывая подозрений. Да и бойцы из них неважные.
– И как же они решили эту проблему? – спросил Кольм.
– Гилрой обратился за помощью, и меня охраняли люди, знающие толк в этом ремесле.
– У монаха не может быть такой подготовки, – заметил Брейден.
– Не может, – согласился Кольм. Он перестал мерить шагами скалу и остановился перед братом. – Кто в аббатстве присматривал за тобой?
– Они попросили помощи у воинов, которые прибыли на свадьбу вождя Монро.
– Из какого клана были эти люди? – спросил Бродик.
Прежде чем Лайам ответил, Кольм задал еще один вопрос:
– Это были горцы?
– Нет, но отец Гилрой доверял им полностью.
– Значит, они точно горцы, – сказал Бродик.
Воины, слушавшие разговор, закивали. Ведь доверять можно только горцам, и то не всегда.
– А я вам говорю, они не были горцами. Не знаю, откуда они, но Гилрой их хорошо знал, раз доверял им.
Кольм понимал, что нужно спешить с расспросами, пока брат еще что-то соображает. Лайама покачивало. Глаза у него слипались.
– Сколько их было? – спросил он.
– Кого? – устало спросил Лайам.
Кольм терял терпение.
– Воинов, Лайам, воинов, которые тебя сторожили.
– Четверо. Все время по двое. Иногда они стояли внутри, иногда за дверью.
Бродик бросил взгляд на Кольма и спросил:
– Они были вооружены?
Лайам улыбнулся:
– Нет.
– Вопрос кажется тебе смешным? – спросил Бродик, пытаясь понять реакцию Лайама.
– Да, кажется. Увидишь их, поймешь, что я имею в виду. Могу заверить тебя, вождь Бьюкенен, оружие им было ни к чему.
– Они неуязвимы? Ты это хочешь сказать? – спросил Брейден так, словно его оскорбило само предположение, что кто-то может быть сильнее горца.
– Неуязвимых людей не бывает, – заявил Кольм. – Что сказали тебе эти воины, Лайам? Они не объяснили, как ты появился в аббатстве?
– Нет, они говорили только друг с другом.
И Бродик, и Кольм ждали продолжения, но Лайам молчал. Тогда Бродик спросил:
– А почему они не говорили с тобой?
– Думаю, они не понимали меня, – ответил тот. – Уж я-то точно их не понимал. Они говорили на незнакомом мне языке.
Кольм не знал, что и думать.
– Наверное, Гилрой их понимал.
– Не уверен. При мне он с ними не разговаривал.
– Тогда как он… – рявкнул Кольм и умолк. Продолжать расспросы бесполезно. Брату нужен отдых. Оставалось лишь надеяться, что, когда Лайам наберется сил, он сможет больше вспомнить о людях, которые захватили его.
Кроме того, он надеялся получить более полную информацию от Гилроя.
Кольм снял ножны с мечом и передал Брейдену.
– Отвези Лайама домой, – приказал он.
Он подошел к лошади, достал лук со стрелами и их тоже передал Брейдену.
– И скажи Бьюкененам, чтобы ехали домой. – Кольм выразительно посмотрел на Бродика и добавил: – Все Бьюкенены.
Но Бродик забрался в седло и сказал:
– Я еду в аббатство с тобой.
Брейден кивнул:
– Не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас пошел вместе с тобой в аббатство?
– Не хочу, – твердо заявил Кольм.
– Тогда, вождь, разреши мне взять половину воинов и подождать тебя снаружи с твоим оружием.
– Поскольку наш вождь пойдет в аббатство, то и мы подождем снаружи с его оружием, – сказали воины Бьюкенен.
Бродик кивнул:
– Нам понадобятся мечи, если мы найдем негодяев, пытавших твоего брата.
– Я придушу их голыми руками, – сказал Кольм.
– А если они будут вооружены?
Кольм бросил на него гневный взгляд:
– И что с того?
Бродик покачал головой:
– Сдается мне, тебе просто не терпится убить кого-нибудь.
– Я убью тех, кто напал на моего брата, – ответил Кольм.
И это не было пустой угрозой. Это была клятва.
Глава 18
Соперничество между бароном Косуолдом и бароном Перси переросло в смертельную вражду.
Они пытались выведать друг у друга, что каждый замышляет. Шпионы были повсюду. Не все слуги барона Перси были верны ему. Один из них, Уильям, герольд барона, тайно служил барону Косуолду. Герольд за солидное вознаграждение запоминал и рассказывал все, что говорил при нем Перси.
Когда известие о смерти вождя Монро достигло лагеря Перси, коварный герольд под вымышленным предлогом покинул пределы аббатства и побежал к Косуолду, чтобы сообщить новость. Барон всегда оповещал Уильяма о своем местопребывании, и потому герольд без труда нашел хозяина в замке вождя Макенны, где шла трапеза в большой зале.
Ужасная новость не произвела того впечатления, на которое рассчитывал Уильям. Ни Косуолд, ни Макенна ничуть не удивились. Косуолд лишь безразлично пожал плечами, а Макенна со скучающим видом отправил в рот кусок ржаного хлеба.
Барон Перси также не проявил интереса, когда услышал эту новость. Неужели оба барона предполагали такое развитие событий? Они предвидели смерть Монро или желали ее? А вождь Макенна? Убит его соплеменник, а ему хоть бы что. Даже сочувствия не выразил.
Косуолд отодвинулся от стола и жестом пригласил герольда проследовать за ним. Когда они остались наедине, он велел ему возвращаться в лагерь Перси и держать ухо востро.
