Карен Харбо - Английская роза: мисс Темплар и Святой Грааль
— Да, — протянула я, — мистер Вальтер Скотт, знаменитый поэт, шериф… связан с Советом Грааля. Ты знал?
— Нет, но они везде и не открываются, когда нужнее всего, — горько сказал Уилл. — Мне следовало бы сообразить, что кто-нибудь из них есть неподалеку от шотландской границы.
— Мистер Скотт… член Совета Грааля… — сказала я.
— Написал нам такое неясное письмо, что и поэт не напишет, — продолжил Уилл. — Почему он прямо не сказал, что имел в виду?
— У меня такое чувство, будто меня предали.
— И у меня тоже.
Какое-то время мы дружески молчали.
— Я думала, Что мы закончим с этим, когда доставим Грааль и Копье в безопасное место, — сказала я.
— Я тоже.
— Но по крайней мере он может предупредить других членов Совета, и они, возможно, придут нам на помощь.
— Вот именно, возможно, — скривился Уилл. — Пока же Совет считает, что нам лучше выполнять свою миссию одним, по той причине, что «закалка новичков идет им на пользу». Я им этого так не оставлю, честно. Любят они прогнать человека через трудности, да еще при этом пнуть в зад… в спину, — поправился он и вздохнул: — Пойми меня правильно, я серьезно отношусь к своему долгу. Но они даже намекнуть не потрудились, вот что ужасно раздражает.
Я сжала руку Уилла:
— На мой взгляд, что бы ни написал мистер Скотт или скажет Совет, мы можем не соглашаться на задания, которые они решат дать в будущем.
Лицо Уилла посветлело, он поцеловал меня.
— Разумная жена, — сказал он. — Совершенно верно, — он снова поцеловал меня, провел рукой по моей груди, и мне пришлось задернуть шторки на окнах кареты, потому что утреннее небо заслоняли тучи и проезжающим нечего видеть светящуюся карету.
На этот раз наше путешествие до следующей гостиницы оказалось коротким. Еще день, думала я, еще день, и дело будет сделано. Мы с Уиллом сможем вернуться домой. Но в глубине души я все-таки жалела, что наши приключения закончатся и мы вернемся к обычной жизни.
Но я желала этого для Уилла. Когда мы вошли в гостиницу, я встревожилась, мне казалось, что он бледен, хотя когда я сняла перчатку и потрогала его лоб, он не был горячим. Уилл улыбнулся и взял мою руку.
— Я не болен, Арабелла. Просто я снова повредил раненую руку и беспокоюсь, что мы можем столкнуться со злодеями, которые похитили тебя.
Я взглянула на обитателей гостиницы, они казались скорее сонными, чем любопытными. Не видно и признаков моих похитителей, но все-таки я чувствовала себя некомфортно. Я понизила голос:
— Наверное, нам не следует быть такими… активными, как раньше. Нужно дать тебе поспать.
— Кто-то может так подумать, но я набираюсь сил всякий раз, когда мы… активничаем.
Покраснев, я покачала головой.
— Возможно, нам следовало еще на день задержаться у мистера Скотта, — сказала я. — Это мало что изменило бы. Должно быть, мы уже сбили Уолдо и Бифхода со следа.
Уилл велел подать еду нам в номер, горничная пошла проводить нас наверх. Уилл молчал, пока мы не вошли в комнату, маленькую, но уютную, с отличной кроватью. Принесли ужин, слуги ушли.
— Мы не могли рисковать, — наконец прервал он молчание. — И пока не можем.
Я знала, что он прав. Когда мы закончили ужинать и оказались в постели, я притянула его к себе и утром проснулась в той же позе, мы были так близки, как только могут быть мужчина и женщина. Хотела бы я знать, прав ли мистер Скотт относительно настоящей любви. Это слово не слетело ни с моих губ, ни с губ Уилла, и я задаюсь вопросом, стоит ли рисковать, мы так недолго знакомы, я очень мало знаю о нем. Но по крайней мере я напишу это здесь, прежде чем мы уедем.
Я люблю Уильяма Марстоуна.
Арабелла.Глава 6. Amor mortem vincit[5]
Мы поднялись утром, было еще темно. Я надевал брюки, когда Арабелла вынула Грааль из шляпной картонки и Копье из наволочки. Ее возглас заставил меня обернуться, и сначала мне пришлось заслонить глаза от яркого света. Хотя я всегда видел Грааль золотым и сияющим, для Арабеллы, с тех пор как мы поженились, он явно менялся с каждым днем, но теперь… теперь он изменился и для меня. Вдоль края появились рельефные ризы, которых я прежде не видел, чаша так сияла светом, что, казалось, была наполнена до краев самой жизнью.
— Ты их видишь, Арабелла? — спросил я. — Розы по краю? Я их раньше не замечал.
Она взяла чашу и всмотрелась в нее.
— Я… нет. Но теперь она красивая, без всяких дырок и золотая.
— Теперь ты видишь ее как я. Значит, ты Хранительница Грааля.
Арабелла уныло улыбнулась:
— Возможно. Я не вижу на нем никаких роз. Но… — Она нахмурилась, потом принюхалась. — Но он пахнет розами.
Она повернулась к Копью, и, когда взяла его в руки, тихий гул наполнил комнату. Свет вспыхивал вокруг Копья, потом превратился в ровное свечение, словно оно само было источником света и свет лился из него. Я заметил, как Арабелла прикрыла глаза, но для меня свет был не таким ярким.
Это привело меня в уныние. Как рыцарю Грааля, мне следовало сияющим видеть Копье, а Арабелле — чашу. Все перепуталось. Глубоко вздохнув, я пожал плечами. Что ж, независимо оттого, что написал мистер Скотт, мы сдадим на хранение эти «предметы» и станем жить как обычные муж и жена. И правду сказать, я этому рад. Я смотрел на Арабеллу, она улыбнулась мне, убирая Копье обратно в наволочку. И хотя я не преуспел как рыцарь Грааля, я знал, что не подведу ее как муж, потому что люблю ее.
Было большим облегчением открыть это. Я не знаю, как Арабелла восприняла бы, если бы я сказал ей об этом, наш брак был очень поспешным, я практически за ней не ухаживал. Я займусь этим, когда наше путешествие закончится.
Финальный отрезок нашей поездки в Росли некую часовню показался слишком коротким, в пути разговор наш был скованным и неловким, чего прежде не бывало. Мы замолчали. Лежавшая в моей ладони рука Арабеллы давала успокоение.
Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда мы прибыли. Моя рана болела больше, чем я признался Арабелле. Скоро все кончится, думал я, и я смогу отдохнуть и подлечиться. Возможно, поместив Грааль в место силы и света, я полностью исцелюсь.
Я кивнул Матисону, когда мы вышли из кареты, и заметил, что кучер хмурится, глядя на лошадей. Что-то их беспокоило, и я не думал, что это сила Грааля или Копья. Я осмотрелся, но трудно было что-то разглядеть в бледном рассветном свете. Нужно не терять бдительности и наблюдать, поведение лошадей говорило мне о незнакомце, и это не был для них я. Я познакомился с ними, разговаривал, просил бежать резвее.
