Лори Коупленд - Достойный любви
Одеяло стало медленно сползать, обнажив сначала копну спутанных волос, а затем недовольную заспанную физиономию.
— Я тут закоченел совсем.
— Да, сквозняки здесь не дай Бог, — согласилась Мэгги. — Надо что-то делать. Ну ничего, что-нибудь придумаем.
Сквозняки? Она называет это сквозняком! Да здесь целая метель метет через щель под дверью. Вильсон отбросил одеяло и, открыв от удивления рот, уставился на две посиневшие культяшки, в которых он с трудом узнал свои ноги.
— Мэгги, а я примерз, — объявил он растерянно. — У меня ноги отваливаются.
— Ничего у тебя не отваливается, — успокоила его Мэгги, помешивая в кипящей воде овсяные хлопья. — Давай быстренько собирайся! В школу пора.
Шел уже девятый час, когда они, спустившись к городку по петлявшей горной тропинке, подошли к школе. Она располагалась недалеко от конторы. Это был довольно неприглядный, посеревший от непогоды деревянный сарай.
У порога их встретила молоденькая приветливая учительница, миссис Перкинс. Взяв Вильсона за руку, она повела его в класс и тут же представила его детям.
В школе гуляли сквозняки и было довольно холодно. Впрочем, вся школа состояла из одного тесного полутемного класса, в котором стояло двенадцать грубо сколоченных парт. У учительского стола висела доска. В углу стояла массивная круглая печь. Железные крючки на задней стене у самого выхода были беспорядочно завешаны длинными теплыми куртками, меховыми шапками и рукавичками. Под ними в грязных лужицах вдоль стены стояли двенадцать пар детских калош и одни чуть побольше — учительские.
— Я уже собиралась начинать. У нас сейчас география. Вильсон, да ты проходи, не стесняйся, садись на любое свободное место. Какое тебе нравится?
География! Вильсон растерянно заморгал ресницами. Ведь он же ничего не знает!
— Миссис Флетчер, вы тоже можете посидеть, если хотите. Посмотрите, как у нас проходят занятия, — пригласила миссис Перкинс.
— Благодарю вас, — отозвалась Мэгги. — Я бы с удовольствием, но, к сожалению, сегодня никак не могу. Как-нибудь в другой раз.
Вильсон окинул пытливым взглядом класс с притихшими незнакомыми детьми за партами. Онемевшие за ночь от холода ноги все еще плохо слушались, и Вильсон мечтал только о том, чтобы они пришли в нормальное состояние. Иначе его засмеют, если придется выходить к доске.
— Эй, ты, четыре глаза, давай сюда, — насмешливо позвал высокий мальчик из третьего ряда.
Мэгги положила руки Вильсону на плечи и, легонько подталкивая перед собой, решительно направилась к первой парте.
— Тебе отсюда хорошо видно?
Вильсон снял очки и начал протирать стекла платочком, который заботливая Мэгги положила ему утром в карман. Дети молча наблюдали за ним. Он спиной чувствовал все двенадцать пар любопытных глаз, устремленных в его сторону. От волнения его даже прошиб холодный пот. Наконец он надел очки и прищурился, глядя на доску:
— Да, нормально.
— Ну, вот и прекрасно. — Мэгги легонько сжала его плечи и ласково улыбнулась. — Я заберу тебя из школы после занятий, — добавила она и, наклонившись, прошептала ему на ухо: — Не волнуйся, первый день всегда самый трудный.
Вильсон кивнул. Взгляд его был прикован к переливающейся всеми цветами радуги карте мира, которая занимала всю доску.
География в первый же день! Вот те на!
— Так что я тебе посоветую повесить объявление вон на ту доску. Это лучше всего.
Мэгги поблагодарила старика старателя и принялась за дело. Через пять минут на доске объявлений появился аккуратный листок бумаги, на котором было написано:
«На шахту требуются молодые крепкие и выносливые мужчины.
Рабочий день ненормирован. Оплата приличная.
Обращаться к Мэгги Флетчер, владелице шахты Проклятая Дыра».
Мэгги потратила немало усилий, чтобы составить это объявление. Она тщательно подбирала нужные слова, обдумывала каждое предложение и, наконец за завтраком аккуратно переписала на чистый лист бумаги.
Мэгги отошла в сторонку и стала ждать. Желающих не находилось. Через час Мэгги открыла сумочку, нашла карандаш и вновь подошла к доске объявлений. Ее новое объявление гласило:
«Требуются честные и трудолюбивые мужчины любого возраста. Оплата высокая.
Предоставляются бесплатные обеды.
Обращаться к Мэгги Флетчер (я жду вас у салуна напротив).
Мэгги Флетчер. Шахта Проклятая Дыра».
Прошел еще один час. Пробило полдень. Мэгги еще раз переписала объявление:
«На шахту Проклятая Дыра приглашаются все желающие.
Оплата договорная.
Предоставляется двухразовое питание.
Обращаться к Мэгги Флетчер (я стою у салуна напротив).
Заранее благодарю, Мэгги Флетчер».
Люди подходили к доске объявлений и, судя по всему, читали ее объявление. Кто-то, прочитав, смеялся, кто-то презрительно хмыкал, несколько человек обернулись и посмотрели в ее сторону, но ни один не подошел.
Через час, отчаянно злясь и нервничая, Мэгги снова вернулась к доске объявлений и дрожащей рукой отрывисто начеркала:
«Ау, люди! Вы что, повымирали, что ли?
Я буду платить вам столько, сколько вам и не снилось.
На моей шахте вы будете работать всего сорок часов в неделю.
Я обещаю вам трехразовое питание из свежих продуктов и мяса. Что вам еще надо? Мэгги Флетчер (я вас жду уже целую вечность у салуна напротив)».
14:35. Мэгги охватило отчаяние. Она нервно ходила вдоль салуна, с растущей неприязнью поглядывая на проходивших мимо мужчин.
«Они все какие-то ненормальные, — думала она. — Уже человек двести прочитали объявление и ни один не подошел. У многих, если не у всех, семьи. Им наверняка нужны деньги. Чего же они медлят?»
Исходя из того, что у нее оставалось, Мэгги предлагала им довольно приличную оплату и хорошие условия. Куда уж больше? Не печатает же она деньги, на самом деле! И чего им только не хватает?
— Зря, дочка, стараешься. Ни за какие коврижки не заманишь их на свою шахту.
Мэгги обернулась на голос и увидела давешнего старика старателя, с которым говорила утром. Он сидел на обочине дороги и что-то вырезал ножиком из куска дерева.
— Разве у всех есть работа? Никому ничего не нужно?
— Это как посмотреть. — Старик наклонился и смачно сплюнул. Потом он неторопливо смахнул желтые табачные брызги с рукава куртки и вновь вернулся к прерванному занятию. Толстыми узловатыми пальцами он любовно облапил тонкую почти готовую фигурку оленихи и принялся кропотливо наводить последние штрихи, украшая игрушку тончайшим узором, дотошно останавливаясь на мельчайших деталях. Олениха выходила на славу.
