Ольга Свириденкова - Невский романс
— И что же?
— Разругались в пух и прах. Да еще и наглецом меня обозвала за то, что я сказал, что она ведет себя смешно.
— Кто ж говорит такие слова барышням?
— Да вывела она меня! Ведет себя словно ребенок несмышленый.
— Да ведь она почти ребенок! Ну, в самом деле, Владимир, как тебе не совестно? Связался черт с младенцем.
— И то верно, — согласился Владимир. — Нашел с кем вести словесную перестрелку. Как это все, однако, глупо! И дернула же меня нелегкая над ней подшучивать. Зачем? Да, по большому счету, какое мне до нее дело?
— Да нравится она тебе, вот какое!
— Вздор! — возмущенно возразил Владимир. — Что в ней может нравиться, скажи на милость? Зорич крикнул, чтобы принесли еще вина, а Владимир откинулся на спинку дивана и задумался. Он вспомнил Полину — но не такой, какой видел сегодня, а какой она была вчера. Он живо представил ее в тот момент, когда она вошла в театральную ложу в своем роскошном наряде. Он невольно залюбовался ею в ту минуту, когда десятки восхищенных взоров устремились к ней, и она вся расцвела и похорошела под этими взорами.
Да, Александр прав: эта девушка, действительно, привлекала его, как привлекает красивый, яркий цветок. Но он знал, что цветок этот, скорее всего, искусственный, и благодатного меда с него не соберешь. Поэтому и не хотел лететь на его притягательный аромат — не живительного нектара, а тонких французских духов.
— Нет, все-таки мадемуазель Вельская очаровательна, — прервал затянувшееся молчание Зорич. — Правда, я не могу понять, кто мне больше нравится: она или твоя кузина Наденька. Они обе так милы, нежны, нарядны. Когда они порхают по паркету, подобно очаровательным бабочкам, я не могу отличить, кто из них Полина, а кто Надина — так похожи.
Владимир покачал головой:
— Да нет, Саша, они совершенно разные. А впрочем, все современные барышни похожи одна на другую. Неестественные, словно фарфоровые куклы.
— Ну, в этом не они виноваты, а нынешняя мода, — рассмеялся Зорич. — За вычурным платьем и мудреной прической иной раз не разглядишь самой женщины.
— Ты прав, — согласился Владимир. — И, наверное, я напрасно так нападаю на милую Полину.
— Очень рад, что ты это понял, — довольно заключил Александр. — В таком случае, не выпить ли нам за Полину с Наденькой?
— Тогда уж лучше за каждую по отдельности, — с улыбкой предложил Владимир, наполняя бокалы. — Сначала за одну, потом за другую…
* * *А в это время графиня Лисовская, все еще дрожа от бешенства, торопливо входила в особняк Вельских. В ее голове крутились десятки мстительных прожектов, но она была так взволнованна, что не могла ни одной мысли додумать до конца.
Узнав, что Полина дома, Элеонора без доклада направилась в кабинет девушки. Ее надежда на теплый прием оправдалась. Дело в том, что, приехав от Наденьки, Полина за целых два часа не смогла ни перед кем выговориться. Между тем перепалка с Нелидовым задела ее за живое, и ей не терпелось выплеснуть свои чувства в словах. Но Вера с утра ушла в церковь и до сих пор не вернулась.
— Ах, дорогая Ленора, как я рада вас видеть! — вскочила Полина с кресла навстречу гостье. — Но… вы, кажется, чем-то взволнованы? У вас ничего не случилось? А у меня, представьте, случилось! Поехала я в первом часу в особняк Нелидова навестить мою захворавшую Наденьку. И что бы вы думали? Не успела я в дом войти, как этот Нелидов выбежал на улицу и начал ко мне придираться. Да еще и заявил, что я кажусь ему смешной! Вы только представьте себе!
— Надо же? Вот мерзавец! — Элеонора сочувственно посмотрела на Полину. — Впрочем, чему вы удивляетесь? Я ведь уже говорила вам, что это за человек. Но расскажите подробнее, как было дело!
Обрадовавшись, Полина в красках живописала утреннее происшествие. Элеонора слушала ее с повышенным вниманием: с каждым язвительным замечанием Полины в адрес Нелидова на ее сердце проливался бальзам. Когда же Полина закончила рассказ, Элеонора чувствовала себя более-менее успокоенной и способной здраво размышлять.
— Знаете что я думаю, Полетт? — сказала она, немного помолчав. — Этого зарвавшегося наглеца следует хорошенько проучить. И у меня уже созрел план…
И, усевшись на диван, женщины принялись обсуждать, как отомстить злодею Нелидову.
10
Случай досадить Нелидову представился уже назавтра. Элеонора разузнала, что он будет на вечернем приеме у княгини Долматовой. Графиня тотчас переговорила с Дарьей Степановной и убедила отпустить Полину с ней к Долматовой. (Сами же Вельские собиралась в другое место.)
Решив, что сегодня необходимо выглядеть заметно, Полина надела самое оригинальное платье. Юбка у него была белая, а лиф, весь целиком — цвета морской волны. Этот самый лиф был щедро украшен розами и многочисленными складочками. Такими же розами, цвета морской волны, был отделан в два ряда подол юбки. Подобная вычурность одежды уже входила в моду, однако многие петербургские дамы все еще не решались ей следовать, предпочитая старую благородную простоту.
На голову Полина, по совету Элеоноры, накрутила объемный тюрбан, перевитый золотой нитью. С помощью рубинового аграфа к тюрбану крепились пышные, изогнутые страусовые перья.
Когда Полина, одевшись, сошла в гостиную, Дарья Степановна восхищенно всплеснула руками, а Юрий Петрович озадаченно нахмурился.
— Ну, ma chere enfant, что-то на этот раз ты уж чересчур… расстаралась, — пробормотал он. — Что за причудливое одеяние? Да разве молодые девицы носят тюрбаны? Мне казалось, что только замужние дамы. И талия что-то уж… слишком низка. Как-то неестественно даже… Или как раз естественно, но все равно чудно. А розанов-то сколько! Словно на тебе не платье, а цветочная клумба.
— Ах, Жорж, сделай одолжение, перестань нести вздор! — раздраженно перебила княгиня. — Да что вы, мужчины, можете в этом понимать? По мне, так Поленька выглядит настоящей гранд-дамой. И не только я, но и Ленора так считает: она видела, во что Поленька собирается одеться, и полностью одобрила.
— Подумаешь, Ленора! — обиженно проворчал Юрий Петрович. — Тоже мне законодательница мод нашлась. И вообще, любезная женушка, к твоему сведению, понятие «гранд-дама» нельзя применять к семнадцатилетней девушке! Так можно говорить только о замужних, да-с! А впрочем, я с вами не спорю, — примирительно закончил он.
Замечания отца обеспокоили Полину. Но приехавшая вскоре Элеонора наделала ей таких комплиментов, что сомнения девушки рассеялись. Почувствовав себя окрыленной, Полина торопливо простилась с родителями и отправилась с графиней Лисовской в долматовский особняк.
