Элизабет Хойт - Обольстить грешника
— Прелестный день. Солнышко, на небе ни облачка и почти никакого ветра. Что бы вы желали сегодня надеть, миледи?
— Думаю, серое, — рассеянно ответила Мелисанда.
Она задумалась над переводом одного немецкого слова. Эта старинная книга волшебных сказок принадлежала ее ближайшей подруге Эмелин, была памятью ее детства.
Очевидно, Эмелин получила ее от своей прусской няни. Перед отъездом вместе со своим мужем, мистером Хартли, в Северную Америку Эмелин подарила ее Мелисанде и попросила перевести эти сказки. Она согласилась и только потом поняла: для них обеих это значило больше чем просто работа. Подарив ей дорогую сердцу книгу, Эмелин словно обещала ей, что их дружба переживет разлуку, и Мелисанда была тронута и благодарна ей за это.
Она надеялась перевести книгу, сделать несколько копий, переплести их и подарить Эмелин в ее следующий приезд в Англию. К сожалению, Мелисанда столкнулась с проблемой. Книга состояла из четырех связанных между собой историй, в каждой рассказывалось о солдате, возвращавшемся с войны. Три из них она перевела относительно легко, но четвертая… четвертая оказалась настоящей головоломкой.
— Серое, миледи? — неуверенно повторила Салли.
— Да, серое, — подтвердила Мелисанда. Трудность заключалась в диалекте. И еще в том, что она переводила письменную речь. Она научилась немецкому языку от матери, в основном это был разговорный язык, а не литературный, отсюда и ее затруднение. Мелисанда провела пальцем по хрупкой бумаге. Работа над книгой напомнила ей об Эмелин. Она жалела, что на ее свадьбе не было подруги. И сейчас она жалела об этом еще сильнее. Как приятно было бы поговорить с Эмелин о ее браке и о загадке, которую представляют собой вообще все мужчины. Почему ее муж…
— Которое серое?
— Что? — Мелисанда, наконец, взглянула на горничную и увидела, что Салли теряет терпение.
— Которое серое? — Салли широко раскрыла дверки шкафа, который, надо признаться, был набит большим количеством довольно бесцветных и унылых платьев.
— Голубовато-серое. Салли достала указанное платье, что-то бормоча себе под нос.
Мелисанда предпочла не слышать ее, она встала и налила в тазик немного теплой воды, чтобы умыться. Освежившись, она терпеливо стояла, пока Салли одевала ее.
Спустя полчаса Мелисанда отпустила горничную и направилась в нижний холл, выложенный бледно-розовым мрамором с золотой и черной отделкой. Здесь она замешкалась. Завтраки, бесспорно, подавались в комнатах нижнего этажа. Но дверей было множество, а накануне, в суете знакомства со слугами и обустройства в своих комнатах, она не догадалась спросить, где именно находится столовая.
За ее спиной кто-то деликатно кашлянул. Мелисанда повернулась и увидела дворецкого Оукса. Это был мужчина небольшого роста, с покатыми плечами науками слишком большими для его запястий. Он носил умело завитый пудреный белый парик.
— Не могу ли я вам помочь, миледи?
— Да, спасибо, — отозвалась Мелисанда. — Не могли бы вы поручить одному из лакеев прогулять мою собаку, Мауса, в саду? И, пожалуйста, покажите мне комнату, где подается завтрак.
Оукс прищелкнул пальцами, и перед ним, как черт из табакерки, появился долговязый молодой лакей. Оукс указал на Мауса. Лакей наклонился к собачке и замер — Маус оскалил зубы и зарычал.
— О, сэр Маус! — Мелисанда подобрала все еще рычавшего терьера и вложила его в руки лакею.
Лакей, насколько это было возможно, старался держать свою голову подальше от своих рук.
Мелисанда похлопала песика пальцем по носу:
— Прекрати это.
Маус перестал рычать, но по-прежнему с подозрением смотрел на человека, в чьи руки он попал. Лакей с вытянутыми вперед руками направился к выходу.
— Комната для завтраков чуть дальше, — сказал Оукс. Он провел ее через элегантную гостиную в комнату, окна которой выходили в сад. Взглянув в окно, Мелисанда увидела Мауса, орошавшего каждое дерево, стоящее вдоль главной дорожки, и следовавшего за ним лакея.
— Виконт пользуется этой комнатой, когда у него гости, — пояснил Оукс. — Естественно, если вы пожелаете что-то изменить, только скажите мне.
— Нет-нет. Все очень хорошо. Спасибо вам, Оукс. — Она улыбнулась и села на стул, который он выдвинул из-за длинного полированного стола.
— Кухарка отлично варит яйца всмятку, — сказал Оукс. — Но если вы желаете иметь на завтрак сельдь или…
— Яйца подойдут. И еще я бы хотела сладкую булочку или две и горячий шоколад.
Он поклонился.
— Я прикажу горничной немедленно их принести.
Мелисанда нерешительно кашлянула.
— Пожалуйста, не сейчас, я хотела бы подождать мужа.
Оукс растерянно заморгал.
— Виконт встает поздно…
— Ничего, я подожду.
— Да, миледи. — И Оукс вышел из комнаты. Мелисанда наблюдала в окно, как Маус, закончив свои дела, заспешил к дому. Через несколько минут он появился в дверях вместе с лакеем. Увидев ее, Маус насторожил крохотные ушки, подбежал к ней, лизнул ее руку, устроился под ее стулом и вздохнул.
— Спасибо, — улыбнулась Мелисанда лакею. Он выглядел совсем молоденьким, из-под белого парика выглядывало все еще прыщеватое лицо. — Как тебя зовут?
— Спрат, миледи. — Его щеки раскраснелись под ее взглядом. Ну и имечко, подумала Мелисанда. Уж лучше бы родители окрестили его Джеком. Она кивнула:
— Спрат, ты будешь заботиться о сэре Маусе. Ему требуется посещать сад утром, после ленча и перед сном. Ты не забудешь об этом?
— Нет, миледи. — Спрат нервно кивнул. — Благодарю вас, миледи.
Мелисанда подавила улыбку. Спрат, казалось, не был уверен, должен ли он благодарить, тем более что из-под стула послышалось тихое рычание Мауса.
— Спасибо. Это все.
Спрат, попятившись, вышел, и Мелисанда снова осталась одна. Она посидела немного, но когда бездеятельность стала невыносима для ее напряженных нервов, она встала и подошла к окну. Как ей встретить своего новообретенного мужа? Конечно, со спокойствием, как и положено жене. Но не могла ли она каким-то образом, осторожно, незаметно, дать ему понять, что прошлая ночь, мягко говоря, была разочарованием? Мелисанда поморщилась. Не за столом же, не за завтраком. Джентльмены очень чувствительны в этом отношении, и многие ранним утром не отличаются рассудительностью. Но она должна когда-нибудь, как-нибудь заговорить об этом. Ведь, черт побери, этот мужчина известен как опытный любовник! Если только все леди, бывшие объектом его желаний, не лгали, он был бы способен на большее прошлой ночью.
Где-то часы пробили девять. Маус встал, потянулся и широко зевнул, показывая розовый язычок. Разочарованная, Мелисанда решила больше не ждать и вышла в холл. Там стоял Спрат, бессмысленно глядя в потолок. Увидев ее, он быстро опустил глаза.
