Элизабет Хойт - Обольстить грешника
Совсем не похоже на квартал Севен-Дайалс, где она родилась и жила. Если только можно назвать жизнью ежедневную работу от восхода до захода солнца, сбор навоза, собачьего и прочего дерьма, которое отец продавал потом за ломоть хлеба или кусок жилистого мяса. Она жила так до двенадцати лет, пока ее отец не заговорил о том, что хорошо бы выдать ее замуж за своего друга Пинки, большого вонючего типа, у которого не было ни одного переднего зуба. Она понимала: если она выйдет за Пинки, ее ожидает жизнь, полная грязи и горя, и она будет надрываться, пока не умрет молодой там же, где и родилась.
В ту же ночь Салли сбежала и отправилась искать счастья в качестве кухонной прислуги. Она была ловкой и сообразительной, и когда кухарка нашла лучшее место — в доме мистера Флеминга, — она забрала Салли с собой. И Салли трудилась очень усердно. Она старалась не оставаться наедине с кем-нибудь из лакеев или рассыльным мясника, ибо меньше всего ей хотелось оказаться с ребенком на руках. И все это время она следила за собой и приглядывалась к тому, что происходило рядом с ней. Она слушала, например, как говорят Флеминги, и по ночам, лежа на узкой кровати рядом с Алисой, горничной нижнего этажа, которая храпела, как старик, она шепотом повторяла слова и их произношение, пока ее речь не стала почти такой же, как у мисс Флеминг.
Когда однажды лакей Боб ворвался в кухню и, задыхаясь от возбуждения, сообщил, что мисс Флеминг, с таким некрасивым унылым лицом, как-то умудрилась подцепить виконта, Салли была уже готова. Она сложила белье, починкой которого занималась, и тихо выскользнула из кухни, чтобы обратиться к мисс Флеминг со своей просьбой. И вот она здесь! Камеристка виконтессы! Теперь, если бы только она смогла запомнить бесчисленные коридоры, этажи и двери этого внушительного красивого дома, все было бы прекрасно. Салли расправила передник и распахнула дверь в коридор, которым пользовались слуги. Если она правильно рассчитала, так она попадет в холл перед апартаментами хозяина. Она заглянула в холл — большой, с темными деревянными панелями на стенах и длинным красно-черным ковром. К сожалению, он был немного похож на другие холлы этого дома, но когда она повернула голову вправо, увидела непристойную статуэтку из черного мрамора, изображавшую джентльмена, пытающегося овладеть голой леди. Она видела эту скульптуру и раньше — ее трудно было не заметить. Теперь она знала, что стоит у дверей комнаты хозяина. Салли удовлетворенно кивнула и, прежде чем рассматривать мраморные фигурки, закрыла за собой скрытую деревянной панелью дверь.
Обе фигурки были голыми, и леди совсем не выглядела испуганной. Она даже обняла пухлой ручкой шею джентльмена. Салли склонила голову набок. У джентльмена покрытые шерстью ноги очень походили на козлиные, а на голове виднелись коротенькие рожки. Разглядывая его вблизи, она неожиданно подумала, что этот неприятный каменный человек был немного похож на камердинера виконта, мистера Пинча… если бы у мистера Пинча на голове были волосы, рожки и покрытые шерстью бедра. Ее взгляд скользнул по телу мраморного джентльмена, и она подумала, если и у мистера Пинча такой же длинный…
Позади нее кашлянул мужчина.
Салли вскрикнула и резко обернулась. Словно вызванный ее мыслями, перед ней стоял мистер Пинч. Одна бровь была у него приподнята, а лысая голова тускло светилась в слабо освещенном холле.
Она почувствовала, как горячая волна заливает ее шею и лицо. Она уперлась в бедра сжатыми в кулаки руками.
— Господи! Вы хотели напугать меня? Разве вы не знаете, что так можно человека убить? Я когда-то знала одну леди, которую вот точно так убил мальчишка: он подкрался к ней сзади и крикнул: «Бу!» Сейчас я уже могла бы лежать мертвой на этом ковре. И что бы вы сказали милорду? Что пошли и убили меня на следующий день после его свадьбы? Как бы вы тогда выглядели?
Мистер Пинч снова кашлянул — словно камни посыпались в жестяное ведерко.
— Возможно, если бы вы не были так поглощены изучением этой статуэтки, мисс Сачлайк…
Салли фыркнула, что не подобало леди, но было вполне уместно в данный момент.
— Вы обвиняете меня в том, что я разглядывала эту статую, мистер Пинч?
У Пинча взлетели обе брови.
— Я просто…
— Должна вам сказать, я только смотрела, не скопилась ли на ней пыль.
— Пыль?
— Пыль. — Салли энергично кивнула. — Миледи не выносит пыль.
— Понятно, — высокомерно проговорил мистер Пинч. — Буду иметь это в виду.
— Да уж, надеюсь на это, — ответила Салли. Она расправила передник и посмотрела на дверь спальни своей хозяйки. Было уже восемь часов, для новой леди Вейл позднее время, но на следующий день после свадьбы…
Мистер Пинч по-прежнему смотрел на нее.
— Предлагаю вам постучать.
Салли возмущенно уставилась на него:
— Я прекрасно знаю, как будить мою хозяйку.
— Тогда в чем же дело?
— Может быть, она не одна. — Салли почувствовала, что снова краснеет. — Вы понимаете? Что, если он там? Какой же я буду выглядеть дурой, если войду, а они не… не… не… — она пыталась это сказать, но язык не слушался ее, — не в порядке. Я бы страшно смутилась.
— А его нет.
— Чего — нет?
—
Его нет, — уверенно заявил мистер Пинч и вошел в комнату хозяина. Салли сердито посмотрела ему вслед. Какой отвратительный человек! Она в последний раз одернула передник и тихонько постучала в дверь своей хозяйки.
Мелисанда сидела за письменным столом и переводила последнюю из волшебных сказок, когда услышала стук в дверь. Маус, лежавший у ее ног, вскочил и, зарычав, бросился к двери.
— Войдите, — сказала она, нисколько не удивленная появлением Салли.
Мелисанда посмотрела на стоявшие, на камине часы. Было чуть больше восьми, но она проснулась почти два часа назад. Она редко спала после восхода солнца. Салли знала распорядок ее дня и обычно приходила одевать ее намного раньше. Горничную, вероятно, смущало новое положение ее как молодой жены. Мелисанде стало стыдно. Скоро вся прислуга в доме узнает, что в их первую брачную ночь она спала отдельно от своего мужа. Но тут уж ничего не поделаешь. Ей придется пройти через это.
— Доброе утро, миледи. — Не спуская с терьера глаз, Салли обошла его.
— Доброе утро. Иди сюда, Маус. — Мелисанда прищелкнула пальцами.
Маус в последний раз подозрительно обнюхал горничную и, подбежав к туалетному столику, улегся у ног Мелисанды.
Мелисанда уже раздвинула на окнах занавеси над туалетом, но Салли пришла, чтобы раздвинуть и остальные.
— Прелестный день. Солнышко, на небе ни облачка и почти никакого ветра. Что бы вы желали сегодня надеть, миледи?
