Линси Сэндс - Сладкая месть
Разумеется, подобные запреты ужасно раздражали Кайлу — ее раздражали любые запреты и ограничения. Так что не было ничего удивительного в том, что она, несмотря на распоряжение Макдональда, уже дважды пыталась выйти из замка. Однако охранники чрезвычайно серьезно относились к своим обязанностям — тотчас преграждали ей дорогу и вежливо напоминали о том, что госпоже запрещено покидать замок — для ее же блага.
«Можно подумать, все здесь ужасно озабочены моим благом», — в раздражении думала девушка.
На самом деле Гэлен приказал своим людям не оставлять Кайлу одну и не выпускать из замка — не более того. Но они, истолковав его распоряжение по-своему, слишком уж усердствовали и превратились в настоящих тюремщиков, даже не позволяли ей ничего делать самой; стоило Кайле протянуть руку к какой-нибудь вещи, и сразу один из воинов оказывался рядом, хватал эту вещь и подавал девушке. Самостоятельно Кайла могла заниматься только вышиванием, а ведь она с детства не любила это занятие и, вышивая, только нервничала, потому что все у нее выходило скверно, совсем не так, как ей хотелось.
«О Боже, — думала девушка, — за что такое наказание? Ведь я наконец-то оказалась в Шотландии, там, где давно уже мечтала побывать! Оказалась на родине матери и сижу в замке, но замки везде одинаковые…» Она хотела побродить по окрестностям и увидеть людей, живущих на острове, а ей говорили, что надо дождаться главы клана. И без него, без Макдональда, она не могла отправить письмо Фергюсонам. «Только из-за письма я дожидаюсь его с нетерпением», — убеждала себя девушка. Действительно, что могло привлекать ее в этом человеке? Хотя он прекрасно сложен, и у него чудесные волосы…
— Боже мой, как скучно заниматься этим целый день, — пробормотала она, зевнув.
Моргана и Гвин переглянулись и пожали плечами — ведь девушка весь день только делала вид, что занимается рукоделием. Перехватив их взгляды, Кайла нахмурилась и, тяжко вздохнув, скомкала свою вышивку и бросила ее в корзинку.
— Я просто устала, — сказала она. — Пойду к себе отдохнуть.
Старуха, успокоившись, улыбнулась.
— Разбудишь меня к ужину?
Моргана и Гвин закивали. Кайла поднялась с кресла и направилась к выходу. Проходя мимо Дункана, стоявшего у двери, она приветливо ему улыбнулась; при этом шла очень медленно, делая вид, что ужасно устала, иначе ей не удалось бы обмануть бдительного стража, не удалось бы осуществить задуманное…
Последние два дня Кайла постоянно думала о том, как бы улизнуть от охранников, выбраться из замка и побродить по острову. Мысль о побеге пришла ей в голову накануне вечером, когда она по ошибке приняла один из хозяйских сундуков за свой.
Тем вечером Кайла рано ушла к себе, так как ужасно устала от того странного внимания, которое ей оказывали люди, собиравшиеся в нижнем зале. Всякий раз, когда она спускалась в зал к завтраку, обеду или ужину, там уже толпились слуги, воины и просто досужие поселяне, приходившие из деревни; и казалось, что все они являлись в зал с одной лишь целью — поглазеть на нее. Все это очень нервировало девушку, несколько раз она даже роняла на пол куски мяса; зрители же в такие мгновения переглядывались и многозначительно кивали — как бы в подтверждение каких-то своих мыслей. Поплотнее прикрыв дверь комнаты, Кайла принялась искать свежую рубашку и, открыв один из сундуков, обнаружила там несколько клетчатых накидок, короткий меч и звериные шкурки… Возможно, в сундуке еще что-то лежало, но девушка не стала рыться в нем — ведь подобное любопытство было бы совершенно неуместным.
Затем в комнату вошла Моргана. Старуха помогла своей госпоже подготовиться ко сну и сразу же ушла. Забравшись в постель, Кайла долго лежала без сна — мысли проносились одна за другой, и в конце концов сложился план побега.
План был довольно простой, но для успешного его осуществления требовалось обмануть охранника. Ведь охранник, проводив ее вечером до спальни, не оставался у порога на всю ночь — это было бы слишком скучно. Постояв немного у двери, он отправлялся в находившийся рядом зал, откуда мог видеть и дверь ее комнаты, и верхние ступени лестницы. Значит, ей надо было как-то проскользнуть мимо него. Конечно, он сразу же ее остановит… если узнает.
В этом-то и заключалась основная часть плана. Кайла прекрасно понимала: если она будет в своей обычной одежде, страж непременно ее узнает и снова остановит. А вот если воспользоваться одной из клетчатых накидок Макдональда, то никто в ее сторону даже не посмотрит.
Кайла долго обдумывала этот план и в конце концов решила: если она завернется поплотнее в шотландскую накидку, то ей скорее всего удастся выскользнуть из замка и немного погулять по окрестностям.
Переступив порог своей комнаты, Кайла заперла дверь и бросилась к сундуку Макдональда. Откинув крышку, вытащила клетчатую накидку — длинный отрез плотной ткани — и, повертев ее в руках, поняла, что вряд ли сумеет завернуться в нее на местный манер. Правда, она несколько раз видела, как управлялась с накидкой Моргана, но этих наблюдений было явно недостаточно — укладывание складок и стягивание концов казалось настоящим искусством! И все же Кайла решила рискнуть. «Кто не рискует, тот не выигрывает», — подумала девушка.
Постояв какое-то время у закрывшейся двери, Дункан прошел к лестнице и на всякий случай посмотрел вниз — Гвин и Моргана по-прежнему сидели у камина. А Ангус и Робин, оставшиеся во дворе, наверное, судачили сейчас о том, что их новая леди-англичанка — слабое и полоумное создание; в последние дни все обитатели замка только об этом и говорили.
Слух распространился быстро, и теперь все, наблюдая за новой женой Гэлена, искали признаки усугубленного горячкой наследственного безумия и находили их во всем — почти каждый ее поступок подтверждал всеобщие опасения. Одни замечали странный испуг в ее глазах — но чего же ей бояться в замке мужа? Другие, в том числе и Дункан, обращали внимание на ее неловкость. И действительно, сидя за столом, девушка постоянно роняла на пол куски мяса и частенько даже не замечала своей оплошности. Зато замковые псы уже привыкли к щедрости новой хозяйки, они больше не рыскали под столами в поисках объедков, а сразу усаживались возле Кайлы и провожали взглядами каждое движение ее руки. Глядя на свою госпожу, все сокрушенно покачивали головой и утешались лишь тем, что наследственный недуг передавался из поколения в поколение только по женской линии, — об этом тоже было известно.
Однако следует заметить, что никто не проявлял враждебности по отношению к девушке, напротив, все сочувствовали ей и пытались услужить, как могли. Исключением была только Эльфреда, жена Большого Робби. Эта женщина сразу же невзлюбила «полоумную саксонку», никакие уговоры мужа не могли на нее подействовать, так что Робину пришлось запретить ей появляться в замке и даже приближаться к нему, дабы она каким-нибудь образом не оскорбила новую госпожу.
