Сьюзен Гастингс - Венера и воин
Глаза Пилы округлились, и она низко поклонилась.
– Спасибо, госпожа, – сказала она.
Ничего не ответив, Ромелия прошла в парное помещение.
Друзилла тоже удивилась. Она никогда еще не видела свою обычно строгую госпожу такой милостивой, ни разу за много лет, которые находилась у нее на службе.
– Ты, должно быть, сделала очень хороший массаж, – обратилась она к Пиле.
– Я думала, ей стало больно, потому что она задрожала, – возразила та.
– Ни в коем случае. Это была похотливая дрожь, она наслаждалась массажем как любовной игрой.
– Я не понимаю.
– Ты многого не понимаешь. Вы там, у себя на севере, никогда не купались?
– Нет, конечно же, купались, если поблизости были река или озеро, но не каждый день, как здесь, и не теплой водой.
Купаться необходимо каждый день, и нет ничего страшнее, чем если кто-то грязен и от него плохо пахнет. Ромелия требует, чтобы все рабы ежедневно мылись. Горе тебе, если ты оскорбишь ее чувствительный нос.
Обе рассмеялись, и Друзилла заботливо расчесала вымытые волосы Пилы.
– Меня удивляет только, что она так много внимания уделяет твоим волосам. Ну да, тобой она тоже может хвастаться, у жен других сенаторов нет такой рабыни.
Она бережно капнула масло на волосы Пилы и продолжала их расчесывать. Пока работала, старшая служанка постоянно оглядывалась, однако Ромелия все еще сидела на каменной скамье в судатионе. Там были и другие женщины, с которыми госпожа оживленно беседовала.
– Иди сюда, за колонну, – прошептала Друзилла. – Розового масла осталось еще много, я помассирую теперь твое тело, ложись на пол.
– Мы разгневаем Ромелию, – засомневалась Пила.
– Поторопись, ты сейчас поймешь, почему это нравится Ромелии.
Пила легла на теплые плиты пола и вытянулась на них. Друзилла капнула на нее масло и начала массировать ее тело.
– У тебя большая грудь, – заметила она с легким укором, пока натирала ее маслом.
– Что тут изменишь, – ответила Пила.
Друзилла рассмеялась:
– Это верно, ты выглядишь так, как будто выкормила двух детей. Ромелия и не думала кормить своих. Их передали кормилицам. Поэтому ее грудь осталась такой маленькой. Кроме того, она с детства носила повязку на груди.
– Для чего?
– Чтобы не дать ей вырасти. Красивой считается маленькая грудь.
– Тогда я некрасивая, – пробормотала Пила.
– Да нет же, ты очень красивая. У тебя такая светлая кожа. Я думаю, что Ромелия охотнее всего стянула бы с тебя кожу, чтобы надеть ее на себя.
Пила почувствовала, что поглаживающие руки Друзиллы возбуждают в ней странное чувство. Она закрыла глаза, чтобы отдаться этому ощущению. Кожу покалывало, в ее груди и в животе возникло напряжение. И тут ей показалось, что она видит перед собой пару темно-голубых глаз, которые смотрят на нее. Дыхание ее убыстрилось, потому что эти глаза не отворачивались. И тогда в ее воображении возникло словно выточенное из светлой бронзы лицо с правильными чертами. Темно-голубые глаза, казалось, ласкали ее тело, гладили его. Она похотливо вытянулась. Взгляд этих глаз казался магическим, он очаровывал и завораживал ее.
Внезапно она услышала, как тихо вскрикнула Друзилла. Рядом с ними стояла Ромелия. Она пнула Друзиллу ногой, затем поставила свою ногу на живот Пилы. Давление было болезненным, и Пила не могла подняться.
– Что вы тут обе делаете? – злобно прошипела она. – Ты должна была расчесать ей волосы. Волосы! И почему ты не удалила волосы с ее тела? Она до сих пор выглядит как дикарка. Это вызывает отвращение.
Она презрительно провела пальцами ног между бедрами Пилы. Волосы у нее на лобке были такими же светлыми, как и ее косы. Вероятно, ей следует продать рабыню в бордель, когда она отрежет у нее волосы. У нее красивое тело, за него Ромелия может получить хорошую цену. Без кос Пила не представляла для нее никакой ценности. Пока она ее только откармливает. Однако этому скоро наступит конец. Когда Валериус устроит следующие игры, она хочет надеть светлый парик.
Она прошла в последнюю комнату термбалинеум. В бассейне с теплой водой плескалось много женщин, тут были молодые, старые, стройные и полные, девственницы и жирные морщинистые матроны. Она медленно подошла к краю бассейна, волоча свое полотенце позади себя по плитам.
Даже здесь, где публику составляли одни женщины, она вела себя так, будто ей предстояло соблазнить целый легион. Затем она скользнула в бассейн и поплыла, быстро двигаясь в воде. Другие женщины охотно уступали ей место. Друзилла и Пила присели на корточки у края бассейна и стали ждать.
Ромелия с наслаждением плескалась в воде, будто отдыхая от утомившего ее любовного приключения. Друзилла молчала, раздумывая над тем, какую роль играет Пила в планах Ромелии. Ее ни в коем случае не оставят рабыней, сопровождающей госпожу в ванну, хотя Ромелия явно получила удовольствие от ее рук. Однако Друзилла знала, как быстро у Ромелии голубое небо может омрачиться облаками.
– Быстро все соберите. Я хочу домой.
Обе рабыни вскочили на ноги, мгновенно упаковали пустые керамические сосуды в корзину и проводили Ромелию в аподитериум. Перед баней их дожидались рабы с носилками.
По дороге домой Пила спросила:
– Друзилла, а что такое гладиатор?
Друзилла растерянно посмотрела на нее.
– Гладиатор? Боец с мечом.
– Воин?
– Нет, не воин.
– Но почему он борется с мечом? Это ведь делают только воины, солдаты.
– Да, конечно.
– Разве сейчас война? – настойчиво добиралась до истины Пила.
Друзилла рассмеялась.
– Гладиаторы борются не на войне. Они сражаются ради удовольствия.
– Ради удовольствия? А если они поранят друг друга или убьют?
– В этом и состоит их цель. Иначе для чего они нужны?
Пила замолчала, она снова подумала о темно-голубых глазах на светло-бронзовом лице и внезапно почувствовала себя очень странно.
Глава 4
Хлеб и зрелища
Об играх, организуемых Валериусом, было объявлено с большой помпой с форума задолго до их начала. Понтифик Максимус, верховный жрец Рима, назвал эти игры самым важным событием месяца. Герольды и барабанщики объявили новость даже перед лестницами курии, где собирался сенат. Народ ликовал и встречал сенатора приветственными криками, популярность его в Риме возросла. Игры должны были продолжаться пять дней. Намечались скачки на лошадях в цирке Максимуса, театрализованные выступления греческих поэтов в театре Помпея, процессии в храмах Капитолия и бои гладиаторов в цирке Фламиниуса.
Пока в городе велись приготовления, Ромелия загоняла всех домашних рабов. Для игр ей срочно был нужен новый гардероб, который она хотела выставить напоказ. Игры служили ей не только для развлечения, но и давали легальную возможность показать народу, плебеям или патрициям, роскошь своих нарядов и украшений. На вилле было полным-полно торговцев тканями, портных, обувных дел мастеров, всевозможных уличных продавцов, которые почуяли прибыль. Они уже с утра сидели перед воротами в надежде получить доступ в просторный двор виллы, при этом некоторые пытались подкупить сторожа у дверей.
