Нора Робертс - Суженый Меган
– Не интересуюсь ни пожарами, ни огнем. И уж конечно, не стремлюсь заниматься подобными вещами с едва знакомым мужчиной.
– Значит, надо узнать друг друга лучше, прежде чем останемся наедине, – ответил Найт, раздраженный рассудительным тоном.
Меган стиснула зубы:
– Не хочу сейчас и не собираюсь в будущем. Понимаю, какой удар нанесла по твоему самолюбию, но придется смириться. А теперь извини, мне пора забрать детей.
Найт вежливо посторонился и подождал, пока пассажирка не достигла стеклянной двери, ведущей на верхнюю палубу.
– Мег?
Только частично именно самолюбие заставило его заговорить. По большей части – непреклонное намерение.
– В первый же раз, когда займусь с тобой любовью, ты напрочь забудешь о нем. Даже не вспомнишь его имени.
Меган впилась в Найта взглядом, подобным ледяному мечу. И, забыв о достоинстве, гулко хлопнула дверью.
Глава 4
– Эта баба смерти моей добивается, – ворчал Голландец, вытаскивая бутылку ямайского рома из тайника в глубине кладовки. – Попомни мои слова, парень.
Натаниэль откинулся на спинку стула, пресыщенный и расслабленный после приема великолепной пищи в калхоуновской столовой. Кухня отеля была выше всех похвал. Суматоха с ужином закончилась, и Коко оживленно беседовала с домашними, иначе Голландец не рискнул бы достать спиртное.
– Подумываешь дезертировать с корабля, приятель?
Голландец фыркнул. Он вовсе не собирался сбегать не попрощавшись только потому, что не смог справиться с привередливой задравшей нос дамочкой.
– Пока поболтаюсь тут.
Кинув опасливый взгляд на дверь, налил обоим изрядную порцию рома.
– Но предупреждаю, парень, рано или поздно эта фемина получит по заслугам. И получит от твоего покорного слуги.
И ткнул в широкую грудь толстым пальцем.
Натаниэль сделал большой глоток и зашипел сквозь зубы от крепости напитка. Уж точно не мягкий, как шелк.
– А где та бутылка «Крузана», которую я тебе принес?
– Мегера извела амброзию на торт. Ничего, это пойло тоже булькает – вполне можно пить.
– Если хочешь продырявить желудок, – выдохнул Натаниэль. – Итак, что за проблема с Коко на этот раз?
– Ну, не одна, а целых две.
Голландец нахмурился, услышав телефонный звонок. «Обслуживание номеров», – насмешливо скривился он. Никакого чертового обслуживания никогда не было на борту судов, на которых он плавал.
– Ну, что надо?
Натаниэль хмыкнул в стакан. Такт и дипломатия не являлись сильными сторонами старого товарища. Найт не сомневался – если бы Коко услышала, как Нилс рычит на гостей, то упала бы в обморок. Или треснула грубияна сковородкой по голове.
– Вы что себе вообразили? Что нам нечем заняться, кроме как бегать туда-сюда? – рявкнул Нилс в трубку. – Принесут, когда все будет готово.
Прервал разговор и отшвырнул тарелку.
– Заказали шампанское и пирожные, да еще среди ночи. Молодожёны. Ха! Всю неделю сидят безвылазно вдвоем в третьем номере и носа не кажут.
– Где твой романтизм, приятель?
– Оставляю его тебе, красавчик.
Кулаками размером с окорок Голландец аккуратно разрезал шоколадный торт.
– Заметил, как ты глазеешь на ту рыженькую.
– Рыжеватая блондинка, – поправил Натаниэль. – Больше золота, чем красноты.
И лихо заглотнул еще порцию рома.
– Красотка, правда?
– Ни разу не видел, чтобы ты увлекся какой-нибудь страхолюдиной.
С талантом художника Голландец украсил края тарелки и куски торта орнаментом из ванильного крема и утыкал малиной.
– И с ребенком, не так ли?
– Угу.
Натаниэль изучил лакомство и решил, что, скорее всего, сможет проглотить только маленький кусочек.
– Кевин. Темноволосый, высокий для своего возраста.
Улыбка изогнула губы Найта. Разрази его гром, если мальчишка не пришелся ему по душе.
– Большие любопытные глаза.
– Видел его.
Голландец всегда любил детей, но скрывал это за показным ворчанием.
– Симпатичный парнишка. Приходил с теми двумя шумными сорванцами поглазеть на готовку.
И Натаниэль знал, что Нилс с большим удовольствием пообщался с этой троицей, хотя наверняка и нацепил угрюмую маску.
– По молодости вляпалась в беду.
Фери, нахмурившись, взглянул на приятеля. По мнению Найта, эта фраза несправедливо перекладывала всю ответственность за беременность исключительно на женщину.
– Требуется двое, Нилс. И ублюдок обманул ее.
– Знаю, знаю. Слышал об этом. Мимо меня ничего не проскочит.
Совсем нетрудно ненавязчиво вытянуть информацию из Коко… если нажать на нужные кнопки. Хотя ван Хорн никогда не признался бы в этом, но каждый день с нетерпением ждал возможности поболтать с миссис Макпайк.
Нилс вызвал официанта, с удовольствием давя на звонок большим пальцем до тех пор, пока дверь кухни не распахнулась.
– Собери поднос для номера три, – распорядился Голландец. – Два куска торта, бутылка фирменного шампанского, два фужера, и не забудь эти чертовы салфетки.
Отдав приказ, глотнул рома:
– По всей видимости, и ты нацелился на кусочек.
– Не отказался бы.
– Никогда не видел, чтобы ты отказывался от еды… или от женщины.
Голландец отрезал кусок – гораздо больший, чем молодожёнам – и шваркнул тарелку перед Натаниэлем.
– А малина?
– Ешь, что дают. И как это ты еще не приударил за той тощей девчонкой?
– Работаю над этим, – сообщил Натаниэль с набитым ртом. – Они сейчас в столовой, все вместе. Семейная встреча.
Найт поднялся и налил себе кофе, выплеснув в чашку оставшийся ром.
– Нашли какую-то старую книгу. И она не тощая.
В чем убедился лично, когда обнимал Меган.
– Просто хрупкая.
– Согласен.
Голландец подумал о Коко, о плавных крепких очертаниях, таких же прекрасных, как у добротного корабля. И снова фыркнул:
– Ага, все они неженки… пока не проденут кольцо тебе в нос.
* * *
Никто не назвал бы женщин в столовой неженками… только не в разгар типичного для Калхоунов спора.
– А я говорю – сжечь, – кипятилась Кики, сложив руки на груди. – После того, что мы все узнали о Фергусе из дневника Бьянки, не понимаю, зачем вообще сохранять его паршивую бухгалтерскую книгу.
– Нельзя уничтожать исторический документ, – выстрелила в ответ Аманда. – Это часть нашей семейной летописи.
– Плохие флюиды, – прищурилась Лила на лежащую в центре стола тетрадь. – По-настоящему плохие.
– Может быть, – покачал головой Макс. – Но не могу согласиться на сжигание книги. Любой книги.
– Это не литература, – проворчала Кики.
Трент погладил напряженное плечо жены:
