Ферн Майклз - Валентина
Поспешно закончив перестилать простыни, Валентина повернулась, чтобы уйти. Беренгария скользнула в теплую прозрачную воду и оперлась головой о закругленный край лохани. Долгим и томным взглядом следила она за Валентиной, полные влажные губы приоткрылись, обнажив ряд мелких белых зубов.
Многозначительно глянув на Валентину, Беренгария окунула руку Тарсы в воду и зажала между своих ног. Королева блаженно застонала, и Валентина увидела, как заколыхались ее бедра. Потрясенная увиденным, девушка, почувствовав себя униженной, выскочила из комнаты, и долго еще в ушах у нее звенел смех Беренгарии.
* * *Паксон пересек город и направился в предместье, где ждал его Мештуб, верный друг.
– Долго же тебе пришлось ждать, дружище, – рассмеялся султан Джакарда.
– Да уж, пришлось, – добродушно проворчал Мештуб, радуясь, что Паксон вернулся целым и невредимым. – Я был уверен, что англичане обезглавят тебя!
На смену облегчению к нему в душу закралось желание расспросить друга о подробностях, круглые черные глаза Мештуба блестели от любопытства.
– Расскажи-ка, Паксон, каково это – спать с инглези! Отличаются они от наших женщин?
Паксон засмеялся.
– Тело такое же, только душа другая. Я уже говорил тебе, Мештуб, у каждой женщины – своя душа. Гладкая кожа, мягкие изгибы фигуры – все одинаково. Душа делает каждую женщину неповторимой.
Это Мештуб слышал и раньше. Паксон заметил разочарование на лице друга.
– Так, значит, только подробное описание проведенной мной ночи удовлетворит тебя, а, Мештуб? Ну хорошо, эта инглези, пожалуй, немного отличается от остальных. У нее неутолимый аппетит в любовных утехах. Мне казалось, такая жажда соитий может быть только у мужчин. У этой женщины прекрасная кожа, а плоть нежная и притягательная, но есть у нее и неожиданная сила. Прикосновение рук вроде бы подобно касаниям лепестков розы, но всегда чувствуется, что под лепестками – шипы. Бедра восхитительно округлы у этой инглези, но сжимают они сильно и цепко. Ну, Мештуб, хватит с тебя на сегодня! Когда же ты найдешь себе женщину?
– Скоро, Пакс, скоро! Есть тут одна маленькая бедуинка из селения у родника Эль Рибар. Если Аллаху будет угодно, я заполучу ее себе в жены.
– Но кое-что Аллах не сможет за тебя исполнить, и это как раз тот случай! – забрюзжал Паксон. – Мештуб, ты должен добиться своего счастья сам, а потом уже можешь поблагодарить и Аллаха.
Пока они ехали бок о бок, коротая время в разговорах, сопровождаемые ровно бегущей пантерой, придворная дама королевы не выходила у Паксона из головы. Она казалась расстроенной, словно невыносимая тяжесть лежала у нее на сердце.
Размышляя о ней, Паксон понял причину беспокойства Валентины: соучастие в делах Беренгарии делало ее столь же виновной в измене королю, сколь повинна была и сама королева. Султану Джакарда стало жаль, что он внес свою лепту в горести понравившейся ему девушки. Паксону хотелось бы снова увидеть Валентину счастливой и беззаботной – именно такой он увидел ее впервые, на турнире в честь королевской свадьбы.
Менгис похитил придворную даму вместо королевы. Глаза девушки тогда сияли от возбуждения, щеки горели румянцем, грудной смех звенел звонко. Паксон вспоминал, какой она показалась ему красивой, высокой, стройной, как блестели на солнце ее длинные волосы, а глаза сияли сапфирово-голубым светом.
Валентина была тогда столь прекрасна, что ни на минуту не возникло у него сомнение: а та ли женщина перед ним, которую уже начали восхвалять в своих песнях менестрели?
Мештуб придвинулся к Паксону и хлопнул его по колену.
– Запросы инглези были так непомерны, что теперь ты засыпаешь в седле? Где бродят твои мысли, друг?
Паксон засмеялся и пришпорил своего коня.
– Я думал, Мештуб, о глазах цвета безбрежного моря и стройной изящной фигуре другой инглези.
Мештуб озадаченно покачал головой. Один лишь Аллах знает, откуда у этого Паксона берутся силы на стольких инглези!
ГЛАВА 4
В последующие шесть дней продолжались переговоры между христианами и мусульманами об обмене пленными. Это было для Валентины трудное время. Ее нервы, казалось, вот-вот лопнут, как слишком туго натянутые струны лютни. Напряжение наложило отпечаток и на внешность девушки: под глазами появились фиолетовые круги, придававшие несколько болезненный вид.
Она проводила все дни с Беренгарией, наблюдая за ходом переговоров из-за решетчатой дверцы галереи или же слушая песни Тарсы, кипрской принцессы, развлекавшей королеву. Отношения между Тарсой и Валентиной быстро накалялись, смутная неприязнь превратилась в едва сдерживаемую ненависть. Валентине претили наклонности Тарсы, а та, в свою очередь, испытывала ревность к давним отношениям Валентины и Беренгарии и к уважению, которое оказывали окружающие этой придворной даме, как доверенному лицу королевы.
Усталость Валентины усугублялась необходимостью проводить долгие и холодные ночные часы на каменной скамье у тропинки в саду. С той самой ночи, когда сарацин впервые проскользнул в покои королевы, девушке так и не удавалось выспаться. Пять ночей подряд султан Джакарда появлялся с вызывающей улыбкой на устах и вел себя, словно близкий друг.
При первых лучах зари ему приходилось прерывать свидание и следовать за Валентиной, провожавшей его к двери ограды, и каждую ночь он пытался обнять ее и прильнуть к устам, но каждый раз придворная дама уклонялась, отвергая ухаживания под предлогом, что от султана пахнет духами королевы.
Молчаливая, с плотно сжатыми губами, провожала Валентина дерзкого сарацина в жадные объятия Беренгарии и утром отправляла прочь – до следующей встречи.
– Валентина! – послышался резкий окрик. Последние две ночи сарацин не объявлялся, и потому королева пребывала в злобном расположении духа.
– Валентина! – снова крикнула Беренгария. Придворная дама откликнулась и поспешила в покои королевы.
– Да, Ваше Величество.
Беренгария растянулась на низком диванчике, созерцая розовые пальчики на своих ножках. Высокие окна, украшенные ажурными решетками, были распахнуты, и сладкий запах цветов проникал в круглую комнату.
– Я хочу, чтобы ты нашла Паксона и выяснила, почему он пренебрегал мною в последние две ночи. Отыщи его и передай: королева Англии желает его видеть, – голос Беренгарии, едва слышный, был пронизан отчаянием.
– Моя королева, – посочувствовала ей Валентина, – может, он выполняет какое-нибудь поручение Саладина?
– Если бы дело обстояло именно так, я бы знала об этом. Он сказал бы мне! – Беренгария вскочила с дивана и принялась мерить шагами комнату, нервно заламывая руки.
