Ферн Майклз - Валентина
Сарацин тяжело вздохнул, осознав, что слова девушки вовсе не были шуткой.
– Доброй ночи, Валентина, королевская сводня, – прошептал он, вскакивая на поджидавшего коня.
Черная охотничья пантера выгнулась и натянула цепь, прикрепленную к седлу. Огромная кошка пристально посмотрела на Валентину своими желтыми глазами.
– Леди Валентина, – раздался голос старой Сины, – королева желает поговорить с вами.
Не обращая внимания на призывы Сины, Валентина смотрела, как Паксон скачет к рыночной площади. Пантера не отставала от коня.
– Леди Валентина! – раскричалась Сина, в ее пронзительном голосе уже слышались истерические нотки.
Валентине захотелось выругаться. Что теперь еще нужно от нее Беренгарии? После холодной бессонной ночи на каменной скамье в саду девушку одолевала усталость. В течение всего этого долгого времени придворная дама тревожно прислушивалась, не раздадутся ли шаги сарацина, выходящего из покоев королевы, и ей казалось, уже целую вечность мучится она угрызениями совести из-за своего предательства по отношению к королю Ричарду. Отвращение к Беренгарии оборачивалось ненавистью. Детские секреты и девические тайны сменились интригами ради того, чтобы Беренгария заполучала к себе в постель свой очередной предмет вожделения.
Нежной красотой новобрачной и притворной невинностью королева покоряла всех мужчин, от мальчишки-конюха до знатного господина. А казалось, только вчера Беренгария остановила свои большие томные глаза на Ричарде, наследнике английского престола, и решила, что должна заполучить его себе в мужья. И король Санчо перевернул землю и небо, чтобы Ричард стал мужем его любимой дочери. Но долгое время все его усилия оказывались безрезультатными: наследник английского престола с детства был помолвлен с Алисой, сестрой Филиппа Французского, и все ухищрения короля Санчо оставались бесполезными, ведь королевские помолвки так же прочны, как брачные узы. Но Ричарду случилось обнаружить, что златовласая Алиса завела себе любовника, и никого иного, как его отца, короля Генриха! И в мгновение ока предложение Санчо насчет богатого приданого, многочисленного войска и оружия для похода в Святую землю стало для Ричарда весьма соблазнительным.
Филипп Французский пришел в ярость. Он бранил Ричарда. «Ты опоздал со своей любовью! Женись на Алисе! – говорил он. – Это не хуже, чем жениться на вдове!» Но Ричард ничего не предпринимал, хотя и не отказывался от помолвки, на что имел полное право, и уже за одно это Филипп был благодарен другу и присоединился к нему со всем своим войском, чтобы нанести поражение армии Саладина в Иерусалиме. Король Генрих, гордый правитель, не знавший стыда, от огорчения слег в постель и отказывался от еды и услуг врачей, чтобы в конце концов умереть и оставить престол своему ненавистному огненно-рыжему сыну.
Беренгария добилась своего: Ричард стал ее мужем, а сама она королевой Англии – королевой, чья нога никогда не ступала на английскую землю и чей муж никогда не делил с женой ложе. Влечение, которое некогда Беренгария испытывала к Ричарду, перебродив, превратилось во враждебность, укреплявшуюся с появлением каждого нового любовника.
Что бы ни думала Валентина о короле Ричарде, все же раскаяние и печаль не покидали ее – не только Беренгария влюбилась в отважного воина, Валентина тоже попала под колдовское обаяние рыжеволосого Ричарда.
– Леди Валентина! – хриплый вопль Сины вернул девушку к действительности.
Придворная дама заторопилась ко входу в башню, где, взволнованно потирая огрубевшие от работы руки, ждала ее старая женщина. Судя по темным кругам под глазами, Сина тоже провела бессонную ночь.
– Леди Валентина, королева ждет вас. Поторопитесь, дитя мое, у нее довольно странное настроение сегодня утром.
Промчавшись мимо толстой Сины, Валентина вошла в покои королевы. В воздухе еще сохранился слабый запах благовоний, к которому примешался чад догоравших свечей. Постель была в полном беспорядке, покрывала валялись на полу. Беренгария, примостившись на скамеечке для ног, обитой вышитой тканью, расчесывала свои густые темные волосы. От ее кожи словно исходило розовое сияние, лицо было свежим, как роза ранней весной, глаза блестели, губы припухли от поцелуев.
– Вы желали видеть меня, Ваше Величество? – тихо спросила Валентина.
– Да, избавь меня сегодня от формальностей, они утомительны, – вздохнула Беренгария. – Я хочу искупаться, а постель следует застелить свежим бельем. Займись этим.
– Хорошо, я прослежу, чтобы все сделали.
– Нет, Валентина, я хочу, чтобы именно ты выполнила мое приказание. Вели также, чтобы перенесли мои вещи в эту комнату. Если кто-то полюбопытствует, скажи, королеве хочется быть поближе к саду. Придумай что-нибудь… ну, например… что я заболела чумой, или что у меня появились симптомы проказы – что угодно! Сегодня вечером Паксон снова придет ко мне, и эта комната мне кажется весьма удобной для встреч с ним.
Беренгария кончиком языка облизнула губы, и глаза у нее стали томными при воспоминании о часах, проведенных в объятиях сарацина.
– Гария! – воскликнула Валентина. – Мне же нужно поспать хоть немного!
Королева бросила на нее сердитый взгляд.
– Ты хочешь сказать, что не спала всю ночь? Почему же ты бодрствовала? – лукаво поинтересовалась она.
– Потому что сидела на каменной скамье в саду! – с жаром ответила Валентина. – Ведь ты не сказала мне, что сарацин останется у тебя на всю ночь! Если бы я знала, то спала бы в своей постели, – с упреком добавила девушка.
Беренгария продолжала расчесывать волосы.
– Я же не виновата, что этот сарацин оказался столь пылким любовником! Мусульмане очень сладострастны! Я просто не могла его успокоить! Снова и снова он овладевал мною. Не успевала я перевести дух, как Паксон уже вновь начинал ласкать меня, – коварно говорила королева, пристально наблюдая, какое впечатление производят ее слова на Валентину.
Взгляд придворной дамы остался твердым и спокойным, но Беренгария отметила, как помрачнели зеленоватые глаза. С самого детства в глазах Валентины, как в зеркалах, отражалось ее настроение: в печали они становились темно-зелеными, как вода в крепостном рву, а от радости приобретали голубой цвет летнего неба.
Беренгария продолжала дразнить ее:
– Паксон – великолепный любовник, дерзкий, напористый, пылкий… просто великолепный!
– Пожалуйста, Гария, не продолжай! Мне это совсем не интересно. Ты должна остановиться и подумать о том, что делаешь! Это все ведь очень опасно!
– Ты беспокоишься, Валентина, о сохранности моей головы или же своей? А может быть, твоя щепетильность объясняется нежными чувствами по отношению к моему мужу?
