Барбара Картленд - Коронация любви
— Так это они и ввела меня в заблуждение! — словно обрадовался Джуро и тут же легко перешел на английский.
Алдрина едва не вскрикнула от изумления.
— Так вы говорите по-английски!
— Что вас так удивило? — слегка обиделся мореплаватель. — Я получил хорошее образование. Кроме того, среди моих друзей немало англичан.
В его словах и самом тоне послышалась неожиданная агрессия, и Алдрина смутилась:
— О, извините… Я вовсе не хотела вас обидеть… Просто я так давно не встречала никого, с кем могла бы поговорить на родном языке…
Произнося эти слова, девушка прекрасно отдавала себе отчет, что она лукавит: ведь на самом деле она говорила по-английски не так уж и давно.
Но за то недолгое время, что прошло с момента ее отъезда из Хэмптон-Корта в Сарию, случилось так много событий и жизнь ее так резко изменилась, что, казалось, минуло столетие, полное разочарований, сюрпризов и страхов.
— Ну вот, опять вы вспомнили о чем-то печальном, — заметил проницательный собеседник. — Вы же обещали проявить благоразумие и не думать о прошлом!
— Именно это я и стараюсь делать.
— Однако стараетесь недостаточно прилежно, — с укоризной сказал Джуро. — Когда меня начинает угнетать волнение и дурные воспоминания, я накрепко запираю чувства на засов и приказываю им вести себя прилично. Они меня слушаются.
— Ваши слова — свидетельство того, что в наших мыслях есть нечто общее.
Джуро рассмеялся, и Алдрина поняла: он прекрасно видит, что у нее на душе, и вряд ли ей удастся что-нибудь скрыть от него.
Ее, однако, не удивило, каким образом она сама получила способность читать его мысли.
Странно, но разговаривать с ним было необычайно легко.
Джуро вновь занялся парусом, а девушка, глядя на него, не могла не подумать, что никогда еще не видела такого красивого человека.
Одет он был очень просто: белая рубашка с короткими рукавами и шорты, примерно такие же, в каких играют в футбол.
Кожа, покрытая первым весенним загаром, уже обрела золотистый медовый оттенок.
Широкие сильные плечи и узкие бедра выдавали в нем атлета.
Когда с парусом было покончено, Джуро произнес:
— Ну давайте. Раз вы помогли мне вытащить «Морскую деву» на песок, то вам придется и помочь спустить ее на воду.
Алдрина повиновалась, и едва лодка закачалась в прибрежных волнах, Джуро без всякого предупреждения легко подхватил королеву на руки и перенес на борт. Оказалось, что он очень силен.
Заняв свое место у румпеля, Джуро с улыбкой заметил:
— Вы легкая, словно пушинка. Уверены, что не улетите от меня?
— Постараюсь, — улыбнулась Алдрина. — Но, разумеется, вам придется вести себя крайне любезно и вежливо, а то ведь я могу и уплыть.
— Я мог бы придумать много интересного, кроме столь скучных качеств, как любезность и вежливость, но, пожалуй, не стану при первом знакомстве раскрывать всех своих достоинств.
Алдрина поняла, что это комплимент, и, словно прочитав его истинные мысли, густо покраснела.
Джуро внимательно посмотрел на нее.
— Ах, как я давно не видел даму, способную краснеть, — проговорил он. — Очень хочется верить, что вы это делаете часто — румянец вас украшает.
— Вы… вы смущаете меня, — неуверенно молвила Алдрина, пытаясь оправдаться.
— А это еще более привлекательно, — ответил Джуро. — Женщины во всем мире утратили скромность и застенчивость, они становятся все более агрессивными и напористыми. Если вам доводилось встречаться с кем-нибудь из представительниц этой новой породы, то вы прекрасно поймете, что я имею в виду.
— Очевидно, вы, как и все мужчины, мечтаете, чтобы женщина оставалась мягкой и податливой, выполняя любую вашу прихоть, — не смогла удержаться от ехидства Алдрина.
— Разумеется, суть именно в этом. Жаль только, что в жизни такую женщину найти нелегко.
Алдрина подумала, что многие женщины с радостью подчинились бы такому сильному и мужественному человеку. В то же время она чувствовала, хота и не смогла бы внятно объяснить как, что он к тому же еще и добр и надежен.
Они долго плыли по спокойному голубому морю.
Когда Алдрина вспомнила о доме и оглянулась посмотреть на берег, сказочный дворец казался крошечной белой точкой на пустынном зеленом берегу.
Да, доктор Ансей оказался тысячу раз прав. Его предсказания уже начали сбываться.
Никаких других строений не было заметно очень долго. И лишь позже, когда лодка доплыла почти до устья реки Лиека, на берегу показались домики.
На другом берегу реки Алдрина заметила резко очерченные на фоне голубого неба шпили и башни какого-то города.
Джуро, проследив за ее взглядом, пояснил:
— Вы сейчас смотрите на государство Ксанте. Это неприятная страна, и в ней живут люди, которые, мне кажется, вам тоже будут несимпатичны.
— Чем же они провинились? — поинтересовалась девушка.
Джуро только пожал плечами.
— Их правители подают им дурной пример. А кроме того, в страну понаехало немало нечестных людей, чтобы без помех заниматься здесь своими грязными делами.
Алдрина промолчала, не зная, как реагировать на столь резкую оценку. Ей показалось, что было бы неправильно признаться, что она слышала о принце Тероме, причем слышала немало дурного.
И все-таки она была уверена, что Тером не может оказаться хуже принца Иниго, от которого она терпела слишком много неприятностей.
Вполне понятно, что в каждой стране живут и хорошие люди, и плохие, и всегда приходится выбирать между теми и теми.
— Конечно, это так! — неожиданно произнес Джуро. — Однако мне почему-то хочется, чтобы побольше людей оказались хорошими — вот как вы, например.
Алдрина удивленно подняла глаза:
— Вы что же, способны читать мои мысли? — поинтересовалась она.
— Точно так же, как вы способны читать мои, — спокойно ответил он. — Это, конечно, несколько странно, но ваши глаза столь же красноречивы, как и ваши губы.
Он взглянул ей прямо в глаза, и Алдрина почему-то снова покраснела.
Ей вдруг впервые пришло в голову, что она ведет себя слишком легкомысленно, плавая по морю с мужчиной, которого только что встретила.
Да еще и без компаньонки, без сопровождающих, совершенно одна.
— Я… Мне кажется… Я думаю, мне пора возвращаться домой, — еле слышно пробормотала Алдрина.
Джуро оставил руль и положил свою сильную ладонь на ее руку.
— Извините меня, ради Бога, — почти умоляюще произнес он, — очень трудно удержаться от искушения заставить вас краснеть — у вас это получается настолько изысканно, — но я вовсе не хочу, чтобы вы боялись меня.
