Джулия Куинн - Гретна-Грин
— Почему бы Вам не перестать волноваться, пока мы не узнаем, что там у посыльного?
Маргарет была обрадована его так естественно прозвучавшему «мы», что согласно кивнула.
— Да, конечно. Тогда пойдемте?
Он отрицательно покачал головой.
— Я хочу, чтобы Вы остались здесь.
— Нет. Это невозможно. Я…
— Маргарет, Вы — женщина, путешествующая в одиночестве, и, — он увидел, что она уже открыла рот, что бы его прервать и продолжил с нажимом. — Нет, не рассказывайте мне снова, какая Вы способная. Я еще никогда не встречал настолько самостоятельную женщину в своей жизни, но это не означает, что кто-нибудь не попытается Вас обмануть. Кто знает, что этот посыльный на самом деле — посыльный?
— Но если он настоящий посыльный, то он не отдаст Вам письмо — ведь оно адресовано мне!
Ангус пожал плечами.
— Тогда я приведу его сюда.
— Нет, я не могу. Я не смогу сидеть здесь и чувствовать себя бесполезной. Если я останусь здесь…
— Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что Вы в безопасности, — прервал он.
Маргарет судорожно глотнула, пытаясь не обращать внимания на искреннюю заботу в его голосе. Ну почему этот вредный мужчина так чертовски обаятелен? И почему ее волнует, чтобы он себя «чувствовал спокойнее»? И она уступила, закатывая при этом глаза.
— Отлично, — мрачно согласилась она. — Но если Вы через пять минут не вернетесь, я пойду за Вами.
Он вздохнул.
— Иисус, виски и Роберт Брюс! Как Вы думаете, не смогли бы Вы мне дать все-таки десять минут?
Ее губы дрогнули в улыбке.
— Ладно, десять.
Он показал пальцем на ее рот.
— Я видел Вашу улыбку. Вы не сердитесь на меня.
— Получите письмо, и я буду любить Вас вечно.
— Прекрасно, — он поклонился и направился к двери, но на пороге остановился, чтобы сказать. — Не разрешайте Джорджу отдать кому-нибудь мой чанахан.
Маргарет моргнула и опешила. О Господи, неужели она только что сказала ему, что будет любить его вечно?
Ангус вернулся в «Трусишку» через восемь минут с письмом в руке. Никаких трудностей с получением письма у него не возникло: Ангус просто заявил с присущей ему твердостью, что является ангелом-хранителем мисс Пеннипакер, и проследит, чтобы письмо попало ей лично в руки. Хорошим подспорьем ему служило так же то, что он возвышался на добрых два фута над посыльным, и тому не захотелось связываться с таким великаном. Маргарет сидела на том самом месте, где он ее оставил, и нервно барабанила пальцами по столу, полностью игнорируя две порции чанахана, который, по-видимому, успел за это время принести Джордж.
— Прошу Вас, миледи, — весело произнес он, вручая ей письмо.
Она изумленно повернулась, недоверчиво глядя на него. Ей пришлось несколько раз встряхнуть головой, чтобы прийти в себя.
Сообщение действительно было от ее семьи. Ангусу удалось получить эту информацию от посыльного. Он не переживал по поводу того, что там могло быть — посыльный на его вопрос совершенно убедительно ответил, что женщина, которая его наняла, не выглядела слишком взволнованной. Он наблюдал, как Маргарет трясущимися руками сломала печать и немедленно начала читать. Ее глаза быстро пробегали по строчкам, и когда она дочитала, то несколько раз недоумевающе моргнула. Затем из ее горла вырвался хриплый стон и скрепящим голосом еле слышно, она произнесла:
— Он не мог этого сделать.
Ангус решил, что должен действовать очень осторожно. По ее реакции он не мог понять, что она собирается делать — плакать или кричать. Реакцию лошадей и мужчин предсказать не трудно, но только один Бог мог понять работу женского ума. Он позвал ее по имени, а она в ответ протянула ему два листка бумаги.
— Я его убью, — проскрипела она. — Если он еще жив, я до него доберусь, черт побери, и сама его убью.
Ангус посмотрел на бумаги в своей руке.
— Прочтите сначала то, что внизу, — горько произнесла Маргарет.
Он перенес свое внимание на письмо и стал читать.
«Ратерфорд Хаус Пиндл, Ланкашир
Любимая сестричка! Эту записку нам доставил Хьюго Тримптон. Он сказал, что ему строго-настрого было велено не передавать ее, пока ты не отправишься в дорогу. Прошу тебя, не возненавидь Эдварда.
С любовью. Твоя сестра Алисия Пеннипакер.»Ангус оторвался от письма.
— Кто такой Хьюго Тримптон?
— Лучший друг моего брата.
— Ага, — прокомментировал он, и тут же начал читать другое письмо, написанное решительным мужским почерком.
«Поместье Тримптон, Ланкашир.
Моя дорогая Маргарет! С тяжелым сердцем пишу это письмо. К этому времени ты уже получила мое письмо о побеге в Гретна Грин. Если ты отреагируешь как обычно, то сейчас уже находишься в этом городе. Но меня там не будет. У меня нет и никогда не было намерения сбежать с кем-то в Гретна Грин. Просто завтра я выхожу из Ливерпуля в море в составе Королевского флота, и собираюсь за свое наследство купить себе офицерский чин.
Я знаю, что ты никогда не желала бы мне такой судьбы, но я уже взрослый человек. И как взрослый человек имею право выбрать для себя свое истинное призвание. Я всегда знал, что предназначен для военной карьеры — еще с тех пор, как играл со своими оловянными солдатиками, и всегда стремился служить своей стране. Искренне прошу простить мне мою двуличность, но я знал, что если ты узнаешь, то найдешь меня в Ливерпуле и попробуешь убедить меня вернуться домой. Такое прощание причинило бы боль нам обоим до конца наших дней. Как сама понимаешь — так будет лучше. С любовью. Твой брат Эдвард Пеннипакер.»
Ангус изучающее всматривался в лицо Маргарет.
— У Вас были какие-нибудь подозрения? — спокойно спросил он.
— Ни одного, — дрожащим голосом ответила она. — Как Вы думаете, совершила бы я эту безумную поездку, если бы знала, что он отправиться в Ливерпуль?
— Что Вы намерены делать теперь?
— Вернуться домой, конечно. Что я еще могу поделать? Он, наверное, уже на полпути к Америке.
Она явно преувеличивала, но Ангус считал, что она имеет полное право злиться. Он не знал, что еще можно сказать в такой ситуации, поэтому он просто потянулся через стол и поставил перед ней порцию пудинга.
— Попробуйте кусочек чанахана.
Маргарет посмотрела на еду, лежащую на тарелке.
— Вы хотите, чтобы я поела?
— Не могу придумать ничего лучшего. Вы же так и не коснулись своего хаггиса.
Она взялась за ложку.
— Я — ужасная сестра? Я — невыносимый человек?
— Конечно, нет.
— Какой же я человек, если он отправил меня в другой конец страны, в Гретна Грин, что бы самому сбежать от меня навсегда?
