Джулия Куинн - Гретна-Грин
— Два дня спустя она умерла, — с потухшим взглядом закончил он. — Наложила на себя руки.
— О, нет… — еле слышно прошептала Маргарет.
— Никто не сказал мне почему, — продолжил Ангус. — Наверное, считали, что я слишком мал для правды. Я, конечно, знал, что она покончила собой. Все знали — церковь отказала ей в погребении на освященной земле. Только несколько лет спустя, я узнал всю правду.
Маргарет потянулась через стол и взяла его за руку. Ласково сжав ее, она хотела тем самым оказать ему свою дружескую поддержку. Ангус оценил это, и когда продолжил, его голос звучал спокойнее и сдержаннее:
— Не знаю, насколько вы в Англии знакомы с политикой проводимой в Шотландии Вашей страной, но у нас очень много британских солдат, находящихся на нашей земле. Нам говорят, что они нужны здесь для поддержания мира.
Маргарет почувствовала подступающую к горлу тошноту.
— Один из них сделал… они ее…?
Он резко кивнул.
— Все, что она совершила — это пошла из дома в деревню. В этом весь ее проступок.
— Мне так жаль, Ангус.
— По этой дороге она спокойно ходила всю жизнь. Кроме последнего раза. Кто-то увидел ее, решил, что хочет ее, и взял.
— О, Ангус. Вы же знаете, что в этом нет вашей вины?
Он кивнул.
— Мне было девять. Что я мог бы сделать? Я даже не знал всей правды, пока мне не исполнилось семнадцати — столько же сколько и Катрионе, когда она умерла. И тогда я дал себе обещание, — в его глазах появилось мрачное, жесткое выражение. — Я поклялся, что никогда не позволю, что бы кому-нибудь была причинена такая же боль.
Он мрачно усмехнулся.
— Таким образом, я стал участником огромного количества драк, все уже и не вспомню. Много раз вступал в потасовку с незнакомыми людьми, не получая за это особой благодарности, но я думаю, что она, — он посмотрел вверх. — Я думаю, что она благодарит меня.
— О, Ангус, — сказала она, сопереживая ему всей душой, — я думаю, так оно и есть. Я уверена в этом, — она поняла, что все еще держит его за руку, и еще раз пожала ее. — Я не поблагодарила Вас как следует, но я действительно очень ценю то, что Вы сделали для меня сегодня. Если бы Вы вовремя не появились, я даже не хочу себе представлять, как бы я себя чувствовала в эту минуту.
Он неловко пожал плечами.
— Да ничего. Можете помолиться за Катриону.
Маргарет в последний раз пожала его руку и откинулась на спинку стула.
— Я помолюсь за Катриону. За то, что она была Вам доброй подругой в детстве и за то, что Вы пришли мне на помощь сегодня.
Поковыряв вилкой в тарелке, он проворчал:
— Был счастлив услужить вам.
Она рассмеялась над его ответом.
— Вы не привыкли, что Вас благодарят, не так ли? Оставим это. Мне кажется, что я должна Вам вопрос.
Он удивился.
— Прошу прощения?
— Вы ответили на мой вопрос, и будет справедливо, если я отвечу на Ваш.
Он махнул рукой.
— Вы не обязаны…
— Но я настаиваю. Иначе будет не честно.
— Ладно, — он задумался на мгновение. — Вы расстроились, что Ваша сестра выходит замуж раньше Вас?
От неожиданности, Маргарет поперхнулась.
— Я… Откуда Вы узнали, что она выходит замуж?
— От Вас, — ответил Ангус. — Вы сами недавно упоминали об этом.
Она снова закашлялась.
— Может быть. Я… ну хорошо… Вы должны понять, что я нежно люблю свою сестру.
— Ваша преданность семье видна по Вашим поступкам, — спокойно подтвердил Ангус.
Она взяла салфетку и начала нервно крутить в руках.
— Я волнуюсь за Алисию. И желаю только добра в этой жизни.
Ангус внимательно наблюдал за ней. Она не обманывала, но и не говорила все, что чувствует.
— Я знаю, что Вы желаете только счастья для своей сестры, — мягко сказал он. — Но, что Вы при этом чувствуете?
— Я чувствую… Я чувствую… — она тяжело вздохнула. — Никто прежде меня об этом не спрашивал.
— Возможно, настало время.
Маргарет кивнула.
— Я чувствую себя брошенной. Я много лет провела, заботясь о ней. Я посвятила этому всю жизнь, забыв о себе, о своей собственной судьбе. Но теперь поздно горевать об этом.
Ангус приподнял бровь.
— По Вам не скажешь, что Вы беззубая старуха.
— Я знаю. Но для мужчин в Ланкашире, я давно задвинута на самую дальнюю полку. Когда они задумываются о женитьбе, то меня в расчет не берут.
— Тогда они глупы, и Вы не должны брать их в расчет.
Она печально улыбнулась.
— Какой Вы милый, Ангус, несмотря на то, что тщательно пытаетесь это скрывать. Но люди видят то, что есть на поверхности. А я так много времени провела, сопровождая Алисию, что заслужила определенную репутацию. И теперь во время танцев, я сижу в сторонке, вместе с другими матерями, и, по-видимому, так уже будет всегда, — она вздохнула. — Как можно одновременно быть очень счастливой за другого человека, и настолько несчастной для себя?
— Только святые могут справиться с этим. Остальные же люди не могут быть счастливы, если их мечты не исполняются.
У Маргарет на глазах выступили слезы.
— Спасибо, — просто сказала она.
— Вы прекрасная женщина, Маргарет Пеннипакер, и…
— Пеннипакер? — неожиданно спросил, проходящий мимо них хозяин гостиницы. — Вы сказали Маргарет Пеннипакер?
Маргарет схватилась за горло. Она знала, что их разоблачат во лжи. Она никогда не умела притворяться, даже в детстве не лгала, а уж в таких обстоятельствах…
Но Ангус спокойно посмотрел на Джорджа и ответил:
— Это девичья фамилия моей жены. Я изредка, по привычке ее так называю.
— А, ну тогда ладно. Наверное вы недавно женаты, потому что посыльный во всех гостиницах справляется именно о мисс Пеннипакер.
Маргарет сжалась от неожиданности.
— Он все еще здесь? Вы не знаете куда он пошел?
— Он сказал, что собирается еще зайти в «Безумного кролика», — Джордж кивнул головой вправо, прежде чем повернуться и уйти. — Это ниже по улице.
Маргарет так резко встала, что опрокинула стул.
— Идемте, — сказала она Ангусу. — Мы должны догнать его. Если он обошел уже все гостиницы, то может просто уехать из города. А я не смогу получить письмо и…
Ангус положил руку ей на плечо и участливо спросил:
— Кто знает, что Вы здесь?
— Только моя семья, — шепнула она. — О, Боже! Неужели с кем-нибудь из них случилось несчастье? Я никогда себя не прощу. Ангус, Вы не понимаете. Я несу ответственность за них, и никогда не прощу себя, если…
Он дружески пожал ее плечо, и это немного ее успокоило.
— Почему бы Вам не перестать волноваться, пока мы не узнаем, что там у посыльного?
