Морис Ростан - Любовь Казановы
— Как? — сказал он ей полугневным тоном. — Мог ли я ожидать от вас отказа в ту самую минуту, когда в ваших глазах я читал, что вы всецело разделяете мою страсть?
— Мои глаза не обманули вас… — ответила она со вздохом. — Но что я скажу моему мужу, если он найдет меня не такой, как природа создала меня?..
— Невозможно! — воскликнул Казанова. — Неужели он…
— Мой друг, — опять вздохнула она, — я не лгу вам… Можете убедиться в этом… Но смею ли я позволить другому сорвать тот плод, что принадлежит моему мужу раньше, чем он вкусит от него?..
— Нет, прелестная женщина! — воскликнул он. — Ты должна сохранить его для недостойных уст… Но никто не помешает мне вдохнуть его аромат… Это не оставит никаких следов.
Подлинные выражения Казановы, к которым я не прибавляю ничего… Нет сомнения, что любовник с нетерпением ожидал того момента, когда законный муж вступит в свои права и откроет ему путь к счастью… Впрочем, мадам Барэ, кажется, не стала дожидаться, чтобы ее злополучный супруг сделал ее своей женой, и дала Казанове все доказательства своей любви, так что у мужа не могло оставаться никаких сомнений в положении дел.
Муж думал об этом, что хотел. Но благодаря тем подаркам, которыми Казанова осыпал красавицу, он мог расплатиться со всеми своими долгами, продолжать свою торговлю и выждать конца войны: удача, в источнике которой он был вполне уверен…
— Сколько есть мужей, — цинически прибавляет Казанова, — которые за счастье почли бы иметь такую доходную жену.
* * *Но вот Казанова опять под замком — из-за какой-то истории с продажей его мануфактуры. Для него это равносильно нескольким часам заключения и возможности испытать своих возлюбленных. Манон Балетти посылает к нему своего брата и свои бриллиантовые серьги. Мадам де Рюмэн — своего поверенного и дружескую записочку с предложением пятисот луидоров. В тот же вечер, освобожденный благодаря мадам д'Юрфэ, он ужинает с Манон Балетти, которая в восторге от того, что он отделался от своей мануфактуры и связанного с ней гарема, — единственного, по ее мнению, препятствия к их браку…
Вскоре после этого — встреча с графом Сен-Жерменом. Тот не принимает его приглашения на ужин, и он обещает снова увидеться с ним в Амстердаме, где он намерен его вывести на чистую воду.
В Амстердаме он видится со своей прежней возлюбленной, прекрасной Эстер, которую снова покидает, чтобы ехать в Кельн, проездом через Голландию.
Он неверен не только женщинам, но и городам, и не знает, что такое длительное пребывание в одном и том же городе. По пути в Кельн он подвергается нападению со стороны французских дезертиров из армии графа де Торси. Он без малейшей царапины вырывается из их западни, прибывает в Кельн и уезжает оттуда только после того, как успевает соблазнить жену бургомистра.
В Штутгарте он менее счастлив. Он там проигрывает четыре тысячи луидоров и попадает на три дня в тюрьму.
В Цюрихе бывший аббат вдруг испытывает внезапную потребность уйти в монахи! Изумительное обращение, которое впрочем длится всего несколько часов. Довольно одного момента уныния в этой кажущейся неспособной к унынию душе, чтобы появилось такое настроение. И совершенно достаточно, чтобы в этой же «Гостинице Меча», где он поселился, появились четыре путешественницы, из которых только одна красива, чтобы он забросил свою рясу и отказался от монашеской жизни. Зато он переоделся гостиничным слугой, чтобы иметь возможность приблизиться к неизвестной амазонке, чья красота вернула его к жизни!
Она делает вид, что идет на эту хитрость, которую между прочим видит насквозь… И вот Казанова сопровождает ее в Солер (Солотурн), где в то время было местопребывание французского посла.
Снабженный письмом от герцога Шуазеля, недавний арестант встречает там великолепный прием. В посольстве не обходится без него ни один праздник. Потом он поселяется в деревне, чтобы не возбудить ревности супруга своей новой победой. Дворецкий мсье де Шавильи доставляет ему необходимый для барского дома штат прислуги. И даже прелестную домоправительницу, красота которой помогла не долго оставаться только в этой роли.
Но он не мог остаться равнодушным к мужу красавицы, так кстати отвлекшей его от монашеского призвания. Казанова всегда интересовался мужьями и старался отплатить им за любовь, выказанную ему женами… Он пишет месье д'Юрфэ и герцогине Граммон, прося их походатайствовать за одного из племянников месье Икс, высланного из-за дуэли.
И прекрасная амазонка, дожидавшаяся только удобного случая, чтобы не томить больше Казанову, вынуждена хотя бы из благодарности высказать ему свою благодарность. Но тут он рассчитал без одного обстоятельства — в лице некоей ужасной вдовы, некрасивой и хромой, которая решила отомстить ему за его пренебрежение к ее любви, помешав счастливому исходу его увлечения.
Он получил из Парижа известие, что король помиловал молодого племянника месье Икс… Добился от последнего, что тот оказал ему честь прогостить с супругой у него на даче три дня, но все эти три дня проходят таким образом, что он не остается с ней ни на минуту один, так как она ему говорит, что муж все время проводит с ней. Наконец, накануне их отъезда она говорит ему на прогулке:
— Вы можете прийти сегодня ко мне в час ночи, любовь будет ждать вас…
Уверенный на этот раз в своем счастье, он отдается той радости, которую могло возбудить в пламенном сердце подобное нежное обещание. Это была единственная ночь, на которую он мог рассчитывать, потому что месье Икс решил, что на следующий день они возвращаются к себе.
После ужина Казанова проводил дам до их комнат, затем сказал служанке, чтобы она ложилась спать, так как у него еще много письменной работы.
За несколько минут до часа ночи он выходит и ощупью впотьмах обходит кругом дома. Против своего ожидания, он находит двери незапертыми, что, впрочем, не остановило его внимания. Он открывает дверь второй прихожей и в ту минуту, как он закрывает ее за собой, чья-то рука хватает его за руку, в то время, как другая рука зажимает ему рот. Он слышит только: «Тссс…», и то почти беззвучное. Поблизости находится диван (диваны всегда поблизости в мемуарах Казановы). Дело было в дни летнего равноденствия и от короткой летней ночи оставалось всего два часа… Казанова не потерял из них ни одной минуты даром. Думая, что в его объятиях та очаровательная женщина, о которой он так долго вздыхал, он вел себя подобающим образом… В полноте своего восторга он нашел очень удачным, что она не стала его дожидаться в своей комнате. Ее нежные и страстные ласки доказали ему, что этой своей победой он поистине мог гордиться.
