Оливия Клеймор - Французская Мессалина
– Простите меня, вы так внезапно появились, что я не успел привести себя в порядок, и можно сказать, прямо с постели…
Дюваль посмотрел на модистку, она была несколько скована и даже зажата, но он, как человек, опытный в любовных делах, понял: девушка желала застать его именно в постели.
– Я храню ваш рисунок, – сказал Клод и указал на свой портрет, лежащий на комоде.
– Напрасно, я не достаточно хорошо рисую…
– Отчего же?! – воскликнул Дюваль. – Ведь я узнал вас по автопортрету, хотя он и не может сравниться с прелестным оригиналом.
Дюваль подошёл к девушке. Она явно готовилась к визиту и намеренно надела полупрозрачное батистовое платье с глубоким декольте, перехваченное розовой широкой лентой пол грудью, отчего та казалась ещё соблазнительнее.
Опытный ловелас не торопился, стараясь постепенно распалить девушку, он взял её за руку, та не сопротивлялась.
– Прошу вас, сударыня, присядьте сюда, – указал он на кресло. – Я же устроюсь у ваших дивных ног.
Мари-Жанна улыбнулась.
Дюваль заметил, что девушка сделала ту же причёску, что и на автопортрете, причём держалась она лишь на одной заколке.
Он поднялся, встал за спинкой кресла и вынул заколку из волос юной прелестницы: волосы рассыпались и упали золотым дождём на грудь девушки, плечи, колени.
Мари-Жанна охнула и замерла, ожидая, что же последует дальше. Дюваль вернулся на прежнее место подле её ног.
– Ваши волосы прекрасны, думаю, что царица Елена не могла похвастаться такими локонами.
Девушка снова покраснела. Дюваль же не терял время даром, обняв её ноги, и слегка приподняв платье, поглаживал их.
– Ах, сударь, – залепетала Мари-Жанна.
– Не говорите ничего… Разве я могу вас обидеть?
Дюваль посмотрел на девушку томным взглядом полным любви и желания, переходя от поглаживаний ног прелестницы к более интимным ласкам.
Девушка почувствовала, как Клод целует её колени. Первым порывом было – оттолкнуть его и убежать прочь, но затем ей захотелось, чтобы он не останавливался, продолжая свои ласки.
Дюваль, почувствовав внутреннюю борьбу, происходящую в сознании невинной девушки, и её зарождающееся желание, продолжал идти к цели. Клод целовал всё выше и выше, наконец, ноги Мари-Жанны были полностью обнажены, он раздвинул их и начал ласкать языком то заветное место, куда жаждал ввести свой инструмент любви.
Девушка поддалась охватившему её желанию и, сидя в кресле, развела ноги ещё шире, готовая принять в своё лоно любовника, тот же не спешил входить в неё, считая это поспешным, продолжая ласкать её.
Мари-Жанна чувствовала вожделение, пульсирующее внизу живота, она жаждала, чтобы Клод вошёл в неё, но не знала, как сказать об этом. Её лоно стало влажным, Клод видел, как оно желает принять его, и провёл по нему языком ещё раз, отчего девушка вскрикнула. И это был крик желания.
Теперь настало время: Клод скинул панталоны и, встав на колени перед креслом, вошёл в Мари-Жанну. Она напряглась от удовлетворённого желания, ощутив своим лоном упругую мужскую плоть, пронизывающую её всё глубже и глубже.
Девушка снова вскрикнула, но ужё не от удовольствия, а от боли – она потеряла девственность.
* * *Визиты Мари-Жанны к любовнику стали постоянными, освободившись от обязанностей в магазине, она тотчас прихорашивалась и бежала к нему. Клод с удовольствием предавался любовным играм с юной модисткой, обучая её различным премудростям, возбуждающим у мужчин желание и доставляющим им удовольствие. Девушка оказалась способной ученицей, в ней до поры до времени дремал бешеный любовный темперамент и ненасытное желание, приводящее Дюваля в восторг. Она могла заниматься любовью всю ночь на пролёт, не чувствуя усталости, чего нельзя было сказать о её любовнике. В конце концов, Дюваль возгордился: он настолько обучил Мари-Жанну чувствовать желание партнёра, что она могла бы стать самой желанной и высокооплачиваемой куртизанкой Компьена.
Но девушка об этом не думала, она была поглощена одной целью – любить Клода и доставлять ему удовольствие.
* * *Роман Мари-Жанны и господина Дюваля не мог остаться незамеченным. Модистки только и судачили о глупышке, которая собиралась любить, «своего Клода» всю жизнь и сохранять ему верность. Высказывания юной Мари-Жанны приводило опытных гризеток в негодование, вызванное скорее не завистью о том, что их подруга обрела страстного красавца-любовника, а жизненным опытом, который подсказывал им, что сей роман не закончиться замужеством.
Сама Мари-Жанна не сомневалась: Клод любит её и непременно на ней женится, правда они ни разу не обсуждали эту тему, но девушка целиком полагалась на его порядочность.
Глава 9
Спустя месяц после встречи с мадам Валанс, Дюваль вновь решил наведаться в её дом, дабы засвидетельствовать своё почтение. Он не колебался и не раздумывал, не чувствовал ни малейшего укора совести перед юной любовницей. Ловелас не собирался упускать свой шанс. Он достаточно насладился прелестями доверчивой модистки, но как говорится: се ля ви! – нужно думать о будущем. А оно представлялось Клоду безрадостным: рейсы на ненавистном корабле всё более его раздражали, он ненавидел капитана, его помощника и боцмана всеми фибрами души. Ему хотелось спокойной размеренной жизни в достатке.
До площади Святого Доминика Дюваль дошёл пешком в качестве утренней прогулки. Дом, увитый диким виноградом, манил его, а прекрасная вдовушка воспламеняла его воображение. Достигнув двери, Клод дёрнул шнур звонка, принял уверенный, но в то же время любезный вид. Ему открыл всё тот же лакей.
– Что вам угодно, сударь?
– Могу ли я видеть мадам Валанс?
– Как о вас доложить?
У Дюваля перехватило дыхание: «Значит она – дома!»
– Господин Клод Дюваль из модного дома Лябиля, – представился он, стараясь напомнить об обстоятельствах их знакомства.
Дверь затворилась, визитёру пришлось ждать. Но вот она вновь распахнулась, и лакей пригласил:
– Прошу вас, сударь. Госпожа ждёт вас.
Лакей проводил гостя в небольшую гостиную с достаточно скромной обстановкой, по виду времён Людовика XIV, что являлось подтверждением скупости покойного господина Валанса.
В кресле, около пылающего камина сидела Луиза, облачённая в бежевое домашнее платье с низким декольте. При виде гостя она улыбнулась и протянула руку для поцелуя.
– А, господин Дюваль. Мне говорили, что во время моего пребывания в Суассоне вы хотели меня видеть. Не так ли?
Клод поцеловал руку дамы и подтвердил:
– О, да, мадам. Это было ровно месяц назад. Я отважился на сей дерзкий шаг после нашего разговора у модного дома Лябиля. Прошу вас, не осуждайте меня.
