Мэдлин Бейкер - Запретное пламя
Ей нечего было ответить, и она стояла молча – виноватая, беззащитная и пристыженная.
Выражение лица Брендена смягчилось, и он продолжил уже более спокойно:
– Черт побери, Кэтлин, ты же все, что у меня осталось! Я не хочу потерять и тебя!
– Я знаю, папа. Прости меня.
Он протянул руки, и Кэтлин приблизилась к отцу и положила голову ему на плечо. Глаза ее были полны слез.
Бренден тяжело и неуклюже похлопал ее по спине. Если бы Элизабет была жива! Когда дело касалось Кэтлин, он никогда не знал, как быть. Консуэло делала все, что могла, но она была не матерью, а всего лишь наемной домоправительницей, кухаркой. Ответственность за благополучие дочери лежало на нем одном, и он опасался, что у него это получается плоховато. Вот вышла бы Кэтлин за Уайли, завела бы хозяйство, потом бы дети пошли… По крайней мере, он тогда почувствовал бы, что все эти волнения позади. Но Кэтлин отказала Абнеру, и не один раз, а целых три.
Бренден вздохнул. В городе на следующей неделе будут танцы и праздничный пикник в честь Дня Независимости. Может, Кэтлин, наконец, найдет себе кого-нибудь по сердцу. Хоть он и любил свою дочь, но с готовностью перепоручил бы заботы о ней кому-нибудь помоложе.
ГЛАВА 7
На следующее утро Рэйф, Уаили и Лютер начали отбирать лошадей.
Кэтлин время от времени останавливалась и прекращала работу, чтобы посмотреть на них. Ее взгляд постоянно возвращался к Рэйфу. Ближе к полудню он снял рубашку, и каждый раз при виде его блестевшего от пота тела у нее под ложечкой появлялась странная дрожь.
Жеребца отпустили на волю. Он слишком долго жил на свободе, чтобы его можно было приручить. С ним отпустили и старых кобыл. Нескольких лошадей, оказавшихся больными или слабыми, убили. Кэтлин знала, что это делалось только из сострадания. Если их тоже отпустить, зимой они погибнут.
И все же с этим трудно было смириться.
К концу дня в загоне остались только первосортные животные. Взрослых будут объезжать, а за жеребятами наблюдать несколько месяцев. Лучших оставят, а остальных – отпустят.
На следующее утро началась работа Рэйфа. Он заарканил серую кобылу, что присмотрел еще у озера, и завел ее в один из небольших загонов за домом. Из окна кухни Кэтлин наблюдала за тем, как он работает над мустангом. Его приемы весьма отличались от приемов Уайли. Абнер заарканивал лошадь, завязывал ей глаза, взбирался на спину и затем кнутом с грузом, острыми шпорами и страхом «ломал» лошадь, нередко ломая и ее дух.
Рэйф поступал иначе. Все первое утро он провел, приучая кобылу к своему присутствию. Он расчесывал ее шкуру, пока та не заблестела серебром, словно атласная, а потом он принялся гладить руками ее спину, ноги, холку и шею. Он поднял каждую ее ногу и проверил, нет ли трещин в копытах, а потом оперся плечом о ее правый бок и закурил сигарету. Кобыла, привязанная к массивному столбу посреди загона, стояла не двигаясь и только шевелила изящными ушами.
Теперь, похоже, ею владел не страх, а любопытство.
– Ты что, хочешь научить ее курить, а не ходить под седлом? – Абнер свесился через ограду с наглым выражением лица и продолжил оскорбительным тоном:
– Черт побери, если ты будешь объезжать одну лошадь в день, мы не слезем с этих кляч до первого снега.
– Почему бы тебе не заняться своими делами, Уайли? – мягко ответил Рэйф.
– Дела на ранчо и есть мои дела, – парировал Абнер. Не сводя глаз с Галлахера, он горько произнес:
– Черт возьми, я был здесь главным ковбоем, пока не появился ты!
– Может, ты просто не работал так, как нужно.
– Послушай, ты, грязный полу…
Не успел Уайли договорить, как Рэйф уже был по ту сторону изгороди, сжимая руки на его горле.
– На твоем месте я был бы поосторожнее, – пригрозил Рэйф.
– Убери свои грязные лапы! – потребовал Абнер. Если он и боялся, то по его лицу этого заметно не было.
Рэйф скривился в усмешке и крепче сжал пальцы.
– Придержи-ка язык, а то в одно прекрасное утро ты проснешься без него.
– Ты что, угрожаешь мне?!
– Понимай, как хочешь, – Рэйф резко отпустил Уайли и вернулся в загон.
Кэтлин чуть не задохнулась от ужаса, увидев, как рука Абнера коснулась приклада ружья. Она боялась, что Абнер выстрелит Рэйфу в спину, но через мгновение Абнер повернулся на каблуках и ушел прочь.
Это только дело времени, снова подумала Кэтлин. Когда-нибудь эта плохо скрываемая враждебность выльется в насилие.
Этим вечером напряжение между Абнером и Рэйфом было особенно ощутимо. Кэтлин взглянула на сидевшего во главе стола отца и поняла, что он тоже это почувствовал.
Настала очередь яблочного пирога и кофе. Тут Бренден отставил чашку в сторону и откашлялся.
– Похоже, существуют некоторые неувязки относительно работы с лошадьми, – заметил он. – Возможно, относительно и других вещей. Старший ковбой – Хикс. Что он скажет – вы выполняете. Обязанность Галлахера – объезжать мустангов. Сегодня я видел, как он работает. У меня претензий нет. Уайли, на тебе скот, и поскольку это твоя работа, я предлагаю тебе взять пару человек и съездить завтра на холмы. Проверьте, все ли коровы и телята на месте. К тому же мне нужно, чтобы двое из вас объехали западную изгородь и осмотрели, нет ли там дыр. Лютер, поручи кому-нибудь съездить вверх по реке и посмотреть, не завалило ли ее деревьями или камнями. Река выглядит немного мельче обычного. В это время года так не должно быть.
Бренден обвел мужчин взглядом.
– Вопросы будут?
– Серая кобыла, – проговорил Рэйф. – Я бы хотел получить ее.
– В обмен на вороную?
Рэйф покачал головой: Черный Ветер стоила трех таких лошадей. Бренден усмехнулся:
– Что ж, попытка не пытка. Можешь взять ее за цену, которую даст армия.
Бренден обвел взглядом стол:
– Еще что-нибудь? Если нет, я пошел наружу покурить.
Заскрипели стулья, зашаркали сапоги, послышалось вежливое бормотание – ковбои начали расходиться. Через некоторое время за столом остались только Кэтлин, Абнер и Рэйф. Абнер посмотрел на Галлахера в надежде, что полукровка их оставит, но тот откинулся на спинку стула с чашкой кофе в руке и явно не спешил уходить. Со вздохом Абнер отвернулся от него и улыбнулся Кэтлин:
– На следующей неделе праздник и танцы, – заметил он.
Кэтлин кивнула. Она знала, что за этим последует, и страшилась этого. В то же время она удивлялась, почему Абнер не желает понять намек оставить ее в покое. Он делал ей предложение три раза, и столько же раз она отказала, и все равно он настаивает на своем.
Абнер откашлялся:
– Я думал… э… не присоединитесь ли вы ко мне?
– Я поеду с отцом, как обычно, Абнер. Тем не менее спасибо за приглашение.
