Эмма Уайлдс - Влюбленный виконт
В комнате, заполненной матронами, эти воспоминания лучше было бы спрятать в дальнюю часть памяти, а не вытаскивать наружу. Она смотрела в чашку, чтобы никто не увидел ее глаза. В последнее время она много думала о пустоте своей личной жизни, и все эти малоприятные события, связанные с Фитчем, выудили из памяти прошлое. Не только те интимные вещи, которые происходили у нее с Колином, но еще и жаркую страсть, которую она испытала с циничным, но неотразимо привлекательным лордом Олти. Странный конец их разговора на днях в его карете, с тех пор беспокоил ее, сохраняясь, где-то на краю сознания, но лучше всего ей запомнилось из этого разговора его признание, что она все еще вызывает у него желание.
«Вы по-прежнему мне желанны…»
И как ни была невероятна эта мысль, Мэдлин постепенно приходила к выводу, что ей нужно обзавестись любовником. Быть может, и мужем, но она уже была вдовой довольно долгое время и никто не собирался делать ей предложение. Необходимо ли снова выйти замуж, чтобы испытать страсть? Светский круговорот развлекал ее, сын был средоточием ее мира, ее родня была заботлива и приветлива, но в конце концов Мэдлин начала понимать, что с каждым проходящим днем она все больше и больше теряет свое женское начало. Она леди Бруэр, она мать, она дочь и сестра, но женщиной она себя не ощущает.
Став замужней дамой, она обнаружила, что натура у нее чувственная. Когда Колин умер, она отбросила эту часть своей жизни, решив, что ее можно отставить в сторону и никогда больше не обращать на нее внимания. Очевидно, это не так, иначе той ночи с Люком никогда не было бы. Теперь, увидев его снова, поговорив с ним, опять заглянув в его завораживающие серые глаза, она не могла перестать думать о той распутной, восхитительной ночи… и о нем.
Миссис Пирс сказала небрежно:
— Признаюсь, до меня дошли некоторые нехорошие слухи об Олти.
— Так рассказывайте же.
Леди Хендрикс прервала на середине движение руки, протянутой за очередным пирожным.
— В будуаре он также беспечен, как и в игорных домах.
— Там, где есть мужчина из рода Доде, там всегда найдется и женщина, — глубокомысленно согласилась миссис Пирс.
— Бесстыдно-распутная женщина, без сомнения. Недавно я испугалась, что леди Харт возьмет его силой прямо в бальном зале. Она положительно бесстыдна в своем стремлении разделить его интересы.
— Ну а я слышала…
О нет. Такого развития разговора Мэдлин совершенно не хотела. Не хватало ей еще слушать, как пожилые дамы обмениваются интимными сплетнями о Люке. Она резко встала.
— Я только что заметила, который час. Прошу прощения, но я забыла, что у меня назначена встреча. Извините меня, пожалуйста.
— Милая… — начала было ее мать, широко раскрыв испуганные глаза.
Нельзя было и подумать о том, чтобы объяснить причину своего стремительного ухода. Мэдлин улыбнулась всем гостьям разом, быстро простилась, вышла на улицу и увидела, что кучер ждет ее возле кареты, лениво разговаривая с высоким молодым человеком в какой-то неописуемой куртке и потертой шляпе; на его худом подбородке проступала темная щетина. Шрам разделял надвое одну бровь и придавал ему вид пирата, оказавшегося на мели. Когда молодая женщина подошла к карете, он вежливо прикоснулся к полям своей ужасной шляпы.
— Миледи.
Ее вопросительный взгляд был встречен слабой улыбкой. Он поклонился и достал из куртки небольшой пакет.
— Мне дано указание подождать вас и отдать это лично вам, леди Бруэр.
Пакет был продолговатый и тяжелый, и Мэдлин ощутила легкую дрожь облегчения, когда поняла, что это такое. Без сомнения, дневник Колина. Люк выполнил свое обещание.
— Благодарю вас, — сказала она, изо всех сил стараясь держаться с достоинством.
Глаза человека говорили о наличии проницательного ума, что шло вразрез с его поношенной одеждой.
— Не за что. Приятно услужить такой милой леди.
Она смотрела ему вслед слегка смущенно, а потом с помощью кучера уселась в карету. Оказавшись внутри, она развернула пакет; карета уже катилась по улице, руки у Мэдлин слегка дрожали.
Записка Люка была краткой: «Это вам, как было обещано».
Это вам. Как было обещано.
Мэдлин держала дневник в руках и смотрела в окно, не видя домов, мимо которых проезжала, не слыша голосов уличных торговцев на перекрестках. Тронута, взволнована, обрадована… она чувствовала все это и еще кое-что.
К несчастью, она чувствовала кое-что гораздо большее.
Что с этим делать — вот вопрос.
Глава 6
— Я не могу.
— Почему?
— Потому. — Элизабет смотрела на подругу с ужасом. — Если я скажу Майлзу, что, по моему мнению, он должен начать ухаживать за той или иной барышней, он никогда не станет этого делать. Если я посоветую ему подумать о романе с мисс Мейер, он просто почувствует к ней отвращение. Больше всего на свете он любит раздражать меня. Мы вечно препираемся то по одной, то по другой причине.
— Ты говорила, что вы с ним были неразлучны в детстве.
— Мы вместе росли, а это не одно и то же.
Это не соответствовало действительности. Тот Майлз, которого она помнит, изменился. Трудно было сказать, в чем именно, но это так.
— И все же на днях ты вальсировала с ним дважды.
Эмилия Сент-Джеймс, казалось, рассматривает группу детей, играющих под неусыпным надзором нянек, но губы у нее кривились.
— Он мой двоюродный брат.
Элизабет повела плечами, наслаждаясь теплым прекрасным фетром. Парк, как и можно было ожидать, был переполнен разодетыми по моде дамами и джентльменами, на дорожках для верховой езды тоже было многолюдно. Молодые леди шли рядом и держали над головами зонтики.
— Мы выросли вместе. Честно говоря, я не понимаю, почему он привлекает к себе столько внимания. Он ведь просто… просто Майлз.
Ее подруга рассмеялась.
— Для тебя — может быть. Для остальных молодых женщин, выезжающих в этом сезоне, он скорее восхитительно хорош собой. И еще говорят, что он обладает бесспорным умением флиртовать и что у него исключительно томная улыбка. Поверь мне, я очень хорошо знаю силу порочной томной улыбки.
Учитывая то, что Эмилия недавно вышла замуж за одного из самых известных лондонских повес, лорда Александра Сент-Джеймса, младшего сына герцога Беркли, она скорее всего действительно это знала.
— Хм. Но Майлз в два раза… нет, даже в три раза менее очарователен, чем твой муж, — пробормотала Элизабет. — Он резок и по временам раздражающе самодоволен. Не говоря уже о его чувстве юмора, которое порой бывает очень даже сомнительным.
— Его считают просто очаровательным.
