Эллен Марш - Упрямица
Шарль допил бренди и поднялся. Он ни на минуту не забывал о Рэйвен. Как она там? Ведь она выглядела такой бледной и слабенькой!
– Садись, садись! Ты же все равно ничем не можешь помочь! Они позовут тебя, когда все будет позади.
– Сэр Хадриан! – раздался громкий голос у двери. Старик вздрогнул и досадливо поморщился: на пороге стоял Джеффордс. – Сколько раз доктор говорил вам, что эта штука для вас настоящий яд! – Джеффордс разжал скрюченные артритом пальцы сэра Хадриана и отобрал у него пустой бокал.
– Ладно, Джеффордс, отстань, – пробурчал сэр Хадриан, искоса взглянув на Шарля, которого трясло от смеха.
Все еще кипевший от негодования Джеффордс тоже бросил сердитый взгляд на капитана: он счел, что тот подрывает своим смехом его авторитет.
– Мистер Паррис послал меня сообщить вам, сэр, что стол уже накрыт.
– Вот и отлично, – обрадовался старик. – Заодно покажем капитану Сен-Жермену, какими вкусными бывают настоящие корнуоллские блюда.
– Сэр! Капитан! – Взволнованная молоденькая служанка с пылающими щеками появилась на пороге, чуть не налетев на Джеффордса. – Доктор Тремин говорит, вам можно подняться! Ребенок уже родился, сэр!
– Как? Так быстро? – удивился сэр Хадриан, но Шарля уже и след простыл.
Рэйвен слабым шепотом попросила, чтобы раздвинули шторы, и в комнату хлынул яркий солнечный свет. Ее усадили, обложив со всех сторон подушками, так что она могла смотреть на свое любимое море, раздражаясь только из-за того, что ей все еще не отдали новорожденную. Слишком уж долго пеленают! Сара и Нэн тихонько шептались в уголке, сворачивая и упаковывая окровавленные простыни. Дэнни колдовала над самой Рэйвен; она успела обтереть её и сменить ночную рубашку, а теперь приводила в порядок волосы.
– Ну вот и все, дорогая, – весело проговорила старушка, прослезившись от счастья. – Вся в чистеньком, и сама – как картинка!
Дверь в спальню с грохотом распахнулась, и на пороге появился взмыленный и взлохмаченный Шарль. Лишь Рэйвен не удивилась его неожиданному появлению; она ласково улыбнулась ему, и он тотчас же успокоился. Усевшись на кровать рядом с Рэйвен, Шарль погладил ее бледную щеку.
– Посмотри, дорогой, – шепнула она, когда доктор Тремин появился с маленьким свертком на руках. – У нас с тобой дочь.
– И отменно здоровенькая, – добавил доктор Тремин, осторожно передавая девчушку матери. – Роды прошли без осложнений, как я и ожидал.
Вглядываясь в крошечное красное личико дочери, Шарль почувствовал странное стеснение в груди. Маленькую головку уже сейчас покрывал густой темный пушок, значит, волосы у нее будут, как у Рэйвен. Когда она открыла глазки, то они поразили его своим ярким голубым цветом, и лишь зелень у зрачка говорила о том, что немного погодя они станут такими же зелеными, как и у него. Шарль расплылся в счастливой улыбке, но, к его величайшему удивлению, в ответ на восторг своего отца малышка открыла маленький розовый ротик и громко заголосила.
Рэйвен рассмеялась, глядя на ошеломленного Шарля, но, встретившись с ним глазами, смолкла, прочитав в них такую любовь и нежность, что покраснела от удовольствия.
– Я люблю тебя, Рэйвен, – прошептал Шарль. – Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю.
– Я постараюсь, – ответила она, потянувшись к нему губами. Он нежно поцеловал ее.
Когда Рэйвен уснула, а новорожденную уложили в люльке рядом с кроватью матери, Шарль молча выскользнул из комнаты, решив слегка размяться. Он послал слугу на конюшню, чтобы ему оседлали какую-нибудь лошадь, а сам задержался в гостиной – выпить со счастливым сэром Хадрианом за здоровье роженицы и дочери.
– Как же ты назовешь ее? – спросил гордый прадед, когда Шарль отставил пустой бокал.
Шарль запустил пятерню в свои взлохмаченные каштановые волосы.
– Даже не знаю. Полагаю, мы оставим это на усмотрение Рэйвен.
– А как себя чувствует моя внучка?
– Отлично. Доктор Тремин сказал, что не предвидит никаких осложнений.
– Еще бы!.. – фыркнул сэр Хадриан. – Она же Сен-Жермен, не так ли? Я слышал, что они из крепких орешков.
Улыбка все еще играла на губах Шарля, когда он пересекал двор. Тут он увидел, как двое парней пытаются вывести из конюшни норовистого жеребца. Жеребец прижал уши к породистой голове и косил глазом, пытаясь укусить руки конюхов. Парни чертыхались и отпрыгивали, но делали свое дело.
– Похоже, это и есть Синнабар – обратился Шарль к вышедшему из сарая лохматому старику.
– Ага, он самый, – кивнул Сэм.
Старый Сэм уже наслушался сплетен о новом хозяине Нортхэда, но не привык судить о людях на основе бабьих пересудов. Что ж, морской капитан, женившийся на их любимице, был в точности таким высоким и грозным, как его и описывали. Но Сэму трудно было судить, так ли неотразим Шарль Сен-Жермен, как утверждали восторженно закатывавшие глаза молоденькие служанки. Впрочем, выглядел капитан молодцом – стройный, мускулистый, и бриджи сидели на нем как влитые.
– Хотите прокатиться на Синнабаре? – спросил Сэм, кивнув на жеребца. – Я велел парням оседлать его, потому что после отъезда мисс Рэйвен на этом дьяволе никто не выезжал. Но если хотите, я прикажу им оседлать любую другую лошадь.
Шарль поднял бровь и внимательно посмотрел на главного конюха – нет ли тут какого-нибудь подвоха? Но тот, видимо, действительно хотел лишь узнать, чего желает новый хозяин, потому что невозмутимо ждал ответа.
– Синнабар меня вполне устроит. Полагаю, укротить его будет не сложнее, чем его хозяйку.
Шарль ослепительно улыбнулся Сэму, взял у грумов поводья и легко взлетел в седло. Мгновение спустя конь галопом помчался по лужайке. Синнабар послушно выполнял все команды Шарля, чувствуя, что в седле сидит опытный наездник. Сложив руки на груди, Сэм задумчиво смотрел вслед всаднику. Вот это наездник! Его парни больше года не могут привыкнуть к фокусам Синнабара, а этому хоть бы что! Да, видать, мисс Рэйвен выбрала себе подходящего муженька.
Почувствовав на лице соленый ветерок, Шарль повернул в сторону моря. Широкие пустоши были прекрасным местом для разгона, и Шарль позволил жеребцу отвести душу. Да и сам капитан нуждался в разрядке.
У прибрежных скал он наконец остановился, чтобы дать Синнабару отдышаться. Капитан окинул восторженным взглядом скалистое побережье, тоже, кстати, земли Бэрренкортов, которыми они с Рэйвен будут управлять вдвоем. Ха, да ведь это теперь владения Сен-Жермена! Шарлю хотелось завопить от радости: наконец у него были дом и семья, и это переполняло его счастьем. Когда-то он с легкостью пожертвовал своим поместьем и титулом, обуреваемый призрачной надеждой найти свое счастье на широких океанских просторах. Что могла значить для него семья? Ведь его родители уже умерли, а он был их единственным ребенком… Кто мог заполнить гнетущую пустоту в его сердце? Любовь Рэйвен к Нортхэду поразила его, но она ценила в своем родовом поместье теплоту семейного очага, любила милые сердцу воспоминания; в это поместье вкладывали труд и талант многие поколения ее предков, которыми она по праву гордилась! Она умудрилась даже в Шарле разжечь страстное желание заиметь свои собственные дом, очаг, семью. А ведь он долгие годы намеренно истреблял в себе все эти сантименты.
