Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй
К счастью, Беатриса пришла ей на помощь:
– Лорд Грэнвилл не давал объявления о вакансии. Так уж совпало: мисс Уокер, моя давнишняя знакомая, искала меня, а я как раз собралась уходить.
Элис заставила себя улыбнуться Генри, хотя его интенсивная и шумная манера поглощать содержимое своей тарелки вызывала у нее отвращение.
– А, так значит, вы уже раньше работали?
– Делия выглядела немного постарше Элис и, судя по всему, была порядочная сплетница.
Опять вмешалась Беатриса:
– Конечно, у мисс Уокер уже были ученицы. Лорд Грэнвилл не доверил бы воспитание Лайли неопытной дебютантке.
– А можно узнать, какое вам положили содержание? – зрачки Делии расширились от любопытства.
– Делия, нечего считать чужие денежки, – опять Беатриса выручает ее, облегченно подумала Элис; мало того, что она опять не знала, что ответить; вдобавок ко всему она ощутила, что чертовски голодна; хотелось есть, а не разговаривать.
– Что это ты все молчишь – язык проглотила? Как же преподавать-то будешь? – этот комментарий Делии вызвал дружный смех всей компании. Элис в негодовании подняла бровь, но поняла, что на этот раз придется что-то сказать.
– Я согласна со всем, что Беатриса вам сообщила.
– Ну ладно, не хочешь говорить о своем теперешнем жалованье, так хоть скажи, сколько раньше получала. Отец мой считает, что гувернантка имеет больше, чем горничная, но я думаю – вряд ли. Как, Элис?
До Элис вдруг дошло, что вопрос о размерах жалованья они даже и не обговаривали с лордом Грэнвиллом. Какую же сумму назвать? Она лихорадочно пыталась вспомнить, сколько ее отец платил Беатрисе, но это было так давно. Оставалось выбрать какую-то цифру наугад.
– Ну скажи, скажи, Элис!
– В семье, где я служила до этого, мне платили девяносто фунтов в год. – Ну как – довольна? Любопытство – не порок…
Дворецкий Генри поперхнулся от неожиданности, уронив нож и вилку на тарелку. Бриджит крепко стукнула его по спине, чтобы он прокашлялся. С брызгами слюны и кусками непрожеванной пищи у него вырвалось изумленно-возмущенное:
– Что? Девяносто? Наверняка ты много потеряла в заработке. Это же вдвое больше того, что я получаю! Чтобы хозяин платил какой-то училке больше, чем своему старшему слуге! – никогда в это не поверю!
Элис готова была провалиться сквозь пол. Ткнула пальцем в небо:
– Разве я сказала девяносто? Я, наверное, просто оговорилась. Девятнадцать, я хотела сказать, девятнадцать фунтов в год, конечно, – поспешила она исправить положение.
По комнате прошел вздох облегчения, слуги вновь принялись за еду. Оленина и пудинг были почти совсем холодные, однако Элис старалась в уничтожении их не отставать от остальных – дабы не привлекать излишнего внимания к своей персоне.
Вот в Брайархерсте все подавалось горячее, тоскливо подумала она. Потом вспомнила, что ведь и там прислуга обедала во вторую очередь, после господ, и поняла, что ей придется привыкать к полухолодным блюдам. Хорошо хоть, ее не определили в третью очередь. Там бы ей не только пришлось познакомиться с лексиконом уборщиц и младших слуг, но и доставались бы ей, наверное, лишь хлеб с сыром – а мясные блюда были бы редким праздником.
Были поданы фрукты и немного ликера. Все было съедено и выпито подчистую. Новоиспеченная гувернантка тоже старалась не выделяться среди других. Вместе с Беатрисой они поднялись в маленькую комнату в верхнем этаже, которую ей отвели. Беатриса, посидев немного, собралась уходить.
– Хозяин еще хочет со мной поговорить по поводу Лайли. Я пойду?
Элис кивнула, попытавшись изобразить что-то вроде улыбки.
– Да, тебе будет в первое время не просто, знаю.
– Ладно, Беатриса, я попытаюсь, – промолвила Элис, рухнув без сил на низкую, жесткую койку. – Но должна признаться, все гораздо тяжелее, чем я думала. Еще и дня не прошло, а я уже вымотана до предела. А еще ужин предстоит выдержать с ними! – Ей было жестко и неуютно на этой убогой кровати в сравнении с тем ложем, на котором она привыкла спать в Брайархерсте – на перине из лебяжьего пуха и под балдахином!
– У тебя пока нет другого выхода. Ставка – твоя жизнь, – Беатриса запечатлела быстрый поцелуй на ее загоревшейся щеке и исчезла за дверью.
Элис поднялась, подошла к окну и оглядела – насколько это позволяли надвинувшиеся сумерки – большую площадь внизу. Фаэтоны, кебы, коляски стучали по булыжной мостовой, мальчишки, расставленные в строгом порядке на определенном расстоянии друг от друга, освещали им дорогу факелами, пламя которых плясало на ветру.
Город, даже в темноте, возбуждал воображение, но энтузиазм Элис существенно уменьшился, когда она вспомнила, как мало удовольствий может она позволить себе в своем нынешнем положении. На деньги, которые у нее были, она могла купить себе многое, но, например, не смела взять билет в театр – ведь там она могла случайно столкнуться с Данкеном. То же самое с покупками: что ей могло прийтись по вкусу, было не для нее. Спрятать купленное в своей комнатушке – ненадежно; не прятать – привлечешь внимание, спросят – откуда, на какие средства?
Время сна и отдыха ей придется проводить в этой тесной комнатушке размером меньше ее платяного шкафа в Брайархерсте, а часы бодрствования будут проходить в преподавании, а также в общении с простолюдинами. По щеке скатилась слеза! Красноречивый результат подсчета того, что она потеряла.
Теперь у нее нет ничего: ни наследства, ни даже имени. Она вспомнила колюче-презрительный взгляд Грэнвилла, и ярость вновь закипела в ней.
А этот Кейрон Чатэм! Как он смел издеваться над ней, играть в кошки-мышки с благородной леди! То, что он знаком с Данкеном, ее пугало. А вдруг он поделится со своим другом впечатлением о странном поведении своей спутницы! Но больше всего ее терзало воспоминание о насмешливом взгляде Кейрона, который и раздражал и притягивал одновременно.
Элисон решила, что больше не будет думать о нем. Вот только пусть Хэдли все устроит – тогда Кейрон Чатэм дорого заплатит за свои розыгрыши!
4
– По-видимому, мисс Уокер, судьба нам с вами встречаться при самых неожиданных и странных обстоятельствах – опять этот пронизывающий взгляд серо-голубых глаз Кейрона, и опять пугающее, почти до потери сознания, ощущение от этого взгляда. На сей раз, их, правда, разделяла полоса живой изгороди, служившая границей усадьбы Данкена.
Она поджидала Лайли на лужайке возле дома, когда вдруг увидела приближавшийся знакомый кабриолет. Первым ее импульсом было спрятаться где-нибудь и таким образом избежать встречи с хозяином экипажа. Вот она и нырнула в кусты – очередная глупость с ее стороны.
