Ирэн Фрэн - Набоб
Он говорил твердо и прямолинейно, но в его голосе она услышала нежные, чувственные нотки, которые напомнили ей интонацию Мадека во время их любовной игры.
— Ты — фиранги, высокочтимый Угроонг. У тебя белая кожа.
На самом деле она сразу отметила, что кожа у него смуглая, и поначалу это сбило ее с толку.
Похоже, ее замечание смутило его.
— Это так, но ты обладаешь ваджрой…
— Что ты имеешь в виду? — строго спросила она.
— Нет, ничего. Я просто хотел сказать, что я свободен от предрассудков, которые свойственны таким, как ты. Да, я пришел из-за Черных Вод, но ведь именно поэтому ты меня и разыскивала, не так ли?
Ей вдруг показалось, что она стоит перед ним нагая, и она машинально закрылась платком.
— О чем ты, Угроонг? Объясни?
— Я не люблю торговаться, царица. Вот мое предложение: давай объединимся. У меня есть люди, военный опыт, ружья и пушки. Я предлагаю их тебе, чтобы ты смогла отомстить. Ты же ненавидишь англичан. Ты ненавидишь фиранги в красных камзолах. Взамен ты отдашь мне свою ваджру.
— Ваджру! Так ты знаешь об этом! И ты веришь в этот вздор, ты, чужестранец, которого прозвали Луной Индии!
Он бросил на нее гневный взгляд, но она его выдержала.
— Успокойся, царица. Я — не торгую снегом!
Сарасвати подавила усмешку.
— Продолжай, Угроонг.
— Я знаю, кто ты, и ты мне нужна. Англичане постепенно распространяют свое влияние в индийских провинциях. Они развращают раджей и с их помощью прибирают к рукам индийские земли.
— Ты не сказал мне ничего нового.
— Я напомнил тебе о твоем несчастье только потому, что такая же участь скоро постигнет и других.
— Продолжай!
— Клайв, одержавший победу при Плесси, восемь лет назад открыл англичанам дорогу в Бенгалию. Теперь он возвращается. Король дал ему полную свободу действий. Клайв будет делать все, что захочет, ни с кем не советуясь, не ожидая приказов с той стороны Черных Вод. Ты понимаешь, что это значит, царица?
— О том, что фиранги в красных камзолах обосновались в Бенгалии, уже всем известно. Поздно махать кулаками. Дхарма! Мы платим за свои ошибки.
— По-моему, ты заплатила за них слишком дорого, царица.
— Не говори со мной так, Угроонг, или я прокляну тебя!
Он опустил глаза и, помолчав, сказал:
— Ты ведь знаешь пословицу, царица: в Бенгалию можно войти через сто ворот, но ни через одни нельзя выйти.
— Фиранги в красных камзолах входят и выходят, как им вздумается!
— Да. Потому что мы не сделали ничего, чтобы им помешать. И они будут и дальше вести себя так, пока Могол слаб. Но если он вновь обретет силу… С моей помощью. С твоей помощью. Я закрою ворота Бенгалии. Мыс тобой вместе закроем ворота Бенгалии.
— Вместе?
— Да, вместе! Ты красива, сильна, слишком красива и сильна для слабой Индии. Ни один мужчина, кроме меня, не захочет тебя, потому что ты внушаешь страх.
— Страх?
Она была искренне удивлена. Так вот, значит, какова ваджра?
— Да, страх. Но я уже сказал тебе: у меня нет предрассудков, свойственных индийцам. Я тоже внушаю страх. И я знаю фиранги, царица. Я знаю Могола; война — моя стихия. Мое имя известно всей Индии.
— Да, но ты здесь не единственный фиранги.
Угрюм побледнел и схватился за рукоять сабли:
— Забудь о них! Это все отъявленные негодяи, авантюристы, готовые служить кому угодно.
— Нет.
— Но он бросил тебя, ведь так? Бросил, потому что ты потеряла свое богатство. Он испугался, и вот теперь ты пришла ко мне!
— Нет, — покачала головой Сарасвати и накинула на себя все свои покрывала, как бы давая понять, что ему пора откланяться. Ее лицо скрылось под голубым муслином, и он не увидел, что она плачет.
— Я предлагаю тебе месть.
— Я не собираюсь мстить ему.
— Я дам тебе власть.
— Не обманывай меня. Властью обладаешь ты. И ты мне ее не отдашь.
Ее слезы быстро высохли, и она приподняла край муслина. «Он действительно стар и очень утомлен», — опять подумала она, но Угрюм угадал ее мысли.
— Я ничего не собираюсь скрывать от тебя, царица. Я уже не молод. Ты очень красива, но я устал от женщин. Я больше ничего от них не хочу.
— Говорят, их у тебя по меньшей мере двести, не считая тех, которых ты время от времени покупаешь… Среди них наверняка есть женщины моложе и красивее меня. И плодовитее. Ты ведь не можешь не знать, что мое чрево иссохло уже много лет назад. Так чего же ты ждешь от меня такого, чего не может дать тебе другая женщина?
— Ты — не женщина.
— И кто же я, по-твоему, если не женщина? — удивилась она. — На каком чудовище ты собираешься жениться?
— В тебе есть качества мужчины.
Она не была уверена, что поняла смысл его слов. Угрюм великолепно говорил на хинди, лучше, чем Мадек, и без малейшего акцента. Но, проведя прошлое лето с другим фиранги, она перестала доверять людям, пришедшим из-за Черных Вод, потому что ей часто казалось, что она понимает их, а на самом деле за их словами скрывался другой, неведомый ей мир. Однако Угроонгу удалось тронуть ее душу. Почему он так легко разгадывает ее?
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Угрюм.
— Я бедна, несчастна, бесплодна.
— Неважно.
— А иссохшее чрево?
— Неважно.
— Женившись на мне, ты не сможешь получить ваджру.
— Я научу тебя воевать. Мы вышвырнем англичан из Индии.
— Я индуистка.
— Мне это подходит. Твои единоверцы заправляют здесь денежными делами.
— Но у меня ничего нет. И я не знакома ни с одним банкиром.
— Плевать на это. Ты индуистка, ты обладаешь ваджрой, и ты станешь моей женой. Этого достаточно для того, чтобы получить от них денег на большую войну.
— А твой бог? Что скажет твой бог?
— У великих воинов нет религии, кроме культа самого себя!
Сарасвати только теперь поняла: с этим человеком надо говорить о власти. Власть заменяет ему любовь. И сотни женщин ему нужны лишь для того, чтобы чувствовать свое превосходство. Его может возбудить только образ собственной славы, только он может рассеять его тоску.
— Чтобы выйти за тебя замуж, Угроонг, мне следует поменять религию. Если ты согласен взять меня в жены согласно христианскому обычаю, я буду твоей.
Он уставился на нее, не понимая. Его послы подробно описали ему странное поведение владычицы Годха, и он ожидал от нее чего угодно, только не этого. Он был сбит с толку. Каким образом годхский фиранги сумел обратить или почти обратить женщину из высшей касты в религию, провозглашающую равенство? Обратить женщину, которую ему, Угрюму, никак не удается укротить! А ему говорили, что он обычный молодой повеса. По счастью, этот Мадек вовремя убрался и находится сейчас на попечении отца Венделя. Хотя история с фиранги была ему неприятна, Угрюм До сих пор не воспринимал Мадека всерьез. Когда ему рассказывали об этом человеке, он не мог избавиться от непонятного, неопределяемого словами дежа-вю. Теперь Угрюм понял, что Мадек обладает большей силой, чем думают окружающие. Ваджра? Нет, не может быть. Ею обладает только она. Мадек не может помешать его союзу с царицей, ведь все — в том числе и она — утверждают, что их разрыв произошел по его инициативе. Значит, Мадека даже обрадует такой оборот дела, поскольку он окончательно избавится от обременительной связи. И эта красавица царица, которую обожал целый народ, отдалась зарвавшемуся юнцу, мелкому авантюристу!
