Мэри Кайе - В тени луны. Том 2
Мистер Лапота взглянул на Дасима Али и добавил:
— Я позвал тебя, чтобы ты обратился к этому джентльмену и попросил его помощи и разрешения. Но он уже здесь и согласен со мной.
— Благородный поступок, — пробормотал Дасим Али, глядя задумчиво на мистера Лапота. — Возможно, в таком случае спасутся все.
Итак, они ушли. Беглецы покрасили себе кожу темной краской, взяли еду, немного денег, необходимую одежду и выскользнули через маленькую боковую дверь в стене. Они захватили с собой также одежду, в которой прибыли в Гулаб-Махал, свернув ее в потрепанный узел. — Если нас задержат, мы можем сказать, что стащили ее с мертвых в лагерях, — пояснил мистер Лапота. — Но этот пожилой джентльмен говорит, будто армия снова идет на Лакноу. Если мы доберемся до нее, не очень хочется быть пристреленным своими.
Алекс не видел, как они уходили, поскольку не хотел еще раз встречаться с Карлионом. Он вернулся к Винтер, обнял ее и стал страстно целовать, словно при прощании. И она знала, что он тоже уйдет.
Всю ночь снова шел дождь, но утром небо расчистилось, а сквозь прозрачный воздух донесся грохот орудий. Орудий Хэвлока.
На рассвете Алекс отправился послушать на крышу. Он очень осторожно отодвинулся от Винтер, стараясь не разбудить ее, но она проснулась при первом же движении мужа и не стала останавливать его. Когда Алекс ушел, Винтер долго лежала, глядя в стену невидящими глазами, через некоторое время повернулась и беззвучно заплакала.
Весь день гул орудий Хэвлока пробивался сквозь горячий солнечный свет, постоянно приближался, пока не стало казаться, будто бой идет всего в нескольких милях от города. Когда опустились сумерки, четверо британцев, оставшихся в Гулаб-Махале, собрались на крыше и стали прислушиваться.
— Мы скоро выберемся отсюда, — сказала миссис Хоссак. Ее голос истерически дрожал от надежды и облегчения. — Мы, наконец, будем свободны… наконец. Когда они приедут сюда? Почему они не торопятся?
— Они ведут бой, — отозвался Алекс. — Они придут, как только смогут, но это не простая прогулка. Послушайте! Похоже, они у Алам Бах!
Он наклонился над парапетом, едва переводя дыхание, сверкая глазами и прислушиваясь.
Алекс знал, что люди будут сражаться там из последних сил, чтобы освободить резиденцию, чей несгибаемый гарнизон упрямо боролся и выдержал это ужасное, раскаленное лето, благодаря чему задержал целую армию. Если бы не его сопротивление, противнику была бы открыта дорога для атаки на Дели. Во всей северо-западной провинции воцарился бы хаос.
— Нас скоро освободят! — зарыдала миссис Хоссак. — Они скоро должны подойти сюда… может быть, завтра!
Но Винтер и Лу молчали. Винтер только следила за Алексом, поглощенным гулом перестрелки. Она видела только его одного, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку его осунувшегося лица, каждую интонацию голоса, чтобы надолго и четко запомнить их и никогда не забыть.
Лу молчала потому, что освобождение было близко, и это вызвало в ней страх не перед возможными испытаниями, а перед таинственными призраками родственников Аманды, которые могли потребовать ребенка. Лу вдруг поняла, что не хотела покидать Гулаб-Махал так же, как не хотела уезжать из Хайрен Минар. Она была здесь в безопасности, она и Аманда. Лу крепче прижала маленькое, хрупкое рыжеволосое существо, и ребенок протестующе захныкал.
Лу и миссис Хоссак ушли, оставив залитую лунным светом крышу Винтер и Алексу. Через некоторое время он забыл о грохоте орудий.
К ночи ветер усилился, а утром канонада стала слышна слабее и за весь день не приблизилась. Но на следующий день орудия били примерно в миле от города, но метили мимо, поскольку шотландские полки, сикхи, а также британская и индийская кавалерия и пехота под командованием Хэвлока двигались по улицам.
Ворота Гулаб-Махала были заперты и забаррикадированы, все ставни закрыты. Никто не посмел выглянуть наружу, пока город сотрясал грохот сражения. На закате солнца ветер, дувший со стороны резиденции, принес новый звук, слабый, но не вызывающий сомнений. Крики восторга.
— Они добрались туда! — сказал Алекс дрогнувшим, хриплым голосом. — Послушайте! Они добрались туда!
— Они спасены! — воскликнула Лу и заплакала.
Они наконец добрались туда. Но гарнизон резиденции, теперь, конечно, спасенный, еще не был освобожден, а лишь получил подкрепление. Полки, пробившиеся по улицам, оказались изрядно потрепанными, их потери были слишком значительными, чтобы предпринять что-то большее, чем помощь защитникам резиденции.
Смятение в городе улеглось, и зловоние смерти поднималось от улиц, как осязаемое облако грязного воздуха. Со стороны резиденции опять зазвучал привычный грохот мушкетного огня, сопровождаемый ружейными выстрелами.
Алекс ждал несколько дней, собирая по мелочам новости, которые ему удавалось узнать у Дасима Али и Рахима, ходившего на базар. Но, по их словам, ситуация вряд ли могла развиться. Грозил очередной пат или даже отступление. Настоящей обузой для гарнизона было наличие большого количества женщин и детей, которых нельзя было подвергать опасности. Да еще Хэвлок и Аутрам с освободительными силами теперь оказались загнанными в резиденцию. Было похоже, что им придется оставаться там, пока, в свою очередь, их кто-нибудь не освободит. Сражение при наличии целой группы женщин и детей — задача нелегкая, тем более это значило бы покинуть Лакноу, его защищенные позиции, которые так чудесно и долго позволяли вести успешную оборону. Войскам пришлось бы отступить не только из Лакноу, но и из Оуда. Прошло бы несколько месяцев, прежде чем новые, более мощные силы смогли пройти маршем, атаковать и взять город.
Алекс долго разговаривал со старым Дасимом Али в последний вечер сентября, а потом отправился в раскрашенную комнатку Винтер.
Свет от масляной лампы играл на розовых стенах, алебастровых птицах и цветах, как в ту ночь, когда Алекс впервые увидел эту комнату, и опять ему показалось, будто деревья качаются, птицы машут крыльями, а тени под потолком так густы, что невозможно определить его высоту.
Винтер пыталась справиться с длинными волнами своих волос. Алекс сел на низкую индийскую кровать, тоже как в первую ночь, и молча посмотрел на жену.
Несколько минут спустя она положила щетку и повернулась к нему. Свет от лампы позади нее падал на лицо Алекса, оставляя лицо Винтер в тени. Мягко колышущееся пламя образовывало над ней легкий ореол, сверкающий на длинных локонах черных волос, очерчивая ее маленькую голову.
Винтер посмотрела на мужа, не говоря ни слова, и это тоже уже было однажды в этой комнате. Она видела по его лицу, что он собирался сказать. Опять Алекс протянул к ней руку. Винтер приблизилась к нему и обняла его, прижав голову мужа к своему сердцу. Точно так же она стояла в сумерках перед Хайрен Минар в день, когда умерла Лотти. Сейчас, как и тогда, Алекс нежно обнял ее, прильнул к ней и, наконец, сказал:
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28288/28288.jpg)