Виктория Холт - Загадочная женщина
Она отбыла, а я все надеялась, что Редверс Стреттон снова зайдет в магазин. Я гадала, почему он не приходит, ведь он заглянул специально, чтобы повидаться со мной, и в то же время мне показалось, что он с готовностью воспользовался причиной, чтобы уйти. Для чего он тогда вообще приходил?
Очевидно, он уже ушел в плавание.
На следующий день после отъезда тети Шарлотты, вечером я закрыла магазин и вернулась домой. Я находилась у себя в комнате, когда ко мне вбежала Эллен и сообщила, что пришел джентльмен и спрашивает меня.
– Чего он хочет?
– Видеть вас, мисс, – ухмыльнулась Эллен. – Это капитан Стреттон из замка.
– Капитан Стреттон из замка! – глупо повторила я и посмотрелась в зеркало. На мне было серое шерстяное платье, которое не очень мне шло, к тому же я была непричесана.
– Я скажу, что вы выйдете через десять минут, мисс, – заговорчески предложила Эллен. – Пусть не думает, что вы тут же побежите ему навстречу.
– Может он пришел посмотреть мебель, – робко предположила я.
– Да, мисс, – ответила Эллен. – Так я скажу ему.
Она ушла, а я подбежала к гардеробу и вынула легкое шелковое платье, которое отец мне привез из Гонконга. Оно было сшито тамошним портным и уже вышло из моды (оно было у меня давно), но материал был прелестным, отделанный бархатом у воротника, что очень мне шло.
Я быстро переоделась, причесалась и побежала вниз. Он непринужденно взял меня за руки, что, наверное, считалось неприличным, но мне это понравилось.
– Простите, что без приглашения, – извинился он, – но я пришел попрощаться.
– А… вы уезжаете?
– Завтра.
– Что ж, желаю вам приятного путешествия.
– Благодарю. Надеюсь, вы будете вспоминать меня, а может и молиться за тех, кто в море.
– Надеюсь, что вам не понадобятся мои молитвы.
– Когда вы узнаете меня получше, вы поймете, что я нуждаюсь в них более, чем кто-либо.
Когда вы узнаете меня получше! Я была так взволнована, что любая фраза подобного рода и ее подтекст могли привести меня в восторг. Он уезжает, но когда я узнаю его получше…
– У меня создалось впечатление, что вы – очень независимый человек.
– Неужели вы полагаете, что существуют независимые люди?
– Встречаются.
– Вы? – спросил он.
– Едва ли. Да, сейчас благодаря вам я понимаю, что никогда не была самостоятельной. Но о чем мы говорим! Садитесь, пожалуйста.
Он огляделся, а я засмеялась:
– Я почувствовала то же самое, когда впервые попала сюда. Обычно, когда я садилась на какой-нибудь стул, я думала, что, может быть, на этом стуле когда-то сидели мадам Помпадур, или Ришелье, или Талейран.
– Такие мысли не приходят мне в голову, я ведь не настолько эрудирован.
– Пойдемте в тетин кабинет… у него более жилой вид. И если у вас есть время, там и посидим… немножко.
– Я отплываю в семь утра, – он посмотрел на меня озорным взглядом. – Но я уйду раньше.
Я рассмеялась и повела его вверх по лестнице и сквозь заставленные мебелью комнаты. Он заинтересовался китайской мебелью, которую тетя Шарлотта приобрела недавно. Я забыла, что она расчистила для нее место у себя в кабинете.
– На этот раз тетя Шарлотта щедро заплатила, – сказала я. – Эта мебель принадлежала человеку, который жил в Китае. Он был коллекционером, – я продолжала говорить, чтобы скрыть волнение, вызванное его приходом. – Вам нравится этот шкафчик? Он называется шифоньер. Красивый лак. Видите, как он инкрустирован слоновой костью и перламутром? Понятия не имею, сколько она заплатила за него. Сомневаюсь, что она найдет покупателя.
– Как много вы знаете.
– По сравнению с тетей ничего. Но я учусь. Хотя учиться можно всю жизнь.
– К тому же, – сказал он, мрачно изучая меня, – в жизни много чего, чему стоит учиться.
– Вы, должно быть, знаток… моря и кораблей.
– Никогда не смогу стать знатоком чего-либо.
– Кто может? Но куда же вас посадить? Здесь похоже будет удобно. Это хороший крепкий испанский стул.
Он улыбался.
– А что случилось с секретером, который вы купили в замке?
– Тетя продала его. Но я не знаю, кто его купил.
– Я пришел не для того, чтобы обсуждать мебель, – заметил он.
– Да?
– А чтобы поговорить с вами.
– Не думаю, что вам будет интересно со мной… вне всего этого.
Он оглядел комнату.
– Создается впечатление, что вас тоже хотят превратить в антиквариат.
В наступившей тишине было отчетливо слышно, как тикают часы.
– Да, – непроизвольно ответила я, – этого я и боюсь. Так и буду жить здесь, стареть, знать все больше и больше, совсем как тетя Шарлотта. Вы правы, антиквариат.
– Так нельзя, – возразил он. – Нужно жить полной жизнью.
– Мне очень приятно, что вы зашли… перед отъездом, – произнесла я.
– Мне следовало бы навестить вас раньше, но…
Я ждала конца фразы, но он замолчал.
– А я слышал о вас, – вымолвил он.
– Слышали обо мне?
– Старшая мисс Бретт – известная личность в Лангмауте. Говорят, что из нее невозможно вытянуть деньги.
– Вам это сказала леди Кредитон.
– Она считает, что ей заплатили меньше всех. Именно тогда мы и познакомились. – И продолжил: – Что вам известно обо мне?
Я побоялась повторить слова Эллен: вдруг все это ложь.
– Я слышала, что вы живете в замке и что вы – не сын леди Кредитон.
– Значит, вы понимаете, что с самого рождения я нахожусь в отчасти возмутительном положении, – он расхохотался. – Я позволил себе говорить об этом бестактно. Но поэтому мне и нравится разговаривать с вами. Вы отличаетесь от тех женщин, которые стыдятся говорить о том, что считается неприличным.
– Так это правда?
– Ага, так вам все известно. Да, это правда. Моим отцом был сэр Эдвард, и я воспитывался как его сын, но в то же время мое положение отличалось от положения моего брата. Конечно, для этого имеются все основания, как вы считаете? Тем не менее это повлияло на мой характер. Я пытался превзойти Рекса во всем, старался доказать, что я такой же хороший, как и он. Как вы считаете, простительно ли мальчику в подобной ситуации вести себя, скажем, надменно, стараться привлечь к себе всеобщее внимание, постоянно стремиться к первенству? Из нас двоих Рекс – более терпеливый. Более достойная личность, но дело в том, что ему не приходилось доказывать, что он хороший. Все и так считают, что он лучше.
– Надеюсь, вы не относитесь к скучному типу людей, которые ведут себя вызывающе?
Он засмеялся:
– Нет. На самом деле, пытаясь всем доказать свое превосходство, я тем самым в первую очередь пытался доказать это самому себе.
– Тогда прекрасно. Терпеть не могу людей, которые жалеют самих себя, возможно, потому, что было время, когда мне казалось, что жизнь сурово обошлась со мной. Это случилось, когда умерла моя мама.
