Роксана Гедеон - Дни гнева, дни любви
Но виконт, радуясь удаче, постоянно твердил, что мы опаздываем, что нам надо непременно поспеть хотя бы к семи часам вечера.
«Так и быть, – подумала я в унынии, – сейчас уже около четырех. Не так уж долго осталось терпеть. Лучше не останавливаться».
Я пыталась быть бодрой, но мне все-таки казалось, что я заболеваю. Ветер сделался пронзительней, и меня начала колотить дрожь, умерить которую было не в силах скудное тепло крестьянской одежды. Не дай Бог, у меня поднимется жар… Какой тогда будет от меня толк?
– Знаете, почему выбрали именно Невшатель? – спросил виконт. – Потому что там безопаснее.
Я и без его объяснения это понимала. Но не ответила ему. Более того, я вдруг почувствовала злость. Какой глупец, оказывается, этот генерал Буйе, которому было поручено организовать мое путешествие! Неужели нельзя было придумать ничего более умного, чем все эти постоянные пересадки, эта невыносимая телега, эти переодевания?! После всего этого я едва смогу стоять на ногах. Должно быть, если генералу Буйе поручено организовать бегство членов королевской семьи, он и им устроит что-то такое же ненадежное и невыносимое!
К счастью, мне удалось задремать, и вопрос голода немного отступил. На некоторое время я забылась. Телега уже не подскакивала на дороге, а мерно покачивалась, виконт не донимал меня разговорами, и можно было считать, что я отдохнула.
– Мы приехали, мадам!
От громкого окрика я мгновенно пришла в себя. Вокруг уже сгущались сумерки, но я могла увидеть, что мы не в лесу, не в горах, а в местности довольно обжитой и цивилизованной. Вдалеке, за поворотом дороги, мерцали огни заставы.
– Что такое, сударь? Мы в Невшателе?
– В пятистах шагах от него, мадам.
Он помог мне сойти на землю. И хорошо, что его руки поддержали меня: земля качалась у меня под ногами.
– Почему вы не довезли меня до города, виконт? Он кивком головы указал на дорогу.
– Видите карету? Она дожидается вас уже более часа.
– Кто в ней?
– Граф д'Антрэг и Фонбрюн.
– И Фонбрюн здесь?
В последнее время я почти каждый день слышала об этом человеке. Он был агентом короля Франции в Вене, регулярно посылал тайные донесения в Париж и, кроме того, дружил с моим отцом. Фонбрюну пока не везло: несмотря на его усилия, Леопольд II медлил с помощью. Именно этим мне и предстояло заняться.
Направляясь к карете, я вспоминала пароль. Он был очень легкий, всего два слова, но я, честно говоря, перепутала, какое из них следует говорить мне. Ладно, понадеемся на случай…
– Гвоздика, – произнесла я. Они переглянулись.
– Лилия, – мрачно ответил один из них.
Я взглянула на того, что назвал ответ. Он был маленький, худой, кажется, даже горбатый; ему, вероятно, было трудно стоять, и он тяжело опирался на трость. Его спутник был полной ему противоположностью. Высокий, худощавый, прямой, с почти военной выправкой, он был одет в элегантный редингот, шляпу держал в руках. На голове у него был аккуратный белый парик «а ля лорд Кэтогэн».
По сравнению с этим представительным господином я выглядела ужасно.
– Я граф д'Антрэг, мадам, – сообщил он.
Я нерешительно кивнула. Подать ему руку я не решалась – настолько кошмарным казался мне мой вид.
– Как ваше имя, мадам? Мы не знали, что приедет женщина.
– Я принцесса д'Энен де Сен-Клер, сударь.
– Вы вдова того самого принца д'Энена, которого обезглавили в день падения Бастилии?
Меня даже передернуло. Я не была готова к тому, что мне прямо в глаза зададут столь резкий и бестактный вопрос.
– Да, это я, – сказала я раздраженно. – Но мне всегда казалось, что в доме повешенного не говорят о веревке.
– Простите.
Он распахнул дверцу кареты.
– Прошу вас.
Я поспешила занять свое место и откинуться на подушки, зная, что еще одна минута промедления – и я упаду в обморок, не заботясь уже ни о чем.
8Дождь лил как из ведра.
Я сидела у окна и скучала, глядя в окно. Рокотала вода в сточных трубах. Изредка внизу проезжала карета, по крыше которой барабанили капли. Мостовая блестела от дождя.
Невшатель казался мне скучным. Почему – я и сама не знала. Он был такой же, как любой провинциальный город во Франции. Может быть, я тосковала по дому? А может, нагоняла тоску мерзкая погода? О, а эти бесконечные марши солдат по улицам… Порой казалось, что я нахожусь в огромном военном лагере.
Нет, я прекрасно понимала, почему на меня накатила такая тоска. Был уже апрель 1791 года, я находилась в Невшателе без малого месяц. Мне подыскали домик на Цветочной улице, я имела даже служанку. На этом все почему-то и закончилось.
Я была здесь почти месяц, а дело не двигалось с места. Фонбрюн с графом д'Антрэгом все ходили, ходили, вели какие-то бесполезные переговоры, не очень охотно посвящали меня во все это, но я подозревала, что от усиленной деятельности этих двух агентов нет никакой пользы. И главное, они не давали мне принимать в этом никакого участия. Словно я исполняла лишь роль курьера, доставившего бумаги.
А задание мое было значительно шире. Император Австрии Леопольд II должен был согласиться двинуть войска к французской границе, чтобы, перейдя кордон, Людовик XVI сразу же оказался под защитой шурина. Кроме того, было бы хорошо, если бы Леопольд согласился дать королю Франции пятнадцать миллионов для покрытия всех расходов по подготовке побега. Деньги, конечно, можно было бы взять у банкиров, но в этом случае дело получило бы слишком широкую огласку.
Леопольд II не соглашался ни на что. Не давал денег и не двигал войска. Без его помощи побег превращался в чересчур рискованное предприятие. Надо было, чтобы император изменил свое решение.
Но он не давал мне аудиенции. Фонбрюн и д'Антрэг хлопотали об этом по-всякому, но результат неизменно был равен нулю. Лишь один раз от имени канцлера Кауница мне было предложено просто передать письма Марии Антуанетты к брату, обойдясь без аудиенции. Я отказалась. Письма передавались и раньше, но не влияли на императора. Нужна была личная встреча. Но как ее устроить?
Внизу стукнула дверь. Я выбежала на лестницу.
Фонбрюн, промерзший, с мокрыми волосами, в плаще, с которого на пол стекала вода, снял шляпу.
– Ну что? – взволнованно спросила я, надеясь услышать что-то утешительное. – Как у вас дела?
Он, кряхтя, отдал шляпу, плащ и трость служанке и пригладил блестящие волосы.
– Дела кончены, – произнес Фонбрюн. – Сейчас вернется граф, мы усадим вас в дилижанс, и вы поедете домой.
– А вы?
– А мы вернемся к своим прежним занятиям. Я буду агентом его величества в Вене, граф д'Антрэг уедет в Турин к графу д'Артуа.
– Значит, вы все провалили?
