Бертрис Смолл - Дорогая Жасмин
Жасмин рассеянно скормила Федерсу кусочек ветчины и погладила пса по голове, когда тот облизал ее пальцы.
— Вижу, и его успели избаловать, — заметил граф.
— Федерс — подарок Рована в день моего восемнадцатилетия. Собственно говоря, его настоящим даром были Магвайр-Форд и примыкающие к нему земли. Помню, как рассердился дядя Патрик, когда Рован отдал мне документы на право владения. Но тогда я не придала этому никакого значения. Сейчас я желала бы, чтобы он ничего не дарил, кроме моего милого Федерса.
Задумчиво хмурясь, она почесала спаниеля за ухом.
— С тех пор вы не были в Ирландии? — спросил Джеймс. Жасмин покачала головой.
— Нет. Сын бывшего владельца, Рори Магвайр, управляет поместьем от моего имени. Там мирно уживаются католики и члены англиканской церкви. Я развожу лошадей, вернее, это делает за меня Рори. Возможно, когда-нибудь я подарю поместье Фортейн, поскольку она там родилась. Вы не находите, что это будет для нее прекрасным приданым?
— Наверное, — согласился он, — но, мадам, нам необходимо поговорить.
— Только не в присутствии детей, милорд, умоляю, — чуть слышно ответила Жасмин. — Все наши беседы кончаются криками и ссорой, а я не хочу, чтобы они это видели.
— Конечно, мадам, вы совершенно правы, им ни к чему знать о наших распрях. Однако хотя бы ради детей мы должны прийти к согласию.
Его золотисто-зеленые глаза бесстрастно смотрели на Жасмин. Но она не отвела взгляд.
— Не лучше ли будет провести некоторое время в обществе друг друга, прежде чем обсуждать дела? К тому же мне хотелось бы спросить совета у бабушки.
Ложка Джеймса замерла над яйцом-пашот, сваренным в сливочном соусе с марсалой4 и перцем. Блюдо оказалось необыкновенно вкусным, и он никак не мог понять, служит ли повар лично у Жасмин или в Бель-Флер. Вытерев губы салфеткой, он заметил:
— В последний раз ваше стремление посоветоваться с бабушкой закончилось бегством во Францию. Подобное решение трудно назвать мудрым.
— Идея принадлежала не ей, а мне, — спокойно пояснила Жасмин, — а она не возражала лишь потому, что считала, будто я собираюсь вернуться к концу лета. Пожалуйста, не вините бабушку. Неужели вы считаете меня безмозглой дурочкой, не способной отвечать за свои поступки? Ради Бога, сэр, не надо меня оскорблять.
— Пожалуй, я подумаю над этим, но каким образом, мадам, мы, по-вашему, должны возобновить наше знакомство?
Джеймс произнес это совершенно спокойно, но в глазах светились издевка и вызов. И… и еще, кажется, веселые искорки.
Жасмин пыталась сохранить присутствие духа и не выказать гнева перед сыном и дочерьми, хотя руки так и чесались дать Лесли по физиономии.
— Не хотите ли после завтрака увидеть сына принца Генри, милорд? — осведомилась Жасмин. Она не станет отвечать на его глупые намеки!
Граф Гленкирк подавил смешок. Похоже, она не поддалась на уловку и не вспылила. Как мало, оказывается, он знает Жасмин! Мысль остаться во Франции и поближе познакомиться с маркизой привлекала его все больше. Лесли проглотил кусочек окорока и запил его превосходным сидром.
— Надеюсь, мой самый юный подопечный в добром здравии, мадам?
— Как и остальные дети, милорд. Я постоянно переписывалась с бабушкой, а она обо всем сообщала королеве. Не хотела, чтобы родители Хэла волновались зря; они и без того расстроены из-за скандала с Робертом Карром и его женой.
Лесли уже хотел что-то ответить, но в этот момент заметил, как маленький Генри поспешно направляется к выходу.
— Милорд Уэстли, — окликнул он, — куда это вы?
— Я уже позавтракал, сэр, — объяснил мальчик.
— Вы вышли из-за стола, не спросив разрешения у матери, — строго сказал граф. — Немедленно вернитесь! Полагаю, вы запомните, что это необходимо делать каждый раз.
Генри Линдли тотчас же подчинился и вежливо поклонился матери:
— Мадам, я могу выйти из-за стола? Завтрак был превосходен.
— Можешь быть свободен, Генри, — величественно кивнула мать. — Куда ты собираешься?
— В конюшню, мадам. Надо проведать моего пони.
— Захвати ему яблоко, — улыбнулась Жасмин.
— Спасибо, мадам.
Генри снова поклонился матери и гостю, прежде чем весело помчаться к двери. Индия и Фортейн тоже встали.
— А нам можно идти, мама? — спросила Индия.
— Да, и передайте бабушке, что я скоро поднимусь к ней.
— Хорошо, мама, — церемонно произнесла Индия, и девочки сделали реверанс.
— Индия, — добавила Жасмин, — тебе совершенно не требуется моя помощь! Вы обе идеально приседаете. Словно перед королевой.
Дочери, восторженно переглянувшись, гордо направились к выходу.
— Дети любят вас, — заметил Джеймс. Жасмин удивленно подняла брови:
— Что в этом странного?
— Многие титулованные и знатные матери не обращают внимания на отпрысков, предоставляя их заботам нянь и гувернанток, и сами предпочитают развлекаться при дворе.
— Но моя мать не такова, — возразила Жасмин. — Меня вырастила одна из жен Могола, и хотя слуг у нас было множество, Ругайя Бегум никогда мной не пренебрегала. Я следую ее примеру да еще своей матери леди Гордон. Дети не вырастут порядочными людьми, если лично не следить за их воспитанием и образованием, милорд. И хотя я позволила малышам резвиться на свободе здесь, в Бель-Флер, все же постараюсь, чтобы они не опозорили ни себя, ни меня, когда мы вернемся домой в Англию. Ребятишки еще малы, и я хочу, чтобы они подольше насладились золотым детством, которое так быстро проходит. Они успеют познать заботы и горести взрослых.
Жасмин величаво поднялась.
— Ну а теперь предлагаю отправиться к маленькому Чарлзу Фредерику.
Джеймс и не подозревал, что у нее так развито чувство долга. В его памяти остались лишь единственная безумная ночь любви, подсмотренная случайно сцена страстных ласк между ней и принцем Генри, долгие прогулки в заснеженном саду ее деда, когда Джеймс собирался жениться на Сибилле, сводной сестре Жасмин. Столько воды утекло с тех пор, а они по-прежнему были далеки друг от друга. Настало время положить конец отчуждению.
Джеймс Лесли последовал за Жасмин в детскую, где обитал внук короля.
Чарлз Фредерик Стюарт оказался копией отца — такие же красно-золотистые локоны и широко расставленные голубые глаза. Он был в платьице синего бархата, отделанном кружевами. При виде матери лицо ребенка зажглось радостью.
— Ма-а-а-а, — проворковал он, протягивая пухлые ручки в перевязочках.
— Чарли, детка, — воскликнула Жасмин и, взяв младенца у няни, поцеловала в румяную щечку.
— Чей он? — нахмурился малыш, показывая пальчиком на Лесли. — Чей он, ма?
