Жаклин Брискин - Все и немного больше
— Папа хочет меня видеть, а ты не хочешь, чтобы я была рядом, вот в чем дело.
Миссис Каннингхэм повернула к дочери свое широкое, некрасивое лицо. Она была из породы Койнов и обладала их цепкостью. Она всегда отталкивала дочь, которая была ее соперницей, и сейчас это проявилось со всей очевидностью.
— Лучше, чтобы ты не появлялась там столь часто.
Алфея сделала судорожный вдох.
— Ну что ж, мама… Как скажешь. Впредь я буду лишь заглядывать в дверь, одаривать отца любящей дочерней улыбкой и тихонько удаляться.
— Я хочу в кафе-мороженое, — повторила она.
— Я услышал это оба раза, — сказал Джерри. — Но ведь мы договорились, что не будем посещать никакие месте в Беверли Хиллз.
— Когда я соглашалась с этим, я не знала, что мне до смерти захочется шоколадного пломбира с фруктами и орехами.
— Ну почему ты такая злыдня! Ведь кафе Блюма всего в двух кварталах от «Патриции»…
— Я выросла в Беверли Хиллз, дорогой, и мне не нужно заглядывать в карту дорог.
— Там обедает уйма девиц, работающих с Рой, — устало сказал Джерри. — Она считает, что я на Бермудах. Ей не удалось узнать, что я здесь…
— Вот видишь, какой ты муж.
Они припарковали «ягуар» Алфеи севернее Сансет-бульвар.
— Алфея, твоему отцу стало хуже? Я полагал, что ему лучше.
— Да, ему получше.
— Так что тогда тебя мучает? — спросил Джерри, ласково гладя ее светлые волосы.
— Ах, Джерри, Джерри…
При свете уличного фонаря он увидел, как сверкнули большие карие глаза Алфеи, когда она повернулась, чтобы поцеловать его. Ее язык проник между его губ, гибкое тело прильнуло к его телу. Джерри застонал, крепко, прижал ее к себе. Ее рука скользнула вниз, ощутила его эрекцию. Она расстегнула ширинку, опустилась на пол и взяла в рот горячую, напряженную плоть.
Впервые после Оахаки Алфея прибегла к такой ласке.
— Красный шарф великолепно подойдет к нему, — сказала Рой, вешая пальто на место. — В ассортименте несколько больших шарфов красного, черного и белого цвета на выбор клиента… И сюда подойдут черные туфли-лодочки.
— Туфли — это очень важно для лета, — сказала Марго Ланская. — А что если их покрасить?
— Есть отличные красные туфли от Делмана, — вмешалась в разговор миссис Сандерсон, дама постарше.
— И то и другое эффектно и модно. — Благожелательная улыбка Рой продемонстрировала, что она не отвергает ни одно из предложений.
— Рой, — сказала, появляясь в дверях, миссис Файнман, — не будем такими пуристами. Давай посмотрим, что предлагает Делман.
Это происходило в один из четвергов. В 9 часов 15 минут утра в узком помещении склада, забитом вешалками с одеждой, собрались восемнадцать модно одетых продавщиц. Они расположились на складных стульчиках возле Рой, которая демонстрировала им баснословно дорогие летние платья. Перед женщинами стоял передвижной столик с большим алюминиевым кофейником, коробкой ассорти и чашками.
Эти совместные завтраки по четвергам Рой ввела пару лет назад. Первое время многие ворчали, что нужно приходить слишком рано. Прежняя популярность Рой пошатнулась, однако вскоре персонал получил комиссионное вознаграждение, после чего энтузиазм женщин значительно возрос.
Служащий склада принес ящик с обувью. Рой приложила блестящие красные туфли-лодочки к платью.
— Видите, как это нарядно, — заявила она.
Все, в том числе миссис Файнман, закивали. Служащие «Патриции» высоко ценили мнение Рой.
— Давайте спросим миссис Хорак, что она думает об этом, — то и дело звучало в залах «Патриции».
Деловой завтрак окончился, и на складе остались лишь Рой и Марго Ланская. Рой писала на карточках номера для каждого комплекта одежды, Марго допивала третью чашку кофе.
— Ты не говорила, что твой муж вернулся, — сказала Марго, расправляя складки своей юбки.
— Джерри? — Рой удивленно повернулась к Марго. — Он на Бермудах, пишет картины.
— Ну, тогда у него есть двойник, — возразила Марго. — Я видела мужчину в кафе Блума, который был как две капли воды похож на него.
На Рой накатила волна страха.
— А он сидел недалеко от тебя?
— Нет, довольно далеко.
— Ну, тогда это мог быть кто-то другой.
— Ты же знаешь, что я дальнозоркая, как орел. Это была точная копия твоего мужа. — Накрашенные темной помадой губы Марго сложились в улыбку. — Я искренне рада, что он на Бермудах, искренне рада.
— Что ты хочешь этим сказать, Марго?
— Если этого не скажу тебе я, скажет кто-то другой. Их видел весь наш стол.
— Их?
— Неделю назад, семнадцатого апреля, этот мужчина, кто бы он там ни был, обедал с миловидной блондинкой в туалете не иначе как из Парижа. Фортия думает, что она видела ее фотографию в журнале «Вог».
Долгое ожидание казни отнюдь не притупляет внезапного чувства ужаса, которое испытывает приговоренный к повешению, когда из-под его ног выбивают опору. Острая боль пронзила сердце Рой.
Он был здесь с Алфеей.
Я обещала ему, что постараюсь преодолеть себя, и он наврал мне. Он не на Бермудах. Он здесь и ни разу не позвонил мне.
До этого времени жизнь Рой как бы катилась по двум параллельным рельсам. Рой проводила четкую границу между рыдающей и пьющей по вечерам женщиной и уверенным заместителем менеджера, каковым она была в дневное время. Но сейчас у нее ныл каждый нерв, и она решила: если я сейчас не выпью, я умру.
Рой вышла из помещения склада, направилась к своему рабочему столу и достала из верхнего ящика кошелек. Она сказала мистеру Файнману, что, кажется, заболевает гриппом, и уехала домой.
Прежде Рой никогда не напивалась до потери сознания. Сейчас она впервые отключилась после изрядной дозы джина.
Когда Рой очнулась, ее уютная комната была погружена во тьму. Очевидно, ее вернул к действительности какой-то противный несмолкающий дребезжащий звук. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, что это звонит телефон.
Она нашарила выключатель и зажгла свет. Большие картины Джерри качались и грозили упасть, и вообще все в комнате казалось зыбким, не имеющим четких очертаний. Хватаясь за спинки стульев, Рой добралась до телефона.
— Ага, ты все-таки дома, дочка, — услышала она голос Нолаби. — Я уже собиралась класть трубку. Я решила, что ты отправилась поужинать с девчонками из «Патриции».
— Нет, я просто мыла голову. — Ее лживый язык, кажется, распух, в горле саднило. Меня сейчас вырвет, если я не лягу, подумала она, таща телефон к дивану.
— Ты как-то странно говоришь… Ты здорова?
