Бренда Джойс - Игра
Мгновением позже она заметила между деревьями высокую мощную фигуру в черном плаще, которая быстро продвигалась к закутку, где она сидела.
— Милорд, — позвала она.
Он повернулся и направился к ней. Катарина поднялась. На ней был надет капюшон, который она придерживала у шеи.
Лечестер остановился перед ней и чуть заметно улыбнулся:
— Вы знаете, каким сюрпризом было для меня узнать, что вы желаете тайно со мной встретиться?
Катарину била дрожь. Она не могла выговорить ни слова. Свет луны пробился сквозь облака, и она ясно видела его лицо.
Он протянул руку. Катарина стояла неподвижно, хотя ей и хотелось быть подальше от него. Он откинул ее капюшон.
— Боже, как вы прелестны. — Его ладонь коснулась ее щеки.
Катарина не шелохнулась.
— Я теперь растолстела.
Темные глаза Лечестера нашли ее глаза.
— Вы носите его ребенка. Я всегда знал, что вы предназначены для того, чтобы принять семя мужчины, чтобы вынашивать его детей.
Катарина ничего не ответила.
Взгляд Лечестера не спеша скользил по ее лицу.
— Вы вспоминали меня, милая? Когда пират опускал свой клинок в ножны вашего тела, вы думали обо мне?
Катарина вся напряглась.
— Я о вас часто думал, — сказал Лечестер. — Я все еще хочу вас. И сейчас даже сильнее, чем раньше. — Он чуть улыбнулся и прижал ее ладонь к своему паху.
Катарина отдернула руку.
— Я беременна!
— Некоторые женщины в этом состоянии получают еще больше удовольствия от мужчины.
Катарина была потрясена и напугана. Она не думала, что он будет так нетерпелив сейчас, когда она в таком положении.
— Но не я.
— Я вам не верю. — Лечестер притянул ее к себе. Катарина застыла, не сопротивляясь, ощущая его. — Вы страстная женщина, я это сразу понял. И доказательство тому — то, что вы не надоели О'Нилу, ведь он почти год держал вас на своем острове. Полагаю, он научил вас многим любопытным штучкам. — Губы Лечестера коснулись ее губ. — Но теперь он уже несколько недель в тюрьме. Ваше тело, должно быть, раскалено. Я собираюсь занять его место, Катарина.
Катарина выгнулась, чтобы избежать поцелуя. Ей не хватало дыхания.
— Прошу вас, перестаньте.
— Но вы сами позвали меня, — небрежно сказал он и вдруг пронзил ее взглядом. — Что вам от меня нужно?
Она уперлась ладонями ему в грудь в безуспешной попытке отодвинуть его.
— Мне нужна ваша помощь.
— Знаю. И я могу догадаться, о чем именно вы хотите меня попросить.
Катарина уставилась на него. Он улыбнулся ей:
— Королева сказала мне, что вы очень мило и убедительно просили ее сохранить жизнь вашему любовнику. Катарина, вы правильно сделали, что обратились ко мне. Только я могу помочь вам добиться того, чего вы хотите. Королева мне ни в чем не откажет.
— Значит, вы убедите ее сохранить Лэму жизнь? — еле сумела выговорить Катарина.
— Вы готовы заплатить цену, какую я потребую? Она кивнула, холодея от ужаса.
Он улыбнулся и навалился на нее.
— Сегодня?
— Нет! — Охваченная паникой, она оттолкнула его. Он отпустил ее, с интересом наблюдая за ней, хладнокровно и самоуверенно, словно хищник, выслеживающий легкую добычу.
Задыхаясь, Катарина смотрела на него.
— Сначала вы должны добиться освобождения Лэма. Я приду к вам после рождения моего ребенка.
Он рассмеялся.
— Ну, не знаю. Ждать, пока пират будет свободен? И потом иметь вас только один раз? Ставка очень высока, Катарина. Королева разъярится на меня, стоит ей узнать о нашей интрижке. И мы ведем речь о жизни вашего любовника. Не думаю, чтобы одного раза было достаточно.
Катарина затрясла головой, уговаривая себя не плакать, не поддаваться.
— Когда Лэма освободят, я приду к вам, но только раз, — твердо сказала она, обхватывая себя руками, чтобы сдержать дрожь. Поколебавшись, она сказала: — Еще до рождения ребенка, если вам и вправду этого хочется.
Он внимательно посмотрел на нее.
— А если я откажусь?
— Тогда вы никогда меня не получите, — сказала Катарина гораздо спокойнее, чем чувствовала себя.
— Я мог бы взять вас сейчас, и вы бы не осмелились жаловаться, верно?
— Но я бы не далась вам добровольно, — в испуге воскликнула она. — Я предлагаю вам ночь нескончаемых наслаждений, Дадли. Я покажу вам все, что знаю, все, на что способна. — Ее голос прервался, по щекам струились слезы.
Он долго смотрел на нее.
— Договорились.
Катарина почти не чувствовала облегчения.
— И еще одно.
Он приподнял брови.
— Я хочу увидеться с Лэмом, всего один раз, если вам не удастся устроить его освобождение.
— Понятно, — резко сказал он.
— Если в ближайшие два дня вы не устроите мне встречу с ним, считайте, что мы ни о чем не договаривались, — сказала Катарина, разыгрывая козырную карту.
— А при встрече вы дадите ему то, в чем только что отказали мне?
Катарина взглянула на него.
— Это не ваше дело.
Он долго смотрел на нее.
— За две сделки должна быть двойная цена, Катарина, — сказал он наконец.
Катарина поняла. Она кивнула и повернулась, чтобы уйти.
Он схватил ее за рукав.
— Не так быстро.
Катарина очень неохотно повернулась к нему.
— Я хочу скрепить нашу сделку поцелуем, — сказал Лечестер.
Его разбудил какой-то шум.
Лэм замер на брошенном на пол матрасе. Сначала он подумал, что это крыса, и приготовился пнуть мерзкую тварь, если та приблизится. Пнуть и прикончить.
Теперь он отчетливо услышал, что отпирали дверь его темницы. Лэм рывком уселся.
В камере не было освещения. Там всегда было темно, но два раза в день ему приносили воду и похлебку, и это помогало ему следить за временем. Он знал, что было уже поздно, может быть, близко к полуночи. Окончательно проснувшись, он вскочил на ноги, готовясь встретить друга или подосланного убийцу.
Дверь распахнулась, и камера залилась ослепительным светом. Заморгав, Лэм заслонился рукой от света факела, но успел заметить тюремщика и стоявшую сзади фигуру в плаще с капюшоном.
Послышался шелест накрахмаленной материи — звук, присущий только женщине. Лэм замер и опустил руку, испугавшись, что это ему приснилось. Или что он сошел с ума.
Катарина шагнула в камеру. Она держала фонарь. Завидев Лэма, она застыла. Они глядели друг на друга. Тюремщик ухмыльнулся и быстро закрыл за Катариной дверь.
— Лэм, — хрипло сказала Катарина. — О Господи! Как вы себя чувствуете?
Она показалась ему созданием неземной красоты. Ангел небесный и земная обольстительница одновременно. Лэм не в состоянии был ни вздохнуть, ни пошевелиться. От ее присутствия его пронзила невыразимая боль. Он напомнил себе, что она только использовала его, чтобы помочь своему отцу. Неискренняя, лживая предательница. Конечно, она не могла любить сына Шона О'Нила, она сама ему это сказала.
