Лора Бекитт - Роза на алтаре
Женщина покачала головой.
– Это говорит нынешний Максимилиан, а тот, прежний, решил бы иначе. Может и к лучшему, что все сложилось так, как сложилось. Господь не был бы милостив, если б позволял нам самим вершить свою судьбу. Но ты, кажется, не очень-то счастлив? Как твоя карьера?
Максимилиан пожал плечами.
– Я нахожусь в том возрасте, когда поздно идти вперед. Сейчас для меня настало время пожинать плоды прожитых лет.
Элиана знала, что после смерти господина Рюмильи Максимилиан занял его пост и с тех пор считался одной из ключевых фигур в министерстве. Он имел роскошное поместье, где жил с Софи и недавно вернувшейся из пансиона падчерицей Маргаритой. Собственных детей у него не было.
Женщина не удивилась тому, что он заговорил об Адели только теперь, по прошествии стольких лет. Ей было легко предугадать, что скажет или сделает Максимилиан. Сплетни о внебрачных связях и побочных детях могут испортить репутацию – об этом не стоило забывать. Но сейчас он, возможно, уже не опасался слухов. Или просто был не в силах преодолеть чувство одиночества?
– Думаю, ты вправе гордиться достигнутым, – сказала она.
Максимилиан невесело улыбнулся.
– То, чего я добился в жизни, вскоре может превратиться в груду ничего не значащих обломков. Если империя рухнет, она погребет под собой все.
– Ты так думаешь? – недоверчиво произнесла Элиана.
– Величайшее достижение последних лет – Тильзитское мирное соглашение – дало трещину.[9] Наш вечный враг Англия – на грани падения, континентальная блокада сделала свое дело.[10] Стоит овладеть Балтикой, и ее кольцо сомкнется. Австрия и Пруссия в наших руках, остается Россия. Война с Александром I – а она неизбежна – способна погубить империю. У сверхчеловеческих судеб есть один недостаток – недолговечность. Император уже не тот, империя – тоже, и, самое главное, стало давать сбой ее основное орудие – армия.
Из средства война превратилась в цель, Европа боится Франции и ненавидит ее. Жажда всемирного владычества иссушила сердце страны, люди готовы вернуться к прежним идеалам – миру, покою, любви. Нас окружают какие-то призрачные тени, воздух наполнен тревогой.
– Как в восемьдесят девятом? – прошептала Элиана. – Неужели такое возможно?!
Максимилиан мотнул головой и не слишком решительно коснулся руки Элианы.
– Вряд ли те страшные времена повторятся и все же… Бурбоны стерегут трон как стервятники; возвращение старого роялистского режима поставит всех нас перед новым выбором, и, думаю, многие из тех, кому дорого понятие чести, предпочтут измене изгнание или смерть. Вот почему я хочу сказать тебе, Элиана: если понадобится помощь, без колебаний обращайся ко мне.
– Спасибо, – ответила она – Но я не принимаю важных решений, не посоветовавшись с Бернаром.
– Разумеется, – согласился Максимилиан и прибавил: – Знаешь, я безмерно удивлен: твой супруг прошел все имперские войны и остался жив! Хотя… ведь его ждала та, что способна сделать счастливым любого мужчину! Ты всегда опиралась на человеческие ценности, Элиана, и была права: это единственное, что неподвластно времени. И теперь тебя окружают близкие люди. Ты прожила счастливую жизнь.
Женщина снова улыбнулась. Комплименты в его устах звучали легко и непринужденно. И ей нравилось, что они разговаривают как добрые друзья.
– Нельзя сказать, что я ее прожила. Мне еще предстоит вырастить детей, а если повезет, то и внуков. Да, я счастлива! – Она вздохнула полной грудью, а потом вдруг замолчала и после прибавила с неожиданной горечью: – Если б только не эти проклятые войны! Ведь глядя на Бернара, я всякий раз должна помнить о том, что, возможно, вижу его в последний раз!
Вскоре они вернулись в зал и разыскали Ролана и Адель. Максимилиан подвел к ним черноволосую девушку с непроницаемо-задумчивым взглядом глубоких темных глаз, облик которой был полон загадочной печали, что не вязалось с юным возрастом. У Элианы создалось впечатление, что она была такой от природы.
– Познакомьтесь: дочь моей супруги Маргарита, – сказал Максимилиан. – А это мадам Флери, Адель и Ролан.
Не успели присутствующие обменяться поклонами, как грянула музыка, и Адель тут же принялась нетерпеливо постукивать по полу атласными башмачками. Девушке не пришлось долго ждать: статный молодой офицер, отвесив церемонный поклон, подал ей руку и увел в центр зала.
Элиана с улыбкой провожала взглядом зардевшееся личико дочери, а Максимилиан обратился с вопросом к стоявшему рядом юноше:
– А вы почему не танцуете, Ролан?
Тот смутился. Теперь ему ничего не оставалось, как пригласить Маргариту. Девушка не произнесла ни слова и не улыбнулась, только слегка кивнула головой в знак согласия.
Когда молодые люди удалились, Элиана заметила:
– Странная девушка!
– Да, – подтвердил Максимилиан – В доме ее не слышно, не видно. Все время молчит и почти не выходит из своей комнаты. Признаться, мне стало немного жаль ее, и я настоял, чтобы она поехала на этот бал. Она нигде не бывает… Софи нашла ей жениха в австрийском посольстве. На мой взгляд, он не слишком хорош, но Маргарите, кажется, все равно.
«А ты не пытался с нею поговорить?» – хотела спросить Элиана, но вместо этого полюбопытствовала:
– Софи в Париже?
– Нет, она уехала в Вену по какому-то делу, – довольно равнодушно ответил Максимилиан, и женщина подумала о том, что, очевидно, супруги мало интересуются жизнью друг друга.
Между тем вечер продолжался. Адель танцевала без отдыха; ее лицо раскраснелось от удовольствия, глаза сияли, как лунные камни, она кокетливо улыбалась молодым людям и хохотала над их шутками.
Ролану, как ни странно, пришлось по душе общество Маргариты; кажется, ему даже удалось ее разговорить.
Элиане не хотелось танцевать. Хотя в моду вновь вошли напудренные парики, шитые золотом бархатные камзолы, шелковые чулки и узкие туфли, это мишурное великолепие мало напоминало женщине дни ее юности.
Возможно, она чувствовала бы себя лучше, если б рядом находился Бернар?
Когда она решила ехать домой, Максимилиан лично проводил ее до кареты. Адель и Ролан уже сели в экипаж, а Элиана немного задержалась возле крыльца.
Стало прохладно. Мимо них, вперед по длинной аллее, прошло несколько дам; они кутали обнаженные плечи в роскошные боа и смеялись. Следом спешило трое мужчин в парадных сюртуках и обтянутых черным шелком высоких шляпах. В глубине парка сияли гроздья таинственных огней, в воздухе плыли звуки доносящейся из дворца чарующе-прекрасной музыки.
Максимилиан поцеловал Элиане руку, и ей вдруг показалось, что она так же молода душой, как и четверть века назад.
