Эдит Лэйтон - Возвращение графа
– Позвольте представить... – натянуто начал Хэммонд.
– ...парня, который говорит, что он Кристиан Сэвидж, – прервала его Софи, обращаясь к Джулиане.
– А это кузина Софи, приехавшая к нам погостить, – сказал Хэммонд. Софи поджала губы.
– Я в восхищении, мисс... – Кристиан осекся и вопросительно посмотрел на Джулиану.
Джулиана хотела ответить, но получила ощутимый толчок под ребра. Они с Софи шли под руку, и никто этого не заметил, но на глазах у Джулианы выступили слезы. Когда она пришла в себя, Кристиан продолжал:
– Да. А это мистер Баттл, архитектор, прямиком из Манчестера, где он реставрирует замок. Теннисный корт не столь грандиозная задача, но, когда я честно доложил ему, что здесь играл сам король, он решил взглянуть, что тут можно сделать.
– Мы собираемся его снести, – сказала Софи.
– А я нет.
Наступило тягостное молчание.
– Понятно, что в данный момент никто из нас ничего не может делать, – заговорил Кристиан. Казалось, стычка скорее развлекает его, чем раздражает. – Я так и сказал мистеру Баттлу. Но надо подготовиться к тому моменту, когда формальности будут улажены. По-моему, теннисный корт нужно восстановить, поскольку это историческое место и хорошее развлечение в долгие зимние дни. Я любил таким образом проводить время в долгие и жаркие декабрьские деньки.
Опять наступило молчание, все вспомнили о его изгнании, а у Джулианы возникло отчетливое впечатление, что Кристиан еще больше развеселился. «Если это Кристиан», – напомнила она себе. Глаза у него голубые, волосы с возрастом потемнели, хотя все эти годы нещадно выгорали на солнце.
Он был не просто красив – он был пугающе привлекателен волнующей мужской красотой. Когда она его в последний раз видела, он был не таким, или же она была слишком мала, чтобы понимать. Тогда ее привлекали его доброта и терпение. Как же она могла забыть эти удивительные глаза, устремленные на нее с интересом и любопытством?
Она опустила взгляд. Пялится, как будто все еще девчонка, если она вообще когда-нибудь на него смотрела. Его глаза ласкали, как прикосновение. И волновали, и возбуждали.
Но как она сумеет определить его личность, если даже взглянуть на него не может? Если она не переборет чувства, которые он вызывает в ней, придется признать свое поражение и уехать домой.
Но уезжать ей совсем не хотелось.
– Как это мы с вами не нашли возможности поговорить, кузен? Просто позор. – Кристиан осторожно улыбнулся. – Может, прогуляемся? Учтите, я не виню вас в том, что вы во мне сомневаетесь или не спешите уступить мне это место. Господи, когда я в первый раз его увидел, я был ошеломлен! Это не особняк, это королевство!
Хэммонд неожиданно засмеялся:
– Я сказал то же самое, когда увидел его. В детстве я здесь не бывал, точнее, раз-другой приезжал с семьей по большим праздникам, но тогда он не привлекал моего внимания. Это было не мое будущее, и я не строил никаких планов. Но, узнав, что стал наследником, был потрясен. Как и остальные в семье.
– О? – Кристиан вскинул тонкие брови. – Есть и остальные?
– Не так много, но есть, – кивнул Хэммонд. – Старый кузен Морис на севере, троюродная сестра Феррис в Шотландии и уйма четвероюродных родственников в Суссексе. У меня много дальних родственников, которые по нескольку раз переезжали с места на место.
– Про сэра Мориса и Феррис я слышал, – задумчиво произнес Кристиан, – про других тоже. Они очень расстроились, когда узнали, что наследство досталось вам? Должно быть, они с восторгом услышали обо мне. Но их родство слишком далекое, им не о чем особенно беспокоиться, хотя с каждым годом их расстояние до титула уменьшается, не так ли?
– Думаете, кто-то из них приложил руку к тому, чтобы сократить расстояние? – спросил Хэммонд. – Сыщики с Боу-стрит вас опередили. Их нанял сэр Морис, когда умер последний граф; он может себе это позволить, он почти так же богат. Хотя сейчас покидает дом только ради прогулки по саду, по крайней мере, после того, как три года назад погиб его сын. Он всегда серьезно занимался семейной историей. Кстати, вы с ним встречались?
Все молчали в ожидании ответа того, кто называл себя Кристианом. Всеобщее внимание его позабавило.
– Нет, как я уже говорил, тогда мы не считались частью семьи.
– В любом случае сэр Морис ничего не нашел, – хмуро произнес Хэммонд. – И ни у кого из членов семьи не было возможности и средств совершить зло.
– А у меня есть то и другое? – Кристиан с покровительственной улыбкой посмотрел на Софи.
– Я этого не говорила, – выдавила из себя Софи. – Я просто гадаю, действительно ли вы наследник Эгремонта.
– Хорошо сказано. Всегда приятно открыто смотреть на вещи. Вы вправе сомневаться. Но я тот, кто я есть, и докажу это. Печально, что придется обращаться в суд и нанимать адвокатов, потому что появится враждебность, но это будет сделано.
Он поклонился и собрался уходить, но Хэммонд его остановил:
– Сэвидж! В этом нет никакого смысла. Нам надо поговорить.
– Да, конечно. – Сэвидж обернулся. – Я не прочь. Но не хочу держать дам на холоде. Вот что я вам скажу: сквайр был прав, в «Белом олене» вполне приемлемая кухня, не соблаговолите ли встретиться там за обедом?
Хэммонд посмотрел на Софи. Она передернулась, но вскинула голову.
– Не соблаговолите ли прийти на обед в наш дом, мистер Сэвидж?
Этого он никак не ожидал. Дерзкое выражение лица сменилось удивлением. Потом на губах заиграла улыбка.
– Что ж, благодарю, вы очень любезны. С удовольствием. Гм-м... но что скажут ваши родители?
– В сущности, это отец предложил, – ворчливо сказала она.
В его глазах зажегся смех.
– Понятно. Что ж... – он скользнул взглядом по Джулиане, – буду рад.
– Тогда завтра вечером? – спросила Софи.
– Благодарю. С нетерпением буду ждать. – Он кивнул и ушел, улыбаясь.
Все молчали, пока он не скрылся из виду.
– Ты хорошо сделала, – сказал Хэммонд.
– Ничего другого не оставалось, – с горечью призналась она. – Ты загнал меня в угол.
Джулиана подумала, что это Сэвидж загнал их обоих в угол, но вместо этого сказала:
– Почему вы не представили меня?
– Мы с Хэммондом решили этого не делать. Он не догадывается, что должен тебя знать. Мы назовем твое имя в присутствии других и посмотрим, какова его реакция.
– Кстати, у вас сложилось какое-то впечатление? – спросил Хэммонд.
– Что ж, – медленно произнесла Джулиана, – мне он не показался знакомым. Голос у него, разумеется, изменился. Говорит без акцента, хотя долго прожил в других местах.
– Он сказал, что произношение у него установилось до того, как он уехал, – заметил Хэммонд. – Новый Южный Уэльс вряд ли можно считать страной. Там всегда жили туземцы. А люди цивилизованные поселились всего сорок лет назад.
