Н. Сергей О - Royal Crisis
А по трафаретам идея была проста: многослойный трафарет. Если руны не могут быть изображены трафаретом в один проход — никто не мешает изобразить их в несколько проходов. Будет рамка, в которую вставляется трафарет, затем он заменяется на второй, третий и так далее — можно изображать руны любой сложности. Конечно, время нанесения возрастает чуть не в десять раз, но с ручным начертанием всё равно не сравнить, да и возможности ничем не ограничены. Но это, опять же, заготовка на будущее.
3 декабря, поместье Делакур
Сегодня мы собрались с Делакуром, чтобы выработать окончательный план. Делакур собрал группу из десяти боевиков, что по меркам волшебников было целой армией. Только вот общий ход мыслей мне не понравился. Не дело это — в десять палочек идти на Дамблдора. Он должен отведать собственного лекарства, то есть, быть устранён чужими руками. Да и у нас с Делакуром на это заседание МКМ было запланировано политическое публичное изнасилование Дамблдора, с последующей смертью его же как политика, с кучей компромата, перед кучей свидетелей. Не отменять же всё это.
— Сэр, Дамблдор должен быть не просто уничтожен — он должен быть смешан с дерьмом так, чтобы Дамблдор стал дерьмом, а дерьмо — Дамблдором. Дамбл­дор — лидер наших политических противников и всего их скотского нацистского течения. Мы должны похоронить и их течение тоже. Первый этап — публичное унижение Дамблдора. Оно выведет старого ублюдка из себя и ослабит его волю. Второй этап — личное унижение Дамблдора. Он поймёт, что его переиграли на его же поле и захватили его же методами. Третий этап — публичное унижение всех соратников Дамблдора. Это будет «Буря» — только в конце, оставшись один, Просперо не отречётся от волшебства. Его прикончат — так, как он этого заслужил. Он сделал так много зла, что только лишь его смерть не принесёт мне удовлетворения.
— Звучит так, как будто у вас есть детальный план, месьё Поттер?
— Да, он у меня есть. Мне нужно было немного времени, и план возник в моей голове сам собою. У вас, я надеюсь, есть подробные чертежи комплекса в Женеве?
— Разумеется.
— Тогда мы поступим следующим образом...
Тем временем под Гринготтсом
Глубоко под землёй в личных апартаментах директора Рагнока шло совещание двух гоблинов. Но проблема не решалась.
— А я говорю — не стоило его злить, геноссе Рагнок. Мы имеем уже троих воинов, успешно прошедших ритуал РДО. Ну да, той провокацией мы узнали, что Избранный использовал в ритуале не меч, но так ли это важно? С тех пор он потерян для нас. А ведь ЗАО «ИБ» в предпраздничные распродажи показывает прибыль выше расчётной! Одна идея Избранного обеспечила Гринготтсу доход. А ведь в следующем году нас ждёт продвижение на рынок государственных и бизнес-заказов! Он чистый бриллиант, мы не можем его упустить. Но что делать теперь... — Скалотрус передал Рагноку три докладные записки, — непонятно.
Рагнок внимательно изучил документы. Три открытых контракта на голову Гарри Поттера. Общей суммой сто восемьдесят пять тысяч галлеонов. Судя по переводам, от «Светлых», «Пожиранцев» и «Работорговцев». Мило. И с этим ничего не сделаешь. А ведь он, Рагнок, поставил на Избранного, и все это знают — и с тех пор он успешен! Первые гоблины успешно прошли ритуал Рождения Души Оружия. Конечно, были жертвы, но это значит лишь, что они не были теми достойными, кто способен пройти ритуал.
— Этим контрактам можно было противостоять до того, как они были заклю­че­ны, геноссе Скалотрус. Сейчас уже ничего сделать нельзя — они обеспечены Гринготтсом, а репутация Гринготтса превыше всего.
Геноссе Скалотрус разлил по стаканам «по одной». Приняв «Золотой Мухо­мор» и закусив солёным грибом, он выдал нечто совсем неконструктивное:
— Судьба хранит Избранного, а его врагов — нет.
Рагнок не сразу понял, как ответить на такое метафизическое заявление, поэтому забрал у Скалотруса бутылку, показав, кто тут главный. Принял «одну» и налил ещё.
— Слишком это всё... шатко выходит, ты не находишь? Я не хочу полагаться в своём благополучии на судьбу. Не дело это. Мне нужна гарантия. Непонятно, какого мухомора мы тянули с его политическими предложениями. Чем плохи они были? Ещё чего нужно было? Теперь вот все наши политические надежды пойдут прахом, а завоевать мир силой оружия мы опоздали — лет на четыреста. Мне нужен реальный план выхода из этого кризиса, ты меня понял, геноссе Скалотрус? — и Рагнок уставился на Скалотруса, демонстративно держа бутылку в руке.
Скалотрус подвинул свой стакан к директору и гаркнул:
— Да, мой вождь! — в награду получив полный стакан «Золотого Мухомора».
— То-то же, — удовлетворённо проворчал Рагнок, — при том финансировании, что мы даём КПБ, я ожидаю реальных успехов. Пусть работают, или в следующий год бюджет будет перераспределён в пользу Внешней разведки.
Вопрос был решён, ответственный назначен, и Скалотрус засобирался к себе, когда его окликнул директор:
— Шерстеуха, за его гениальную идею провокации — временно понизить в звании. Если у него нет своих мозгов, пусть привлекает аналитиков КПБ. Я знаю, что он про них думает, но в этот раз в лужу сел он сам.
— Яволь! — и Скалотрус покинул кабинет, оставив Рагнока размышлять, как же эти контракты не вовремя объявлены.
Женева, подземный комплекс помещений МКМ, главный зал
10 утра 16 декабря 1991.
День начался неприятно для А.П.В.Б. Дамблдора, директора Хогвартса и по совместительству (совместительство — это его второе имя: это же какую ••пу надо иметь Величайшему Светлому Волшебнику Современности, чтобы сидеть на стольких стульях одновременно — очевидно, величайшую со времён Мерлина) президента МКМ. Но он ещё не имел понятия, насколько неприятно день продолжится, и, что самое важное, чем закончится. Так вот, день начался с того, что депутат от Либеральной партии Магической Франции — мерзкий делакуров­ский выкормыш, с точки зрения Величайшего Светлого, — с народным именем Жан и маггловско-косметической фамилией Гарнье, вынес на повестку дня вне­очередной пункт, который звучал, ни много ни мало: «Несоответствие морального облика президента МКМ А.П.В.Б. Дамблдора занимаемой должности», причём при голосовании просил учесть информацию из некой брошюры. Что характерно, ему, Величайшему Светлому, никто никаких брошюр не предоставил. Альбус призвал к себе тонкую книжку с ближайшего свободного места и углубился в чтение, чем весь остальной зал занимался уже с четверть часа. Беглый аналитический взгляд директора Хогвартса прошёлся по оглавлению, оценил список обвинений как перепечатку того, что было в прессе, оценил уровень угрозы как низкий, и принялся строить стратегию защиты. Только вот оставленное без внимание «Приложение Б» несло приговор Величайшему Светлому, содержа список доказательств к каждому пункту. После его оглашения Альбус будет нежеланным гостем как на континенте, так и в Америке и Азии. Конечно, к его услугам будут острова и всякие там Уганды с Конго. Ну и Камбоджа, с Таиландом на пару. В родном государстве на него объявят охоту.
За внесение изменения в распорядок дня проголосовали семь делегаций из тринадцати. Дамблдор пытался наложить вето, но его, как лично заинтересован­ную персону, заткнули и выгнали из президиума в зал. Его функции взял на себя заместитель президента, глава делегации Германии. Тут Дамби понял, что «ничто не забыто, никто не забыт», и нежные чувства Джерри к «крысам Томми с островов» и после войны не увяли под палящим солнцем времени. Парад позора Дамблдора (светлым его больше никто не назовёт) начался.
Первым пунктом обвинения было нарушение завещания Поттеров. Так как были предоставлены заверенные гоблинами документы, после короткого ознакомления и такого же короткого голосования был вынесен вердикт «Виновен». Дамби никто слова не давал, потому что документы были железные и перепроверки не требовали.
Вторым пунктом обвинения была организация личного концлагеря для Гарри Поттера.
Несмотря на то, что после Второй мировой на немцев повесили всех собак, а слово «концлагерь» пропаганда стремилась приравнять к словосочетанию «немецкий концлагерь», вся «цивилизованная Европа» знала, кому принадлежит помойная честь изобретателя и устроителя первых концлагерей. Нет, конечно, во все времена «цивилизованная Европа» убивала и притесняла разнообразных туземцев тысячами разных способов — но их-то за людей никто и не считал. Только вот догадались белых держать за животных первыми именно англичане, и Европа им этого не забыла, причём докладчик постарался, чтобы аналогии и парал­лели увидели даже слепые дегенераты.
