Дэвид Борнштейн - Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей
Каждую неделю его команда ездит по деревням, выслушивает местных жителей. В ходе одного такого визита выяснилось, что молодые селяне хотели бы научиться работать на компьютере. В то же время в Варшаве многие люди с ограниченными физическими возможностями были продвинутыми компьютерными пользователями. Они были бы не прочь отдохнуть в сельской местности, но все упиралось в проблему доступности такого отдыха. Так возникла еще одна идея: люди с ограниченными возможностями обучают сельскую молодежь работе на компьютере, а сельские жители, в свою очередь, сооружают для них пандусы, чтобы обеспечить им приятное времяпрепровождение на свежем воздухе.
«Когда вы начинаете слушать людей, перед вами открывается масса возможностей», – говорит Войцех Онишкевич. И добавляет: «У нас много идей, наподобие этой, и все они осуществимы».
Обращать внимание на исключительное
С точки зрения инноваций самые важные озарения, возникающие благодаря умению наблюдать и слушать, связаны с исключительной, неожиданной информацией, в особенности информацией о неожиданных успехах. К примеру, когда Дж. Б. Шрамм помог первым четырем ученикам поступить в вуз, он осознал, что в этом есть что-то существенное: при помощи дополнительной консультационной поддержки, предоставленной в нужный момент, можно коренным образом изменить жизнь школьника. Когда Мухаммад Юнус из Grameen Bank выдал первые ссуды 42 деревенским жителям и все они были вовремя погашены, он тоже осознал нечто новое: бедные люди отнюдь не неподходящие для банка клиенты, как его учили ранее. Оказалось, что они вполне надежные заемщики.
Еще один социальный предприниматель, к которому пришел неожиданный успех, разбивающий стереотипы, – Томаш Садовски. Он живет неподалеку от Познани, в западной Польше. В начале 1990-х гг., когда в стране начался процесс реституции, а правительство Польши сократило социальную поддержку населения, тысячи людей внезапно оказались бездомными. Томаш и его жена Барбара, психологи по профессии, приобрели в местечке Владыславово заброшенное здание школы и переехали туда вместе со своей дочкой и 20 бездомными, многие из которых до этого жили в государственных приютах, а кто-то и вообще в лесу. Совместными усилиями они восстановили здание и организовали коммуну, из которой со временем вырос фонд взаимопомощи Barka{177}.
Томаш Садовски
Когда я читал о деятельности семьи Садовски, я поначалу подумал, что в этом конкретном случае Ashoka отошла от своих базовых принципов. Если вообще существует идея, которой не суждено выйти за рамки локального проекта, то эта была именно такой. Сколько из домов, в которых живут бывшие осужденные, алкоголики и бездомные, могут стать самоуправляемыми и финансово самодостаточными?
В Польше, по состоянию на 2003 г., таких домов было уже 20. Около 750 человек проживают в домах Barka, еще несколько тысяч являются слушателями его программ профессиональной подготовки. Barka удивителен прежде всего своим неправдоподобием. В мировом масштабе история коммунальных жилищ знает множество неудач. Возможно, именно идеологическая необремененность на фоне развала коммунистической системы позволила фонду Barka добиться успеха.
Жителями Barka не движут высокие стремления. Жить с ними непросто, и они знают это. «Все мы – люди со множеством проблем, – сказала мне Эла, одна из жительниц коммуны. – Мы привыкли выпивать, красть, и иногда эти привычки берут верх. Но все мы здесь по своей воле. Реалии жизни суровы. Моя зарплата не позволяет снимать жилье. Я живу здесь уже пять лет. Это не рай. Мы спорим, кричим, но не бьем друг друга. Мы отмечаем дни рождения, праздники. Пытаемся, насколько это возможно, быть друзьями. Самое большое чудо – это то, что мы сидим за одним столом и общаемся друг с другом. В конце концов, я здесь чувствую себя кому-то нужной».
В основе системы Barka лежит искреннее признание человеческого несовершенства. Правил немного. Распитие спиртного и насилие запрещены, все алкоголики и наркоманы, прежде чем вступить в коммуну, должны пройти курс лечения от алкогольной или наркотической зависимости. Если же они по-прежнему продолжают пить или принимать наркотики, то должны съехать – не потому, что они неисправимые негодяи, а потому, что и другие, глядя на них, могут поддаться соблазну. Если житель съезжает и просит разрешения вернуться в следующем году, решение принимается членами коммуны коллективно. Управление домами их обитатели осуществляют при помощи сотрудников Barka. Те, кто живет в доме уже долгое время, присматривают за теми, кто въехал относительно недавно. У всех есть работа – в основном в сельскохозяйственной, строительной или производственной сферах.
Модель Barka распространяется уже в течение десяти лет. Сформировавшиеся, окрепшие «материнские» дома порождают новые. «Когда мы начинали, люди говорили, что создать такое ощущение общности невозможно, – поясняет Томаш Садовски. – Потом говорили, что это возможно, но только в одном конкретном месте. Теперь говорят, что это вполне возможно и в рамках всей страны. В этом нет ничего удивительного. Самый закоренелый преступник не верит, что что-то в его жизни может измениться, пока не столкнется с нормальным к нему отношением. Человек восприимчив к прекрасным и фантастическим вещам ровно настолько, насколько и к глупым».
Реалистичные решения для реальных людей
Одна из отличительных черт социальных предпринимателей – то, что они в первую очередь реалисты. Они постоянно задумываются над тем, как сделать, чтобы их клиенты активнее пользовались их продуктами. Хороший пример – Харлей Энрикес до Насименто, основатель Gapa-Bahia, организации, которая помогает сдерживать распространение ВИЧ/СПИДа в бедных районах северо-восточной части Бразилии. Харлей несколько лет отшлифовывал свое «предпринимательское послание» обществу, пока оно не начало оказывать желаемое воздействие{178}.
«Мы приезжали в трущобы и говорили людям: “Вам очень важно знать о СПИДе. Вы должны заботиться о своем здоровье и так далее”, – сказал он мне. – Но все сказанное нами в одно ухо влетало, а в другое вылетало. Теперь же, когда мы приезжаем в общину, мы не говорим им о СПИДе по полгода. Мы поняли, что люди прежде всего должны получить информацию о своем организме и условиях проживания. Поэтому начинаем с того, что рассказываем о том, что значит быть темнокожим в нашем обществе. Мы рассказываем о половом аспекте человеческой жизни. Мы выстраиваем доверие. И когда доходит дело до разговора на тему СПИДа, люди уже знают о своих правах, своем организме, половом аспекте – и как всему этому может угрожать СПИД. В противном случае они бы сказали: “Быть здоровым? Для чего?”»
