Дэвид Борнштейн - Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей
Затем Шрамм позвонил Дереку Канти, молодому специалисту по мотивации, которого он встретил в Колорадо, когда летал туда с группой учеников в рамках программы Flyers, и пригласил его в Вашингтон – провести мотивационную «беседу по душам» с учениками. Шрамм хотел, чтобы Канти помог им выявить препятствия, которые, с их точки зрения, могут расстроить их планы в отношении вузов. «Дерек, вне всяких сомнений, был лучшим организатором групповой работы, которого я когда-либо видел», – вспоминает Джейкоб.
Канти обладал способностью сделать так, чтобы подростки увидели друг в друге тренеров, а не критиков. Одно из его упражнений заключалось в следующем: каждый из учеников должен был записать на флипчарте по крайней мере одно серьезное препятствие, с которым он столкнулся (или уже преодолел), связанное с поступлением в вуз. «Часто пишут “семья”, “мой отец говорит, что я недостаточно умен для вуза” или “деньги”, “мы не можем это себе позволить”. “Самоуважение” – они никогда не считали себя достаточно толковыми ребятами. “Учеба” – они два года до этого учились плохо, и год прилежной учебы вряд ли что-то изменит», – поясняет Канти. – Когда все это записывается на глазах у всех, ученики говорят: “И у меня есть это”. Лист заполняется, и они видят, что у всех одни и те же проблемы. Таким образом, подростки «натаскивают» друг друга, что дает куда больший эффект, чем когда этим занимается взрослый. Просто стены рушатся».
В последующие месяцы один из четырех наших учеников поступил в Брауновский университет, другой – в Общественный колледж Монтгомери, еще двое получили гранты на обучение в Коннектикутском колледже и Школе гуманитарных наук в Нью-Лондоне. Ли Коффин, который тогда был главой приемной комиссии Коннектикутского колледжа, вспоминает: «Большинство заявок, поступающих от учеников из семей с низким доходом, не позволяют получить полное представление о молодом человеке. Эссе, как правило, однообразны. Рекомендательные письма состоят из одного абзаца или даже одного предложения. Мы задаемся вопросом: “Если мы примем этого молодого человека, сможет ли он хорошо учиться?” Мы стараемся спрогнозировать его будущее в стенах нашего вуза. Поэтому, если у него не слишком высокие оценки и баллы по тестам, необходимо что-то другое, за что можно было бы зацепиться. Эти ребята поведали интересные истории, из которых стало ясно, что они добиваются успеха наперекор всему. Рекомендации, выданные им Дж. Б., “ожили” благодаря эссе. Именно это склонило чашу весов в пользу ребят».
В 1994 г. еще четыре ученика – Хабибату, Абасс, Дженис и Зайнаб – прошли через такую же подготовку, как их предшественники. Все четверо поступили в вузы. Впоследствии, правда, один из них решил служить в ВВС, а у еще одного в последний год учебы возникли проблемы личного характера, и он не смог получить диплом.
«Разницу между тем, кто является предпринимателем, и тем, кто им не является, – поясняет Фром, – хорошо иллюстрирует то, что я вернулся в Гарвард, а Дж. Б. понял, что мы изобрели нечто уникальное. Он увидел это, усовершенствовал и поставил на поток».
Дж. Б. Шрамм рос в семье среднего достатка в Денвере. Мать Шрамма, Нэнси, учительница средней школы, очень любила книги и придавала большое значение учебе. «Мама всегда говорила мне, что я должен демонстрировать хорошие результаты во всем, чем занимаюсь», – говорит Шрамм. Отец Шрамма Рэй выстроил с нуля свой бизнес по продаже оборудования для нефтяных месторождений. «Я всегда думал, что папа – один из самых умных людей, которых я знаю, – вспоминает Шрамм. – Но когда он учился, то всегда получал только оценки С[13]. И в этом нет ничего удивительного. Он вырос на ферме в Северной Дакоте. У него было десять братьев и сестер. Дома никто не говорил на английском. Все работали на ферме, но он все же сумел поступить в вуз. И это заставило меня серьезно усомниться в том, что оценки и баллы – это единственный объективный способ оценить талант и способности человека».
Джейкоб был единственным ребенком в семье. Дома ему играть было не с кем, его игровой площадкой стала школа. Именно там он чувствовал себя абсолютно счастливым. Будучи старшеклассником, он играл в футбол, занимался в школьном театре, посещал кружок ораторского искусства, играл на трубе в школьном джаз-банде и возглавлял ученический совет. По программе принудительной перевозки школьников (в свое время она была организована американским правительством в целях обеспечения равных возможностей и прав на образование для детей из числа чернокожего населения и эмигрантов) Шрамму в детские годы довелось посещать и школы в бедных кварталах. Его друзьями были представители самых разных этнических и социальных групп. «Из начальной школы в среднюю и из средней школы в старшие классы я переходил с одними и теми же ребятами, – вспоминает он. – У всех нас были свои сильные стороны. И я полагал, что мы также все вместе перейдем и на следующий жизненный этап. «Поступление в вузы было чем-то самим собой разумеющимся». (Шрамм поступил в Йельский университет.) «Когда же я узнал, что многие из моих друзей никуда не поступили, это стало ударом для меня. Это меня потрясло. Это просто не укладывалось в голове. Ведь разница между нами была обусловлена совсем не тем, что они были менее способными, чем я».
Шрамм красноречив и горяч, он обладает живым умом и просто обожает сцену. В Йельском университете он инициировал создание комедийной вокальной группы, выступавшей в стиле а капелла под названием Mixed Company. «Дж. Б. всегда притягивал к себе самых разных людей, – поясняет его друг Кейт Фром. – Когда мы вместе учились в школе богословия, он был харизматичным парнем – коммуникабельным, отличным актером и певцом, с ним всегда было интересно».
После окончания Йельского университета Шрамм поступил в Гарвардскую школу богословия, чтобы стать священником-баптистом. Но в 1988 г. поехал в качестве волонтера на лето в лагерь, организованный в Южной Каролине Афроамериканской епископальной церковью для подростков, отбывающих наказание. Там он столкнулся с жестокой реальностью – молодыми людьми, главным образом афроамериканцами и выходцами из Латинской Америки, которые росли, не имея возможностей для развития своих способностей. «В Южной Каролине Дж. Б. пришлось непросто, – вспоминает Фром. – У этих ребят была суровая жизнь. Они не приняли его. Он всегда был всеми обожаем, но их обаять он не смог. Думаю, Джейкоб решил, что одного его обаяния будет недостаточно для того, чтобы работать в духовной сфере. После того лета Джейкоб ушел в себя. Но его желание помогать молодежи из бедных кварталов только усилилось».
