Джон Элиот - Сверхдостижения. Работая меньше, добивайтесь большего
С тех давних пор Америка превозносит трудолюбие как добродетель, которая помогла освоить новые земли, построить железные дороги, создать самую мощную в мире экономику, а заодно и породить богатейших промышленных магнатов. Но времена меняются, и в начале 1990-х гг. 20-летние компьютерные гении шутя делали миллиарды не столько за счет трудолюбия, сколько за счет диковинного устройства своих мозгов. Америка вдруг усомнилась, что труд в режиме «24/7» открывает путь к великому финансовому успеху.
Но после оглушительного краха доткомов[10] трудолюбие в качестве одной из главных корпоративных добродетелей восстановило свои пошатнувшиеся позиции. Пора быстрых денег кончилась, и к успеху снова приходится карабкаться как раньше: упорным трудом и забвением себя ради работы. В американских корпорациях и по сей день считают, что двухнедельного отпуска вполне достаточно, а большего могут желать лишь лентяи да изнеженные европейцы (во Франции, например, годовой отпуск составляет четыре недели, а в Норвегии – все восемь!). С этим согласны и специалисты по трудовым ресурсам, которые выдвигают в качестве решающего доказательства гигантские размеры американского ВВП. Рядовые американцы столь уверились в этом, что теперь гордятся неиспользованным отпуском! Идея тяжкого труда, якобы открывающего все двери, настолько укоренилась, что американское общество благоволит неудачникам, конечно, если они трудились, не жалея сил. Считается, что беднягам просто не повезло.
На самом деле даже честный беззаветный труд не извиняет неудач и провалов. Может, протестантская трудовая этика и помогла создать великую нацию и великую державу, но сегодня тем, кто грезит о небывалом успехе, пора бы пересмотреть свои взгляды на «преданность делу» и понять, что это не означает «пахать как вол». Высшее профессиональное мастерство одним только тяжким трудом, одной усидчивостью не дается, оно предполагает и некий элемент творчества. Сам я убедился в этом еще в молодости, когда в летнем студенческом лагере Дартмута от нечего делать записался в студию ваяния – благо занятиями нас не нагружали, и атмосфера была скорее вольная и творческая, нежели строго-учебная. И хотя я занимался в студии больше времени, чем мои однокашники, моя итоговая оценка была всего лишь «хорошо», хотя я рассчитывал на «отлично». Преподаватель, который знал, что параллельно я тренируюсь в бейсбольной секции, заметил мне: «Даже если набить руку на подаче, это еще не гарантия, что выиграешь больше матчей».
Тогда я впервые задумался: так ли уж много прока в усидчивости и не лучше ли полагаться на свое творческое начало? Вот самая простая аллегория, которая поможет вам понять мою мысль. Перед вами закрытая дверь, и вы изо всех сил дергаете за ручку, чтобы ее открыть. Но дверь ни с места. Вы налегаете всем телом, но без толку. И тут подходит некто, и, вместо того чтобы тянуть дверь на себя, без усилия толкает ее в сторону, и она открывается. Так вот оно в чем дело, осеняет вас: тут требовалась не грубая сила, а всего лишь небольшая смекалка!
Так и в жизни: привычка к упорному труду порой не дает разглядеть более простое решение. На пути к успеху и без того множество препятствий, так зачем же умножать их, атакуя в лоб то, что можно и обойти, если пораскинуть мозгами?
Гипермотивированный двоечник
Один клиент по имени Джон Эспланд попросил меня помочь ему со сдачей квалификационного экзамена на право заниматься частной адвокатской практикой в штате Нью-Йорк. Он блестяще окончил одну из лучших в стране школ права, и никаких проблем со сдачей экзамена у него быть не могло. «Так в чем же дело?» – спросил я. И Джон поведал мне свою печальную историю. Ему прочили место в престижной нью-йоркской юридической фирме с отличной стартовой зарплатой. Всего-то и надо было, что сдать этот несчастный экзамен. Джон засел за учебники, полный решимости выучить все вдоль и поперек. Целые дни он как проклятый штудировал законодательство штата. Бросил на подготовку все силы, отказывал себе в досуге, сне и еде. Все остальное, даже новорожденный сын, отошло на второй план. В итоге экзамен он провалил, а фирма отказала ему в месте. Джон пришел в отчаяние. Он безумно страшился второй попытки пройти испытание, но время подстегивало – чтобы не потерять год и содержать семью, Джон должен был рискнуть снова.
Из-за того, что усердная подготовка сослужила ему такую плохую службу, он совершенно разуверился в себе и готов был цепляться за соломинку. Кто-то подсказал ему, что я помогаю людям в трудных ситуациях, и вот Джон пришел ко мне в последней надежде. Беседа с ним убедила меня, что по своему складу он способен выдерживать сильные психологические нагрузки и не теряется в критических ситуациях. Его проблема была в другом: Джон перезанимался, слишком преувеличил значимость экзамена, и обычное испытание превратилось в его глазах в непреодолимый барьер. Классический случай гипермотивированного двоечника. Чем больше он зубрил, тем больше формировал неверный психологический посыл мозгу, который переключал организм в режим экстренного действия в ответ на якобы грозящую ему опасность. (Этой опасностью стал обычный экзамен, выдержать который Джону не составило бы труда.) В угрожающей ситуации организм быстро сжигает питательные вещества, выдавая вспышки энергии вместо того, чтобы поддерживать ее устойчивый поток, способствующий длительной памяти. Потребность в экстренной энергии активизирует катаболизм белка в мышечной ткани; расщепление жиров замедляется, их скопление вызывает ощущение усталости, уровень обезвоживания повышается, нарушается режим сна и бодрствования, что ослабляет способность к концентрации внимания. Одним словом, перезанимавшись, Джон сам вырыл себе яму. На базовом психологическом и физиологическом уровне его организм прореагировал на экзамен – двухдневный марафон интенсивной умственной работы, требующей анализа, логики и четкого изложения мыслей, – как на смертельную опасность и честно мобилизовал силы на повышение мышечной активности, лишая мозг так нужной ему глюкозы. Гормональные всплески мешали сосредоточиться, блокировали память, и Джон не мог вспомнить элементарных вещей.
Действуя по принципу «чем больше, тем лучше», Джон Эспланд сам себя загнал в порочный круг переработок и беспокойства – чем больше он уверялся в том, что усиленные занятия позволят лучше сдать экзамен, тем больший психологический ущерб наносил себе. Джон подавил ментальное состояние «доверься себе», так необходимое в критической ситуации, и в итоге он, способный и знающий специалист, оказался за бортом.
