Ирина Андрос - Белорусский предприниматель в обществе и государстве. Историко-социологический анализ
Кроме привычного производства товаров народного потребления, бытового обслуживания населения и торговли кооперативные предприятия осваивали новые для себя виды деятельности. Появились научно-исследовательские и проектно-конструкторские кооперативы, занимавшиеся разработкой программных средств и оказанием информационных услуг. Таких предприятий в Белорусской ССР в 1989 г. насчитывалось 370, и по количеству они занимали 5-ю строчку. Выпуск продукции производственно-технического назначения осуществляли 220 кооперативных предприятий. Сельскохозяйственные услуги (откорм скота и птицы, выращивание овощей, цветов и т. п.) оказывали 134 кооператива. Жилищная проблема продолжала способствовать развитию строительной отрасли. Количество строительных (кроме отнесенных к бытовому обслуживанию) и проектно-изыскательских по обслуживанию строительства кооперативов на 01.01.1990 г. составило 1493[59].
Специалисты отмечали, что пока именно в области кооперации достигался наибольший прорыв в развитии товарно-денежных отношений и хозяйственной самостоятельности непосредственных производителей. Своего рода индикатором оценок самой концепции хозяйственной реформы, основанной на переходе к рыночным методам управления, рассматривалось отношение общества к кооперативному движению. На волне гласности и перестройки опросы общественного мнения советских граждан проводились достаточно оперативно, но в то время большие массивы информации очень долго обрабатывались и результаты исследований публиковались с запозданием. Позже проблемы уже скорее экономического характера не позволили «развернуться» исследователям. Но даже небольшое количество научных публикаций тех лет помогает спустя почти четверть века проанализировать отношение общественности к возрождению кооперативного движения.
В 1992 г. Институт социологии АН СССР представил результаты первой серии опросов панельного исследования, начатого институтом в 1989 г. Планировалось изучить динамику позиций населения относительно городских производственных кооперативов и тех, кто в них работает, а также анализ самооценок кооператорами своей работы и мотивов деятельности[60]. Отношение к новому социально-экономическому явлению выяснялось с помощью косвенных вопросов: например, потребительское поведение по отношению к кооперативной продукции показывала частота обращения в кооперативы, причины обращения и т. п. Итак, общие результаты этого опроса свидетельствовали о неоднозначном отношении населения кооперативам. В то же время та часть населения, которая всегда отличалась более высокой социальной активностью и чаще выступала в роли лидеров общественного мнения (ее социально-демографические характеристики – пол мужской, образование высшее, возраст 45–50 лет), оказалась более лояльной по отношению к кооперативам, чем население в целом.
Согласно данным этого опроса, регулярно пользовались определенными видами продукции и услуг кооперативов 14,4 % опрошенных, от случая к случаю – 36,7 %, никогда не пользовались кооперативной продукцией – 40,8 %. Тех, кто не пользовался услугами кооператоров «по принципиальным соображениям», среди опрошенных было немного (5,8 %). Это в основном люди старше 50 лет, при этом женщин среди них гораздо больше, чем мужчин. Положительных ответов на вопрос о том, способствуют ли кооперативы насыщению рынка товарами и услугами, в целом оказалось чуть больше, чем отрицательных (38,3 % против 34,9 % соответственно), с сильным разбросом по городам: в Таллинне – 45,4 и 29,8 % соответственно; Минске – 44,1 и 26,8 % соответственно, а в Москве и Тбилиси – по 25 % и около 40 % соответственно. Значительная часть опрошенных считали, что деятельность кооперативов вела к усилению дефицита (66,2 %).
Как видим, среднестатистический минчанин в своем отношении к кооперативам напоминал жителя Таллинна и был совсем не похож на москвича. Конечно, славяне (русские, украинцы, поляки) ближе к белорусам по ментальности, культуре, традициям, но с прибалтийскими народами у нас тоже есть общее культурное прошлое – Великое Княжество Литовское (вторая половина XIII–XVIII вв.). «Распространение влияния Речи Посполитой на земли восточных славян вело к специфической этнической окраске социальных и конфессиональных отношений»[61]. С другой стороны, как отмечают сами белорусские социологи, массовому сознанию белорусского населения свойственна противоречивость и даже парадоксальность, которая заключается в соединении типичных ценностей и норм социализма с существенно отличными нормами и представлениями рыночного демократического общества[62].
В качестве причин, по которым люди избегали обращаться к услугам кооператоров, назывались в основном высокие цены, низкое качество либо отсутствие гарантии качества. При нормальном функционировании рынка такие условия привели бы к разорению производителя. Однако этого не происходило по причине практически полного отсутствия конкуренции со стороны государственных предприятий, которые, получив определенную самостоятельность, практически сразу начали «сворачивать» производство товаров и услуг, цены на которые не гарантировали рентабельности. Эту нишу занимали кооператоры, имевшие больше возможностей поднимать цены в соответствии со спросом. В итоге у населения складывалось впечатление, что в росте цен виноваты исключительно кооператоры.
Число людей, считавших, что государство должно оказывать кооператорам поддержку, превышало число сторонников противоположного мнения в 4, а в некоторых опрошенных регионах – в 7 раз. Одна треть респондентов (33,6 %) была согласна с утверждением, что кооперативам нужно «просто не мешать работать». Это суждение сочеталось во многих ответах с утверждением, что контроль деятельности кооперативов со стороны государства должен быть только усилен. Сила контроля во времена существования СССР была настолько велика, что, являясь неотъемлемой частью жизни советского населения, он не ассоциировался с созданием помех и трудностей в жизни и работе, а представлялся эффективным механизмом поддержания общественного порядка и контролирования девиантного поведения.
Действительно, в условиях усиления народовластия, расширения хозяйственной самостоятельности предприятий и их трудовых коллективов, внедрения хозрасчета и самофинансирования, небывалого всплеска гласности работниками комитетов народного контроля отмечался правовой нигилизм населения, неуважение к законам (пусть не всегда совершенным и подлежащим уточнению) и правовым нормам, даже к Уголовному кодексу[63]. Предполагалось, что хозяйственная самостоятельность, непосредственная зависимость доходов от результатов труда, усиление чувства хозяина у каждого работника и многое другое должны были вызвать новые прогрессивные явления, в первую очередь – повышение производительности труда, качества продукции, ее конкурентоспособности, укрепление трудовой, технологической и исполнительской дисциплины и т. д. Но социальные ожидания оказались слишком оптимистичными.
В конце 1980-х гг. прогнозировалось, что с расширением числа кооперативов и возможности работы в них доля людей, удовлетворенных открывающимися с развитием кооперации перспективами, будет расти. Однако результаты опроса показали, что при всей своей заманчивости по материальному вознаграждению и по возможности для самореализации работа в кооперативе оставалась в массовом сознании малопрестижной. На вопрос «Хотели бы вы сами стать кооператором?» в большинстве регионов как раз та группа, которая наиболее благожелательно относилась к кооператорам (лица с высшим образованием) продемонстрировала наименьшую готовность пополнить ряды кооператоров. А вот группы, настроенные более резко, проявили больше желания заняться кооперативной работой. Всего же в кооперативах хотели бы работать 31,2 % опрошенных, ответили отрицательно 41,7 %. На вопрос, близкий предыдущему, – «Хотели бы вы, чтобы ваши дети стали кооператорами?» – ситуация резко меняется: желающих почти втрое меньше, чем нежелающих (7 % и 20,6 % соответственно). То есть, работа в кооперативе считалась непрестижной.
В связи с этим интересно представление самих респондентов во второй половине 1980-х гг. о том, что такое кооперативное движение и кто такой кооператор. Очевидно, авторам опроса сложно было предложить конкретные характеристики, поэтому вопросы были открытыми и ответы, соответственно, носили оценочный характер. В итоге «социальный» портрет кооператора получился следующим.
Отрицательные характеристики:
Это элемент капитализма.
Мошенник, кулак, делец около перестройки.
Продавец, комбинатор.
Капиталист, бизнесмен.
Человек, который пускает деньги в оборот, чтобы набить свои карманы.
