Ха Джун Чхан - 23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм
Хуже того, Корея даже не производила необходимое сырье. Вполне естественно, что Швеция стала развивать черную металлургию, поскольку страна располагает большими запасами железной руды. Корея практически не производила ни железной руды, ни коксующегося угля, двух основных составляющих современного производства стали. Сегодня их можно было бы импортировать из Китая, но во время «холодной войны» между Китаем и Южной Кореей не существовало торговых отношений. Поэтому сырье пришлось завозить из Австралии, Канады и США — которые находятся на расстоянии пяти-шести тысяч миль, — а следовательно, существенно увеличивать себестоимость производства.
Неудивительно, что корейскому правительству оказалось нелегко убедить потенциальных иностранных инвесторов и кредиторов в успешности своего плана, хотя оно предлагало субсидировать завод по всем направлениям, каким только можно: были обещаны бесплатная инфраструктура (порты, автомобильные и железные дороги), налоговые льготы, ускоренная амортизация производственного оборудования (чтобы минимизировать налоговые отчисления в первые годы), снижение тарифов на коммунальные услуги и прочее, и прочее.
Пока шли переговоры с потенциальными инвесторами — Всемирным банком и правительствами США, Великобритании, Западной Германии, Франции и Италии, — корейское правительство совершало различные шаги, делавшие проект еще менее привлекательным. Когда в 1968 году для управления заводом была учреждена Сталелитейная компания Пхоха-на («ПОСКО»), она была государственным предприятием, вопреки широко распространенному скептицизму в отношении эффективности государственных предприятий в развивающихся странах. В довершение ко всему, возглавить компанию должен был Пак Тхэ Чжун, бывший армейский генерал, имевший минимальный опыт в бизнесе — он несколько лет был главой государственной компании по добыче вольфрамовой руды. Даже для военной диктатуры это было уже чересчур. Страна собиралась открыть крупнейшее в своей истории бизнес-предприятие, а человек, поставленный за него отвечать, даже не был профессиональным бизнесменом!
Итак, перед потенциальными спонсорами предстало, можно сказать, худшее коммерческое предложение в истории: государственная компания, возглавляемая военным, назначенным по политическим соображениям, производящая продукт, который, как утверждают все общеизвестные экономические теории, не подходит для данной страны. Естественно, Всемирный банк посоветовал остальным инвесторам не поддерживать проект, и в апреле 1969 года все они официально вышли из переговоров.
Не впадая в отчаяние, корейское правительство сумело убедить японское правительство направить существенную долю репарационных платежей, которые Япония выплачивала за свое колониальное владычество в 1910–1945 годах, на проект сталелитейного завода и предоставить необходимые машины и технические консультации.
Компания начала производство в 1973 году и удивительно быстро утвердила свое присутствие на рынке. К середине 1980-х годов она уже считалась одним из самых рентабельных производителей низкосортной стали в мире. К 1990-м годам она была одной из лидирующих мировых сталелитейных компаний. В 2001 году компания была приватизирована, но не из-за плохих показателей, а по политическим причинам, и сегодня по объему выпускаемой продукции является четвертым в мире производителем стали.
Итак, перед нами великая загадка. Как могло одно из худших коммерческих предложений в истории породить одно из самых успешных в истории предприятий? На самом деле загадка еще труднее, поскольку ПОСКО — не единственная успешная корейская компания, основанная по инициативе государства.
На протяжении 1960–1970-х годов корейское правительство побуждало фирмы частного сектора уходить в отрасли, куда по собственной инициативе эти фирмы свои усилия прилагать бы не стали. Часто это осуществлялось при помощи пряников: через субсидии или протекционистские тарифы, защищавшие от импорта (хотя эти пряники, в каком-то смысле, были и кнутом, поскольку плохо работающим компаниям их не давали). Но даже когда подобных пряников было недостаточно, чтобы убедить бизнесменов, в ход шли кнуты — длинные кнуты, такие как угроза банков, находившихся на тот момент полностью в собственности государства, урезать кредиты, а то и «задушевная беседа» в тайной полиции.
Что интересно, многие проекты, которые государство продвигало подобным образом, ждал огромный успех. В 1960-х годах «LG груп», гиганту электроники, правительство запретило выходить на интересовавший компанию текстильный рынок и заставило заняться электрическими кабелями. По иронии судьбы, компания по производству кабелей стала основой ее производства электроники, которой LG сейчас славится на весь мир (вы наверняка об этом знаете, если искали последнюю модель мобильного телефона «Chocolate»). В 1970-х годах корейское правительство оказало невероятное давление на Чон Чжу-ена, легендарного основателя «Хендэ груп», чтобы заставить его открыть судостроительную компанию. Даже сам Чон, как говорят, поначалу упирался, но сдался, когда генерал Пак Чжон Хи, тогдашний диктатор страны и архитектор корейского экономического чуда, пригрозил его бизнес-группе банкротством. Сегодня кораблестроительная компания «Хендэ» — один из крупнейших судостроителей в мире.
КАК НЕ ПОСТАВИТЬ НА НЕУДАЧНИКА?
Согласно господствующей экономической теории свободного рынка, таких примеров, как описанные выше успехи ПОСКО, LG и «Хендэ», попросту не должно было случиться. Теория говорит нам, что капитализм лучше всего работает в тех случаях, когда людям позволяют самим решать, как вести собственный бизнес, без какого бы то ни было вмешательства государства. Утверждается, что постановления правительства должны обладать меньшей силой, чем решения, принятые теми, кто напрямую заинтересован в вопросе. Правительство не обладает такой информацией о конкретном бизнесе, как фирма, непосредственно этим бизнесом занимающаяся. Так, например, если компания предпочитает заняться отраслью А, а не отраслью Б, то, вероятно, потому, что знает: А окажется прибыльнее, чем Б, если учитывать компетентность самой компании и условия рынка. Со стороны правительственного чиновника, сколь угодно умного по общечеловеческим стандартам, будет чересчур самонадеянно диктовать руководителям компании, что они должны инвестировать в индустрию Б, не обладая при этом деловой хваткой и опытом этих самых руководителей. Иными словами, по утверждению теории, правильной ставки правительство сделать не сумеет.
