Герберт Норман - Становление капиталистической Японии
Рис всегда являлся наиболее важным сельскохозяйственным продуктом; во время реставрации выращиванием риса было занято по крайней мере 80 % населения. Еще при режиме Токугава он стал предметом торговли, правда, в ограниченной степени (рис, принадлежавший крупным феодалам, превращался в деньги с помощью рисовых маклеров), но поскольку продажа риса приносила лишь незначительные денежные доходы крестьянину, это еще не означало создания широкого внутреннего рынка. Положение коренным образом изменилось после реставрации, когда правительство посредством реформы поземельного налога стабилизировало свои доходы. Крестьянин-собственник и помещик теперь вынуждены были превращать свой рис в деньги, для того чтобы уплатить новый налог, в результате чего ускорялся процесс превращения риса в предмет торговли. За реформой налога последовал правительственный акт об отмене запрещения экспорта риса, а также об освобождении риса от экспортных пошлин[21].
Благодаря правительственной политике сохранения довольно высоких цен на рис и разрешению на его экспорт производство риса получило новый стимул и крестьянство все более и более вовлекалось в водоворот денежного хозяйства[22].
Одновременно с процессом превращения сельскохозяйственных продуктов в предмет торговли происходило разрушение кустарной старой промышленности, в особенности хлопкопрядения. Хотя в течение первых нескольких десятилетий после реставрации Мэйдзи огромное число лишенных земли крестьян было вынуждено либо искать себе работу в городах, либо оставаться без дела в деревне, отделение сельского хозяйства от промышленности (что является одной из предпосылок для образования внутреннего рынка для промышленных товаров) не могло быть осуществлено полностью и в широком масштабе только вследствие изменений, происшедших в землевладении или в результате увеличения аграрного перенаселения.
Действительным толчком для развития внутреннего рынка явился ввоз дешевых, произведенных машинным способом товаров из передовых капиталистических стран, что нанесло непосредственный удар кустарной текстильной промышленности в деревне. Из предметов импорта, которые имеют прямое отношение к рассматриваемому вопросу, наиболее важными являлись хлопчатобумажные ткани и хлопчатобумажная пряжа, которые поступали в Японию во все увеличивающихся размерах, как показано в таблице на стр. 173 (1 кин равняется 0,54 кг).
Едва ли за границей известно, насколько распространенным было производство хлопка в Японии в период позднего феодализма и в начале периода Мэйдзи. В одном из трудов по истории японской промышленности говорится: «В течение периода Бунроку (1592–1595 гг.) южные варвары (испанцы и португальцы) ввезли семена хлопка в Японию, и сразу же хлопок стали выращивать в различных провинциях. Начиная с периода Кэйтё (1596–1614 гг.) не было такой провинции, где бы не вырабатывалась хлопчатобумажная ткань для внутреннего пользования; но особенно славились этим провинции Кавати, Сэтцу, Кии, Исэ, Микава, Мусаси, Ава и Симотцукэ». Крестьянские семьи выращивали хлопок, делали из него пряжу и вырабатывали для себя ткани. Крестьянское натуральное хозяйство пало не под ударом отечественной механизированной текстильной промышленности, а под ударами импорта хлопчатобумажных изделий из других стран. Как мы видели выше, ввоз хлопчатобумажных тканей за период с 1868 по 1872 г. составлял 16,02 % общей стоимости ввоза, а за период с 1873 по 1877 г. — 19,53 % и затем резко упал, когда начала расти и процветать японская текстильная промышленность. Однако последствия ввоза хлопчатобумажной ткани не были столь катастрофическими для крестьянского хозяйства, как ввоз хлопчатобумажной пряжи.
Поскольку ткань предназначается для непосредственного потребления, ее ввоз не влияет на процесс производства так непосредственно, как ввоз хлопчатобумажной пряжи, которая является одним из средств производства. Хотя отечественное, в данном случае домашнее, производство хлопчатобумажной ткани и вступало в известной степени в конкуренцию с импортными товарами, произведенными машинным способом, тем не менее ткани, вырабатываемые крестьянами, были предназначены, главным образом, для собственного потребления. Ввоз же пряжи оказал решающее влияние на отечественную прядильную промышленность, которая вырабатывала пряжу не только для потребления внутри крестьянских семейств, но и для городских ткацких фабрик. Следующая таблица показывает, какое катастрофическое влияние оказал импорт пряжи (в отличие от импорта ткани) на производство пряжи в Японии.
Хотя в течение первых трех или четырех лет после реставрации ввоз хлопчатобумажной пряжи был несколько ниже ввоза хлопчатобумажной ткани, однако ввоз пряжи быстро увеличивался в течение двух десятилетий после реставрации, а за период с 1878 по 1882 г. он значительно превзошел ввоз хлопчатобумажной ткани. Это увеличение ввоза было отчасти вызвано появлением японской текстильной промышленности, которая, как и вообще промышленное производство в Японии, стимулировалась инфляцией, начавшейся вслед за подавлением Сацумского восстания. Оживление промышленной деятельности, особенно в области текстильного производства, означало, что японские фабрики могут переработать в ткань большее количество хлопчатобумажной пряжи. Старый метод прядения вручную уже не мог обеспечить выпуск стандартной продукции и удовлетворить требования новой текстильной промышленности, оборудованной новейшими станками. Следовательно, японская текстильная промышленность нанесла окончательный удар по огромному сектору местной кустарной промышленности — хлопкопрядению (а позже и ткачеству), которому до этого было нанесено смертельное ранение импортом иностранных товаров[23].
Попутно можно привести и другие примеры разрушения кустарной промышленности. В начале периода Мэйдзи второе место в импорте после хлопка (включая пряжу и ткани) занимал сахар, и это катастрофически сказалось на производстве сахара в самой Японии. Площадь, использовавшаяся под сахарный тростник (главным образом в Сануки и Эхимэ) за период с 1877 по 1882 г.[24], сократилась на 75 %. Ввоз дешевого керосина, применявшегося для освещения, в значительной степени подорвал выращивание культуры воскового дерева и производство рапсового масла, которое прежде вырабатывала кустарная промышленность. Появление огромного количества газет и журналов в период после Сацумского восстания потребовало производства специальной бумаги, вырабатываемой из древесины, и, таким образом, серьезно подорвало старую кустарную бумажную промышленность.
