Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений
Обзор книги Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений
Эдмунд Фелпс
Массовое
процветание
Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений
Перевод с английского
ДМИТРИЯ КРАЛЕЧКИНА
УДК 330.88 ББК 65.01 Ф37
Книга выпущена при поддержке Фонда «Либеральная Миссия»
Фелпс, Э.
Ф37 Массовое процветание: Как низовые инновации стали
источником рабочих мест, новых возможностей и изменений [Текст] / Эдмунд Фелпс; пер. с англ. Д. Кралечкина; науч. ред. перевода А. Смирнов. — М.: Изд-во Института Гайдара; Фонд «Либеральная Миссия», 2015. — 472 с.
ISBN 978-5-93255-418-0
В этой книге нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс предлагает новый взгляд на причины «богатства народов». Почему в одних странах в 1820-1960-х годах наблюдался резкий рост благосостояния, сопровождавшийся ростом не только материального богатства, но и «процветанием» — осмысленным трудом, самовыражением и личностным ростом для большего числа людей, чем когда-либо прежде? Фелпс связывает это процветание с современными ценностями — желанием творить, создавать и исследовать что-то новое, справляться с возникающими трудностями. Эти ценности подпитывали низовой динамизм, который был необходимым условием для широких инноваций.
Однако в последние десятилетия подлинные инновации и процветание сдают свои позиции. Исследования показывают, что в Америке количество инноваций и степень удовлетворенности трудом снижались с конца 1960-х, а послевоенная Европа так и не смогла вернуться к былому динамизму. Причина этого, по Фелпсу, заключается в том, что современные ценности, лежащие в основе современной экономики, оказались под угрозой вследствие укрепления традиционных, корпоративистских ценностей, которые ставят государство и общество над индивидом. Судьба современных ценностей является сейчас самым насущным вопросом для Запада: смогут ли страны Запада вернуться к современности, низовому динамизму, подлинным инновациям и самореализации личности или же мы и дальше будем иметь дело с ограниченными инновациями и процветанием, доступным немногим?
MASS FLOURISHING Copyright © 2013, Edmund Phelps All rights reserved
© Издательство Института Гайдара, 2015 ISBN 978-5-93255-418-0
Предисловие
Когда я впервые увидел Лос-Анджелес, я понял, что никто еще не изобразил его так, как он выглядит на самом деле.
Дэвид Хокни
ЧТО ТАКОГО случилось в XIX веке, что стало причиной, из-за которой в некоторых странах — впервые в истории человечества — начался неограниченный рост заработной платы и все больше людей стало включаться в рыночную экономику, получая все большее удовлетворение от собственного труда? И почему многие из этих стран — на сегодняшний момент, чуть ли не все они — потеряли это в XX веке? В этой книге я намереваюсь разобраться, как было завоевано это редкостное процветание и как оно было утрачено.
Я предлагаю новый взгляд на преуспевание стран и народов. Процветание (flourishing) — это самый важный момент преуспевания (prosperity), и оно включает в себя увлеченность, готовность к риску, самовыражение и личностный рост. Доход может привести к процветанию, но сам по себе не является его формой. Человеческое процветание проистекает из опыта новизны: новых ситуаций, проблем, догадок и новых идей, которые можно развивать и которыми можно делиться. Точно так же преуспевание на национальном уровне, то есть массовое процветание, возникает благодаря широкому вовлечению людей в процессы инновации — придумывания, разработки и распространения новых методов и продуктов, то есть в процессы внутренней инновации, осуществляющейся на самых разных уровнях, вплоть до самого низа. Подобный динамизм может быть ограничен или ослаблен институтами, возникающими из несовершенного понимания или столкновения разных целей. Однако сами по себе институты не создают его. Всеобщий динамизм должен питаться правильными ценностями, не слишком растворяясь в других ценностях.
Признание того, что преуспевание людей зависит от размаха и глубины инновационной деятельности, чрезвычайно важно. Страны, не понимающие, чем определяется их преуспевание, обычно предпринимают шаги, за которые им приходится платить потерей динамизма. Америка, если судить по доступным данным, производит сегодня меньше инноваций, чем до 1970-х годов, и, соответственно, не обеспечивает высокой удовлетворенности трудом. Но участники экономики имеют право на то, чтобы их возможности достичь успеха или, как говорил Джон Ролз, самореализации, были сохранены, а не, наоборот, отняты у них. В прошлом столетии правительства пытались предоставлять безработным рабочие места, чтобы они вновь могли преуспеть. Сегодня же стоит куда более значительная задача: не допустить сокращения возможностей преуспевания для тех, кто уже имеет работу. Для этого понадобятся законодательные и нормативно-правовые инициативы, которые не будут иметь ничего общего со стимулированием «спроса» или «предложения». Нужны будут инициативы, основанные на понимании механизмов и установок, от которых зависит высокая инновационность. Но правительства, конечно, способны справиться с этой задачей. Некоторые из них начали расчищать дороги для инноваций еще два столетия назад. Когда я задумал написать эту книгу, я намеревался обсудить примерно такие идеи. Я считал, что главная проблема — чудовищное невежество.
Но через какое-то время я начал сознавать, что существует проблема другого рода — сопротивление современным ценностям и современной жизни. Ценности, поддержавшие преуспевание, шли вразрез с другими ценностями, мешавшими процветанию или обесценивавшими его. Преуспеванием пришлось в какой-то мере пожертвовать. Сегодня порой спрашивают о том, какой жизнью лучше всего жить и, следовательно, какое общество или экономика были бы наилучшими. В Америке раздаются призывы вернуться к традиционалистским целям, давно известным в Европе,— таким как большая социальная защищенность и общественная гармония, а также государственные инициативы, проводимые в национальных интересах. Именно эти ценности заставили многие страны Европы рассматривать государство сквозь призму традиционных средневековых концепций, то есть через своеобразную «оптику корпоративизма». Также раздаются призывы уделять больше внимания ценностям сообщества и семьи. И мало кто осознает, насколько ценной была современная жизнь с ее процветанием. В Америке и Европе нет больше понимания того, чем было процветание. В странах, где столетие назад, как во Франции эпохи «ревущих двадцатых», или даже полвека назад, как в Америке начала 1960-х, наблюдалась бурная общественная жизнь, не сохранилось памяти о всеобщем процветании. Все чаще процессы инноваций в масштабах страны — водоворот творчества, горячка планирования, страдания из-за закрытия проекта, не увенчавшегося успешным внедрением,— рассматриваются в качестве тягот, которые развивающиеся материалистические общества готовы были терпеть ради увеличения национального дохода и могущества, но теперь в этом нет необходимости. Эти процессы уже не считаются самой материей процветания, то есть перемен, вызовов, постоянного поиска оригинальности, открытий и смысла.
