Нейл Ландау - Дорожная карта шоураннера
Н.Л.: Какие свои детективные сюжеты вы любите больше всего? Почему именно они вам особенно запомнились или произвели наибольшее впечатление на зрителей?
Дж. Т.: Я обожаю финалы наших сезонов. Это на самом деле очень трудно, так что довольно вероятно дойти до состояния, когда у тебя мозг совсем не работает и ты начинаешь паниковать. Премьеры и финалы сезонов сводят меня с ума. Я всегда думаю: «У меня не получится. Я уже сделала их слишком много. Как мне удастся придумать что-то новое?» – и свожу с ума всех, кто меня окружает.
Н.Л.: Когда вы понимаете, чем лучше закончить сезон?
Дж. Т.: В первом и во втором сезонах я решила это довольно рано. В первом сезоне я хотела завершить дело клиффхэнгером, в котором Джейн сделает что-то совершенно неожиданное. Я думала, что у меня к тому времени уже закончится бюджет, так что придется делать «серию в бутылке» (серию, где почти все действие происходит в одном месте), и это не может не повлиять на структуру. Во втором сезоне я решила устроить между Джейн и Маурой конфликт, причем даже не знала, останутся ли они после этого подругами. Так что главной задачей стало придумать, как это может произойти, придумать нечто неожиданное, но вместе с тем реалистичное. В последние несколько секунд серии, после того как Джейн стреляет в биологического отца Мауры, который оказался злодеем, Маура поднимает голову, изумленно вздыхает и говорит: «Не тронь его. Не смей его трогать», и Джейн, разрываемая противоречивыми чувствами, отступает от лучшей подруги. Я очень гордилась этим моментом, когда у нас наконец все получилось. А вот концовку прошлого, третьего, сезона я придумала только во время работы над последней серией. Я не могла решить, как закончить, пока не написала финальную сцену.
Мы только начали съемки четвертого сезона – и, к счастью, я уже знаю, как его закончить. Я не говорю, что не буду паниковать, но я, по крайней мере, точно знаю, куда хочу направиться.
Н.Л.: Давайте поговорим о Пэдди Дойле, созданном вами персонаже, похожем на Уайти Балджера, – биологическом отце Мауры. Когда Джейн застрелила его, у Мауры были очень противоречивые чувства. Он злодей, но она его любит.
Дж. Т.: У них обеих невероятно сложные чувства – и они обе правы. Я думаю, что это лучший конфликт из всех возможных. Здесь нет неправых… больше всего мне нравится писать сцены, в которых обе стороны считают себя правыми.
Когда я не знаю, как писать сцену, я понимаю, что двигаюсь в нужном направлении. В глубине души я хочу когда-нибудь начать писать романы. Мне кажется, многие сценаристы боятся, что зрители не считают их писателями, потому что не понимают, что все, что они видят, было тщательно продумано, обработано и потом написано и переписано – каждое действие, каждое замечание в скобках, каждая фраза диалога. Вот два лучших комплимента для меня: когда руководитель канала говорит «Это очень классно читается» и когда зрители говорят не только о том, что это очень классно смотрелось, но и о том, что они сами словно пережили все вместе с персонажами, словно перенеслись в мир, который мы создали.
В моменты сильнейшего шока или травмы мы можем как проявить свою истинную суть, так и изумить самих себя совершенно неожиданными поступками и словами. Это непредсказуемые катализаторы. В финале с Пэдди я хотела, чтобы Маура отреагировала неожиданно даже для себя. Это универсальный человеческий опыт. Момент, когда думаешь: «Почему я только что посмеялся над самой отвратительной вещью, которая со мной произошла?» Я хотела поставить лучших подруг в ситуацию, когда их дружба, длившаяся годами, может мгновенно развалиться. Могут ли отношения «на всю жизнь» распасться после единственного разговора? Мне кажется, что могут. А вот как драматизировать это в одной сцене?
Но потом, естественно, мне предстоит собирать осколки этих разбитых отношений в начале следующего сезона. Джейн и Маура уже не «лучшие подруги». Более того, они друг с другом даже не разговаривают. Пэдди Дойл, отец Мауры, умирает. Джейн тоже взбешена: а что ей еще делать? Дойл входил в список опаснейших преступников, разыскиваемых ФБР, и он угрожал ей пистолетом. Я подумала: «Как это исправить и как вернуть их дружбу? Как сделать так, чтобы это казалось реалистичным, а не откровенно телевизионным?»
Н.Л.: Это проявляется в каждой серии, потому что они равны и по уму, и по эмоциональности. Одна из них – интеллектуалка и ученая, а другая берет инстинктом, интуицией и мудростью.
Дж. Т.: Один руководитель сказал мне, что я не должна устраивать женских драк, что никто не захочет смотреть, как дерутся женщины. Возможно, где-то в глубине души я подумала: «Я покажу вам, как дерутся женщины, как это может быть увлекательно и чему это может научить мужчин». Одна из моих любимых сцен – как они в третьем сезоне дерутся в кабинете Мауры, тут заходит Пайк (Эд Бегли-младший) и называет это сварой. Да, мы многие вполне реальные вещи рассматриваем под забавным углом.
Если мы выполняем нашу работу как писатели и исследователи человеческих душ, то, надеюсь, нам удается создать что-то, что кажется одновременно сложным и простым, разрешимым и в то же время неразрешимым. Это, черт возьми, жизнь.
Н.Л.: Когда я обсуждаю со студентами пилотные серии часовых драм, я говорю им, что каждый сериал должен быть о семье – неважно, есть между персонажами родственные связи или нет. В вашем сериале есть оба типа семьи. У вас есть «рабочая семья», а также семья Джейн: ее брат – полицейский, а мать работает в кафе. Джейн и Маура словно сестры. Наставник Джейн, Винс (Брюс Макгилл), напоминает отца. Насколько важна для ваших сюжетов семейная динамика?
Дж. Т.: Первоначально агент ФБР Гэйбриэл Дин (Билли Берк) должен был сыграть куда более значительную роль, но я не хотела, чтобы образовался любовный треугольник – две главные героини, соперничающие за одного мужчину. Поскольку две эти женщины так привязаны к своей профессиональной деятельности, их семейные отношения тоже связаны с работой. Тем не менее, после того как я заполучила Лоррейн Бракко, мне пришлось искать способ вписать ее в их мир, чтобы не получилось так, что мы постоянно выходим из отделения бостонской полиции или кабинета судмедэксперта и отправляемся в гости к маме. Но я не задавалась специально вопросом: «Как мне сделать эту семью важной?»
Мы все – драматурги. Даже если ты вырос сиротой, у тебя все равно есть хоть какое-то подобие семьи. Мы все знаем архетипы, так что, наверное, приходим к этому естественным образом – к «семье», образованной либо кровными узами, либо собственным выбором. Мне кажется, что главный контраст между ними двумя в том, что мама Мауры была к ней не очень внимательна: давала ей читать книги, стимулировала интеллект, но была не из тех, кто бросается с объятиями и поцелуями. Анджела очень любит объятия и поцелуи, постоянно интересуется, как дела у дочки, но вот Джейн обниматься не любит. Почему? Потому что Джейн такая: природа победила в ней воспитание. Вот почему зрителям так нравится их контакт: он проникает через твердую раковину, которой себя окружила Джейн, и, надеюсь, выглядит реалистично. Одна из моих любимых сцен – когда Мауре очень больно, но она все равно не позволяет Анджеле себя обнять, и это ее очень огорчает.
Н.Л.: Один из неписаных законов телевидения – персонажи не должны меняться, потому что зрители хотят включить телевизор и увидеть старых знакомых, но в некоторых сериалах все по-другому. Например, в сериале «Во все тяжкие» Уолтер невероятно изменился, это смысл всего сериала. Вы считаете, что ваши персонажи должны развиваться со временем или оставаться прежними?
Дж. Т.: Мне кажется, поскольку эти женщины видят много мрачных вещей, они просто не могут не измениться. Так что, я думаю, они будут развиваться. Как и все люди, мы становимся все в большей степени либо такими, какие мы есть, либо такими, какими хотим стать. Мне, конечно, хочется придумать какой-нибудь способ сделать пять или десять сезонов, в течение которых они вообще не будут меняться. Тут дело еще и в ваших мыслях о том, кем вы хотите стать, нужно обращать внимание еще и на то, что говорит мир о вас, или, по крайней мере, думать, какое лицо вы ему показываете.
Еще мне кажется, что на них естественным образом влияет дружба, которая с каждым новым совместным приключением становится только крепче. Если честно, мне не хватает некоторой неуверенности Мауры из первого сезона. В какой-то степени так было проще. Но чтобы актерам было интересно работать, я должна поддерживать в них творческую жизнь, позволять им рисовать другими красками или работать другими мышцами.
Мы практически не видели Мауру разгневанной. В конце третьего сезона она грубит своей биологической матери. Она говорит такое, что в обычных обстоятельствах не сказала бы. Мне очень трудно было работать над этой сценой, потому что мы никогда не видели, чтобы Маура так поступала. Соответствует ли это ее характеру? Да, черт побери. Она просто раньше еще не попадала в такие обстоятельства. Да, я знаю, что не всем зрителям это нравится, особенно тем зрителям, которые смотрят сериал время от времени. Они хотят каждый раз видеть одно и то же. Но вот в чем дело: настоящие люди полны противоречий. Мне нравится узнавать что-нибудь новое о людях, которым, кажется, уже нечем тебя удивить.
